Лиза Клейпас - Обвенчанные утром

Лео наклонил голову и поцеловал её в шею. Кончик большого пальца устроился как раз поверх маленького местечка, которое горело белым пламенем, и нежно надавливал, пока вторгавшиеся внутрь пальцы растягивали её. Это ввергло её в водоворот почти болезненного освобождения, вырвав из неё помимо воли стон, и Кэт так крепко вцепилась в рубашку Лео, что прочная льняная ткань затрещала по швам. Тяжело дыша, Кэт оставила рубашку в покое и поспешно пробормотала извинения. Лео скинул порванную рубашку и заглушил извинения поцелуем.

Потом тесно прижал ладонь, со всей тщательностью теребя её плоть, пока Кэт не захныкала и не стала выгибаться. Ещё один страстный взрыв, один за другим приступ сильной дрожи, и она развела бёдра, давая полную волю его пальцам скользить в ней. Когда стихли последние судороги, она тяжело обмякла в его объятиях, и на неё обрушилось   опустошение.

В середине ночи Кэтрин украдкой прижалась к Лео, вновь почувствовав в нём необходимость. Он приподнялся над ней, шепча, что она должна расслабиться, а уж он ей поможет, он позаботится о ней, и она откровенно начала всхлипывать, чувствуя, как он покрывает её тело сверху донизу поцелуями. Он поднял её ноги себе на плечи и подхватил ладонями под ягодицы. Рот бережно отыскал, а язык стал глубоко ласкать нежный потир. Он не выдерживал какой-то ритм, взамен просто играя с ней, нежно теребя, облизывая, и прижимаясь ртом. Наслаждение волнами прокатывалось по ней, и она вновь задохнулась в освобождении.

— Возьми меня, — прошептала она, когда он снова прилёг рядом.

— Нет, — ласково отказался Лео, развернувшись и прижав её к матрасу. — Сегодня ночью не удастся. Подождём, пока туман в твоей голове развеется. К утру бόльшая часть опиума должна выветриться. Если тогда желание всё ещё не оставит тебя, я буду готов и с охотой пойду тебе навстречу.

— Хочу тебя сейчас, — капризничала она, но он удержал её и ещё раз доставил наслаждение ртом.

Кэтрин проснулась несколько часов спустя, когда на тёмно-фиолетовых небесах появились первые признаки рассвета. Рядом с ней уютно вытянулось тело Лео, одна его рука покоилась под её шеей, другая обхватила талию. Она обожала ощущать его рядом с собой, это живое тепло и сильное тело, эту кожу, гладкую, как атлас, в одних местах и  покрытую жёсткой порослью в других. Хотя она старалась не двигаться, Лео заворочался и что-то пробормотал.

Тихонечко она подхватила его ладонь и опустила её на свою грудь. Ещё даже не проснувшись, Лео стал ласкать её. Губами он прижался к её затылку. Почувствовав, как он затвердел, она теснее прижалась к нему ягодицами. Он просунул ногу между её ножек, а рукой скользнул к светлым завиткам.

Кэтрин почувствовала его упругое давление, толчки у заветного входа,  и, наконец, ввинчивание во влажную глубину. Он частично протолкнулся в неё и остановился, поскольку  её распухшая от ночных излишеств плоть с трудом пыталась приспособиться к нему.

Его ласковый весёлый голос приятно щекотал ушко:

— Ммм.. постарайся получше, Маркс. Мы оба знаем, что ты способна на большее.

— Помоги мне, — задыхалась она.

Сочувственно шепча, Лео приподнял её ногу и поудобней устроил её. Глаза Кэт закрылись, лишь она ощутила, как он скользнул внутрь её.

— Вот, — прошептал он. — Ведь так ты хочешь?

— Сильнее… глубже…

— Вот уж нет, любимая… позволь мне помягче с тобой обойтись. Вот так.

Он двигался внутри неё медленными выверенными движениями, его ласкающая рука скользила между её бедер. Он не спешил, и ей ничего не оставалось, как подчиниться ему. Её наполняли тепло, ощущение, возникающее от того, как он бережно с ней обращался, поглаживал её. Настойчивые слова любви и поцелуи в шею, и вот он вошёл ещё глубже. Она выкрикнула его имя, достигнув вершины, и он мягко вознёс  её ещё выше. Её трясущаяся рука нащупала его бедро и судорожно  за него ухватилась.

— Не бросай меня. Пожалуйста, Лео.

Он понял. Когда её влажная плоть сомкнулась вокруг него, нежно запульсировав и сжав его твёрдость, он с силой толкнулся и отпустил себя. И, наконец, она познала это чувство его освобождения, как напрягся низ его живота, и дрожь мощного мужского тела не скрыла  его беззащитность в этот  завершающий момент.

Они оставались слитыми воедино как можно дольше, вместе переводя дух и наблюдая, как между штор пробивается рассвет.

— Я люблю тебя, — шептала она, — со всей силой на которую я только способна, милорд. Мой Лео.

Он улыбнулся и поцеловал её. Потом встал и натянул брюки.

Пока Лео умывался, Кэтрин потянулась за очками. На глаза ей случайно попалась пустая корзинка Доджера у двери, и её улыбка померкла.

— Бедный маленький проныра,  — пробормотала она.

Лео вернулся к ней и сразу же забеспокоился, увидев её повлажневшие глаза.

— Что такое?

— Доджер, — всхлипнув, призналась Кэтрин. — Я уже по нему скучаю.

Лео сел и привлек её к себе.

— Ты хотела бы его увидеть?

— Да, но я не могу.

— Отчего же?

Не успела она ответить, как заметила странное шевеление под дверью… пушистое тощее тельце усердно протискивалось в  смехотворно узкую щель. Кэтрин заморгала, боясь пошевелиться.

— Доджер?

Цокая и прищёлкивая, хорёк прыжками устремился к кровати. Он спешил к ней, и глазки его сияли.

— Доджер, ты жив!

— Конечно, он жив, — подтвердил Лео. — Прошлой ночью мы отправили его в апартаменты Поппи, чтобы дать тебе немного отдохнуть.

Лео заулыбался, когда хорёк запрыгнул на кровать.

— Непослушный маленький озорник. Как ты нашел сюда дорогу?

— Он искал меня.

Кэтрин вытянула руку, и Доджер вскарабкался на неё и устроился на груди. Она всё гладила его, ласково приговаривая:

— Доджер пытался защитить меня, знаешь ли. Он ужасно покусал Уильяму руку. — Она поводила подбородком из стороны в сторону перед Доджером и  пропела вполголоса: — Ты замечательный маленький сторож.

— Хорошая работа, Доджер, — добавил Лео. Отлучившись на мгновение с кровати, он добрался до брошенного сюртука и пошарил в карманах.

— Полагаю, раз уж возник вопрос … о женитьбе, я и хорька получу впридачу?

— Ты думаешь, Беатрис позволит мне оставить его себе?

— Без всяких сомнений. — Лео вернулся к ней и сел рядом. — Она всегда утверждала, что он принадлежит тебе.

— Разве?

— Ну, это же так ясно в свете его пристрастия к твоим подвязкам. И со всей очевидностью его нельзя за это осуждать.

Лео взял Кэт за руку:

— Я должен кое-что тебя спросить, Маркс.

Она с готовностью села повыше, позволив Доджеру устроится на своей шее в роли мехового воротника.