Кэролайн Линден - Волшебство любви
— Я уверена, что у него великолепно получится. — Франческа улыбалась все натужнее. — Но нам пора уезжать, да, Эдвард?
— Конечно. — Эдвард дал знак кучеру.
Лакеи уже заняли свои места на запятках, и один из них открыл дверцу кареты, придерживая ее для Эдварда и Франчески.
— До свидания! Я очень буду ждать тебя! — Девочка еще раз порывисто обняла Франческу. — До свидания, сэр, — немного робея, сказала она Эдварду.
— До свидания, мисс Хейвуд. Приятно было с вами познакомится, — сказал он и церемонно откланялся. Джорджиана широко и удивленно улыбнулась ему, и он ей подмигнул, прежде чем обернулся к Франческе. — Ты в порядке, милая? — тихо спросил он ее.
Она кивнула.
— До встречи, — сказала она Джорджиане, вымучив улыбку, и продолжала улыбаться, пока они садились в карету. Выглянув из окна, она махала на прощание своей племяннице до тех пор, пока карета не свернула за угол и маленький коттедж не пропал из виду. И лишь тогда улыбка медленно сползла с ее губ, и Франческа закрыла лицо руками. Эдвард обнял ее, и слезы полились рекой.
Глава 24
Эдвард отвез ее к себе домой. Франческа не проронила ни слова всю обратную дорогу. Горе подкосило ее, лишило сил. Она упала духом. Всю дорогу он обнимал ее, старался поддержать, как мог, не произнося ненужных слов. Не было таких слов, которые могли бы унять боль от того, что сказала ей Джорджиана. Не в его силах подсластить горечь ее поражения. И потому он просто держал Франческу в объятиях, пока та беззвучно проливала слезы. И он чувствовал ее боль как свою. Он знал по себе, что чувствуешь, когда теряешь все, что составляло смысл твоей жизни.
На Беркли-сквер Эдвард помог ей выйти из экипажа и повел к себе. Он сделал вид, что не заметил потрясенного взгляда дворецкого, и повел Франческу наверх, в свои личные апартаменты. Здесь было ее место, и он действительно хотел, чтобы она осталась тут навсегда. Он пришел к пониманию этой очевидной истины.
Она, похоже, успела отчасти прийти в себя, когда он позвал горничную и принялся отдавать ей распоряжения.
— Мне правда надо ехать домой, — сказала Франческа, смахнув слезы.
— Останься, — сказал он и привлек ее к себе.
Он прижался губами к ее лбу, и плечи ее поднялись и опустились в тяжком вздохе.
— Она меня отвергла, — шепотом сказала Франческа. — Она захотела остаться с Эллен и Персевалем…
— Джорджиана всего лишь ребенок, — напомнил ей Эдвард. — Я знаю, что тебе неприятно об этом думать, но Эллен — единственная мать, которую она знала. И, по правде говоря, она не показалась мне ни жестокой, ни безразличной.
— Нет, — с трудом выдавила из себя Франческа. — Но и я не была бы с ней ни жестокой, ни безразличной! Если бы Джорджиана прожила этот год со мной, она бы меня любила так же сильно. Я потеряла ее, потому что слишком осторожничала, я допустила непозволительную мягкотелость. Я должна была потребовать, чтобы Эллен отдала мне ее, когда умер Джон. Мне надо было приставить пистолет к виску этого трусливого мистера Кендалла и заставить его наконец заняться своими прямыми обязанностями. Мне надо было… Я должна была забрать Джорджиану, даже если для этого пришлось бы пристрелить Персеваля! — Она пыталась вывернуться, но Эдвард крепко ее держал. — Я такая дура!
Он крепко держал ее за плечи, как бы она ни пыталась вырваться.
— Франческа, послушай меня. Не вини себя ни в чем, ты предложила забрать ее, когда Хейвуд умер, и Эллен отказала. Ты правду считаешь, что было бы лучше, если бы ты размахивала пистолетом?
— Мне все равно! — воскликнула она в истерике.
— Нет, тебе не все равно, — возразил он. — Ты бы не хотела провести всю жизнь, скрываясь от правосудия. Ты бы получила Джорджиану, но какую цену пришлось бы заплатить тебе — и ей? Сказала бы тебе Джорджиана спасибо за то, что ты лишила ее всего, что было ей привычно и знакомо? Хотела бы твоя сестра, чтобы ты так растила ее ребенка?
— Она бы не хотела, чтобы Джорджиана была нянькой у детей Эллен!
— Ты хочешь сказать, у своих сводных братьев? — Он приподнял бровь. — Сделай над собой усилие, и ты увидишь, что все не так трагично, как тебе это сейчас представляется. Она счастлива, и о ней хорошо заботятся. Эллен ее любит, и она пообещала, что не станет препятствовать вашему с Джорджианой общению. Ты можешь навещать ее хоть каждый день! Со временем, когда Джорджиана подрастет, она, возможно, и решит переехать к тебе. Для нее не самое худшее, если она вырастет неизбалованной.
Франческа хмуро уставилась на него. Глаза у нее покраснели, и лицо опухло, но она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел.
— Ты всегда прав, и это меня бесит!
— Бесит, говоришь? — Он схватил ее и поднял на руки. — Тебе станет лучше, если я скажу, что предпочел бы оказаться неправым?
— Нет. — Она обвила его шею руками и положила голову ему на плечо. — Опусти меня.
— Как пожелаешь. — Он пронес ее через комнату, опустил на свою кровать и снял сюртук.
Франческа повернулась на бок, к нему спиной, и Эдвард лег рядом. Он обнял ее одной рукой и придвинул ее к себе. Она прижалась спиной к его груди.
— Мне жаль, родная, — прошептал он.
Она взяла его за руку, и он переплел пальцы с ее пальцами.
— Спасибо, — еле слышно произнесла Франческа. — За все.
— Хотел бы я все изменить, да только не могу. Франческа вздохнула. Она казалась такой маленькой, такой слабой, словно вся жизненная энергия вытекла из нее.
— Никто не может. Наверное, я могла бы забрать девочку силой, но слушать, как она плачет и умоляет вернуть ее Эллен, я бы не смогла.
— Я знаю, — сказал он.
— Я не смогла бы пережить того, что делаю ее несчастной, заставив ее жить со мной, — продолжала Франческа. — Я бы не перенесла, если бы она меня возненавидела.
— Она не возненавидела бы тебя.
— Могла бы.
Он долго держал ее в объятиях, пока мышцы ее не расслабились и дыхание не стало ровным. Она уснула, а Эдвард продолжал лежать рядом, обнимая ее. Он готов был вот так обнимать ее вечно.
Не так планировал он провести этот день. Вчера, лежа без сна в кровати Франчески, он долго и упорно думал о том, что он скажет ей, и что будет делать в Гринвиче. Он попросил ее поехать с ним по наитию, но как только она сказала «да, конечно», словно и сомнений быть не могло в том, что она поедет с ним, в голову ему пришла мысль о том, что он должен сделать ей предложение. Тогда ему казалось, что это лучшее время для такого шага. С одной стороны, он ожидал, что в скором времени Джорджиана переедет жить к Франческе и его участие будет ей необходимо как никогда. С другой стороны, он уже не мыслил своей жизни без Франчески. Он хотел засыпать с ней каждую ночь, делить с ней завтрак каждое утро и иметь возможность прикасаться к ней в любое время, когда он того захочет.
