Элизабет Чедвик - Лавина чувств
Остановившись, воины оценивающе взглянули на Джослина поверх поднятого наготове оружия.
— У нас с вами нет личных обид, — сказал Джослин. — Дайте мне спокойно пройти своей дорогой, и я позволю вам идти своей.
Воины обменялись быстрыми взглядами и продолжали внимательно оценивать Джослина. Он сразу же вспомнил о золотой тесьме на своей рубахе, о плаще и обо всем том, что являлось куда большим искушением для этих головорезов, чем жареная ляжка свиньи, которая к тому же уже находилась где-то на полпути к Брод-Маршу.
— Нам бы тоже не хотелось ссориться с тобой, — ответил старший из воинов, — но ты бы больше понравился нам, если бы отдал свой плащ в знак доброй воли.
— Кошелек и ремень — тоже, — добавил второй, чьи быстрые хитрые глаза не пропустили многообещающую округлость кошелька Джослина и отделанный золотом кожаный ремень.
Один воин встал справа от него, второй — слева. Джослин кинулся на одного из них, подняв кинжал для удара. Однако атака не увенчалась успехом, так как соперник, изловчившись, схватил его за руку. Джослин поступил таким же образом, уцепившись за запястье своего противника, и, используя свою хватку как рычаг, с силой отбросил мужчину вправо, преграждая путь второму воину. Высвободившись, Джослин пустился бежать. Он слышал звуки быстрых шагов гнавшихся за ним, но двигался заметно быстрее и вскоре оказался на рыночной площади.
Здесь тоже грабили дома, предавая их огню. Джослин увидел, как через площадь воины катят тяжелые бочки из погреба виноторговца, а он сам и его семья стояли рядом и смотрели, беспомощные и напуганные. Воин в кольчуге, восседавший на боевом коне, отдавал распоряжения, размахивая длинным хлыстом.
Позади Джослина раздался ликующий возглас:
— Вот он, сукин сын, держите его!
Оглянувшись, Джослин увидел своих преследователей, от которых он только что ускользнул, проделав достаточное расстояние от дверей одного дома на Какстул-Роу. Джослин снова принялся бежать, прекрасно понимая, что если его поймают, то на этот раз наверняка убьют.
Рыночная площадь превратилась в руины из перевернутых стоек и прилавков; грабители рыскали среди них, как стервятники, завидевшие убитого волка. Джослин искал здесь убежища, перебираясь от одного места к другому и медленно приближаясь к Орган-лейн. Возле низкой стены, отделявшей рынок зерна, один из грабителей пригрозил ему коротким ножом, но сразу же отступил, заметив в руках Джослина сверкающий длинный кинжал, и отправился за более легкой наживой. Джослин следил в оба глаза за этим удалявшимся грабителем, не заметив тело, растянувшееся позади одной из опрокинутых будок, пока не споткнулся об него. Он повалился, вонзив свой кинжал в труп и налегая на него. Когда сделал первый вдох, то чуть не задохнулся, ибо зловоние, исходившее от мертвеца, говорило о том, что он являлся одним из работников многочисленных сыромятен, расположившихся по ту сторону моста через реку Лин. Запах экскрементов смешивался с вонью разложения, протухшего бараньего жира и резким металлическим смрадом танина. Зловоние было настолько сильным, что Джослина вырвало. Неподалеку он услышал приближающихся преследователей. Через мгновение они повернут за угол будки, обнаружив его лежащим у своих ног, и он станет легкой жертвой их ножей.
Не долго думая, Джослин сорвал с себя плащ и расшитую золотом рубаху. Запихав их под стол будки, он перевернул труп, стянул с него плащ и испачканную рубаху и оделся в это отвратительное тряпье. Сальный, кишащий вшами капюшон застегивался на продолговатую деревянную пуговицу, а узловатая палка довершала ансамбль. Лишь Джослин отошел от трупа, как два грабителя, пыхтя, подбежали к будке.
Его падение, несмотря ни на что, пошло на пользу. Сгорбившись, он заковылял не так быстро, иначе это могло бы сразу выдать его. Наоборот, он двигался, слегка шаркая ногами, напоминая обычного крестьянина.
— Эй! — прокричал один из воинов. — Не видел ли ты, как пробегал здесь один дворянин? Высокий, в темно-красном плаще?
Джослин покачал головой, пробормотав ответ на грубом англо-датском языке, свойственном деревне. Одновременно он махнул рукой, так, чтобы ужасный запах от его одежды долетел до их носов. Ни один из них, решил он, не захочет приблизиться к нему настолько близко, чтобы попытаться опознать.
— Боже, от него воняет, будто он подох еще неделю назад! — заявил второй воин. — Ты понял, что он тут сказал?
Его товарищ покачал головой, тоже сбитый с толку.
— У него слишком сильный акцент даже для здешних. Идем, мы только зря теряем время, и меня сейчас стошнит, если простою здесь еще немного. Давай поищем с другой стороны.
Холодный пот проступил на теле Джослина, пока он смотрел, как они поспешно уходят прочь. Он с трудом выдохнул, затем вдохнул. Теперь, когда он немного привык, запах от этого тряпья не казался таким омерзительным. Именно благодаря ему его жизнь была спасена. Повернувшись, он пошел через рыночную площадь, направляясь к городским воротам возле часовни. Разграбленные дома вдоль Лонг-Роу напоминали деревенский пейзаж где-нибудь на пограничной полосе, где подобные зрелища можно видеть постоянно. Джослин ухватился за соломинку надежды, размышляя над тем, что жилище его отца слишком близко расположено к дому графа Дерби и потому, может быть, его пощадили. Ужасные картины рисовались в его воображении, когда он торопливо пробирался по грязной улице.
Из темного переулка, который вел от городской стены к рынку, выскочила группа спешивших куда-то воинов. Они было окружили Джослина, но оставили в покое, отпустив несколько замечаний по поводу исходившего от него зловония.
Джослин мельком посмотрел на них и тотчас же расслабил кулак, сжимавший кинжал.
— Конан! — проревел он. — Где, черт возьми, вы были?
Его дядя уперся руками в бока и смерил Джослина с головы до ног.
— Я мог бы то же самое спросить у тебя. — Его отмеченная шрамом губа криво изогнулась к левой ноздре. — Боже мой, от тебя несет хуже, чем с поля боя трехнедельной давности!
— Мне пришлось поменяться одеждой с прахом одного дубильщика кожи, иначе бы меня проткнули насквозь два подонка, — оправдался Джослин. — Я предполагал, вы будете в таверне Уикдей.
— Да, мы собирались туда, но оказалось, что дядя Годреда держит пивную на Черри-Три-лейн. Мы сидели там, когда появились люди Феррерса и учинили беспорядок. Мы довольно быстро от них избавились, но затем поняли, что все намного серьезнее. Сейчас мы направляемся к дому твоего отца.
— Нельзя терять время. — Джослин торопливыми шагами пошел вверх по холму. — Не думаю, что люди графа Дерби причинят вред Линнет и Роберту — они им слишком нужны, — но я не хочу, чтобы моя семья попала в их лапы.
