Эми Фетцер - Мятежное сердце

— Нет. — Рейн снял брюки и лег рядом.

— Нет?

— Это «Часовой».

— Темпл?

— Да.

— Значит, двойной агент раскрыт! — Рейн поцеловал ее сосок, и она вскрикнула. — Тебе совсем не любопытно?

— Нет. Потому что когда я узнаю его имя… — он переключился на вторую грудь, — то единственным моим желанием будет всадить ему пулю в лоб за то, что он хотел причинить тебе боль.

— Ты всегда такой мстительный?

— Я стал таким после того, как полюбил тебя.

— Мы должны поставить на место твое рыцарство.

— Поставь меня на место, — бесстыдно прошептал Рейн, ложась на нее и раздвигая ей ноги.

— Как можно с тобой разговаривать, если у тебя на уме только одно — получить немного удовольствия.

— Я надеялся, что много.

— Большие надежды, — усмехнулась Микаэла.

— Ага. — Он вошел в нее одним мощным движением и улыбнулся. — Корабль не может войти в бухту, поэтому у нас есть время, пока они доберутся до берега на шлюпке.

— Сколько времени?

— Часа два.

— Тогда нас ждет совсем не «немного» удовольствия.

Рейн смотрел, как страсть проступает на ее лице. Проживи он пятьсот лет, и тогда бы не устал наслаждаться этой картиной.

— О, Рейн! — вскрикнула она, и ее глаза наполнились слезами. — Я люблю тебя.

— Надеюсь. Потому что я не могу без тебя жить.

— Я тоже.

Ее мышцы сжали его плоть, и Рейн забыл о мире за стенами комнаты, забыл о человеке, которому он вчера причинил боль, растворяясь в этой женщине, любя ее тело и отдавая ей свою душу.

Он завернул вышедшую из ванны жену в турецкое полотенце.

— Ты прекрасна.

— Спасибо, любимый.

Рейн совсем не походил на того угрюмого человека, которого она обнимала прошлой ночью. Микаэла едва успела накинуть халат, как в дверях появился Рэнсом.

— Я слышал, кто-то собирался убить твою жену?

— Рэнсом! — Появившаяся вслед за ним Аврора схватила его за руку. — Когда ты научишься стучать? Они могли быть еще в постели.

— Мы там и были, — улыбнулся Рейн.

— Ну? — Рэнсом скрестил руки на груди. Микаэла не стала ждать объяснений Рейна.

— Я шпионила в пользу американских мятежников, сэр. Я Опекун.

— Агент Николаса?

— Да.

Хотел того Рэнсом Монтгомери или нет, однако взгляд его вселял ужас. Микаэла сглотнула и продолжала:

— Меня преследовали, похитили, а ваш сын спас меня от неминуемого позора и женился на мне, чтобы защитить.

— Я женился на тебе потому, что не мог жить рядом с тобой и не прикасаться к тебе.

— А я надеялась, что ты беременна, — произнесла Аврора.

— Еще нет, — ухмыльнулся Рейн.

— Откуда вы узнали? — Микаэла повернулась к Рэнсому.

— Темпл. На этот раз он без труда вошел в бухту.

— Я буду готова через минуту. Рэнсом, выйдите. Аврора подтолкнула мужа к двери.

— Ты не собираешься объясниться? — спросил Рэн.

— Да, Рэнсом, когда она будет одета.

— Я ее свекор. На ней достаточно одежды!

Микаэла хихикнула, сбросила халат и прошла через всю комнату к своему платью.

Рейн тихо присвистнул.

Он хотел помочь ей одеться, но Микаэла оттолкнула его руки, понимая, что иначе никогда не закончит свой туалет.

Через несколько минут они вместе спустились в гостиную. Рэн бродил по комнате, Аврора наблюдала за ним, а Темпл сидел рядом с Вивой.

— Отойди от моей сестры! — мгновенно отреагировал Рейн. Микаэла дернула мужа за руку. — Мэтьюз, посмей только взглянуть на нее.

— Рейн! — с упреком сказала Аврора.

— Я могу доверить ему свою жизнь, только не свою маленькую сестру.

— Она проверяла его повязку.

Рейн нахмурился, заметив кровь у него на боку.

— Вряд ли я в состоянии причинить ей какой-либо вред. Рейн никак не отреагировал на его слова.

— Посмотри на меня, — прошептала Микаэла, отведя мужа в сторону.

— Этот человек бросается на женщин, словно акула на свежую рыбу.

— Знаю. Я видела его в театре. Предупреди его, скажи отцу, если это необходимо. Уверена, Рэн вполне способен нагнать страху. Но Темпл ранен, позволь ей ухаживать за ним.

Рейн кивнул, поза его стала менее напряженной.

— Откуда? — Он указал на рану.

— Твой двойной агент. Мне очень жаль, Рейн. Это был Кристиан.

— Лорд Стенхоуп!

Микаэла опустилась на ближайший стул и закрыла лицо руками. Сосед, друг ее отца, продавал информацию обеим сторонам! Одно дело — сражаться за убеждения, а другое — стравливать воюющие стороны, затягивая войну.

Рейн смотрел в пол. Он чувствовал, как предательство огнем жжет его душу. Он еще мог допустить, что Кристиан был двойным агентом, но ведь граф пытался убить Микаэлу. За это ему не было прощения.

— Он признался в убийстве священника? — резко спросил Рейн.

— Некоторым образом, — неуверенно ответил Темпл.

— Он знал, что это я была в церкви?

— Он ни в чем не признался, Микаэла, но у него хватило наглости носить те же сапоги.

— На Риджли были такие же сапоги в ту ночь, когда мы его поймали. Кристиан говорил, что отдал их конюху, и я поверил ему.

— Николас передал для тебя записку. — Темпл протянул ей сложенный листок бумаги.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Вива, осуждающе взглянув на брата.

Молодой человек встал и сделал несколько шагов к другу.

— Я никогда ее не обижу, Рейн. Никогда. — Затем он перевел взгляд на Микаэлу: — Я рад, что ты счастлива с ним. Хотя меня чертовски удивляет, что ты в нем нашла.

— Чтобы понять это, нужно быть женщиной.

Темпл усмехнулся и вышел в сопровождении Авроры и Рэнсома.

— Если я справляюсь с городскими бродягами, то вполне могу поухаживать за распутной шлюхой в штанах, — сказала брату Вива.

Когда все ушли, Микаэла посмотрела на сложенный лист. Красная восковая печать на сгибе доказывала, что его не вскрывали. Она села в кресло, потом зачем-то провела рукой по волосам, пальцы у нее дрожали. Микаэла вертела письмо, внезапно испугавшись его содержания и понимая, что счастью ее наступает конец.

— Ты собираешься открыть его? — спросил Рейн.

Микаэла кивнула. Она медлила. Ей хотелось снова оказаться в гуще сражения и остаться с мужем, любить его, ощущать, что нужна ему не только для того, чтобы подавать чай. Она замужем, какой прок от нее Николасу? Рейн не живет в Англии, только изредка наезжает туда, она уже не имеет доступа к ценной информации. Но ее работа не закончена. Если она желает покоя, то должна завершить свою последнюю миссию. Дядя ее злейший враг, и позволить ему добиться успеха — это равносильно поражению.

Рейн с трепетом наблюдал, как она ломает печать, разворачивает письмо, читает.

— Мне нужно в Англию. Я должна поговорить с Николасом.