Ханна Хауэлл - Если он грешен
Эштон снова и снова говорил себе, что с ней не могло случиться ничего страшного. Судьба не могла быть настолько жестока к нему, чтобы приоткрыть завесу, позволить увидеть счастливое будущее — и тут же отнять у него это будущее. Он ведь был так близок к тому, чтобы освободиться от Хаттон-Муров — либо получив деньги на уплату долга, либо доказав, что они совершили преступления. Эштон хотел достойно выглядеть перед Пенелопой, предстать перед ней человеком, свободным от долгов и с кое-какими деньгами в кармане. До осуществления этой мечты было рукой подать, но вот сейчас…
Двое всадников, что проехали мимо них, уже были у дома Пенелопы, когда туда подъехала карета. Олимпия представила мужчин друг другу. Эштон не мог не заметить фамильного сходства этих двоих со всеми остальными Уэрлоками — в них была та же необыкновенная красота и горделивая осанка уверенных в себе людей. «Наверное, в семействе, пережившем не один век ожесточенных преследований, — думал Эштон, — могут рождаться только такие красивые и сильные люди, и в этом нет ничего удивительного».
Виконту хотелось тотчас же ворваться в дом и найти Пенелопу, но он сдержался. «Сейчас не время для импульсивных поступков», — сказал он себе. Увидев Неда рядом с раненым братом, Эштон подошел к ним. И то, что он увидел, ошеломило его. Он ведь не зря выбрал в охранники Пенелопы этих близнецов — самых крепких и сильных из слуг, к тому же великолепных борцов. И трудно было поверить, что субтильный Чарлз смог одолеть гиганта Теда.
— Он не в своем уме, милорд, — сказал Тед. — По глазам видно.
— Так он там один? Лорд Чарлз Хаттон-Мур?
Тед кивнул и поморщился от боли.
— Да, один. На вид — настоящий джентльмен, но драться умеет не хуже портового грузчика. Я думал, что имею дело с джентльменом, а он ударил меня ногой в пах, а потом еще и по голове. Я растерялся, и он меня одолел. — Тед покачал головой и, поморщившись, добавил: — С этим человеком что-то не так, уж поверьте мне.
— Он болен, — сказала Олимпия, приблизившись к Эштону. — Мальчики говорят, он рассказывал о том, что якобы умирает, что гниет заживо. Они также считают, что именно Чарлза тогда в парке укусил Охотник. Чарлз сейчас заперся с Пенелопой в спальне. — Олимпия кивнула еще на одну карету, остановившуюся возле дома. — А вот и Аргус. — Она побежала к нему, чтобы сообщить, что не следует сразу же врываться в дом.
— Не переживай, Тед, — сказал слуге Эштон. — Вероятно, безумие придает Чарлзу сил. Так часто бывает…
Тед кивнул и пробормотал:
— Милорд, этот человек действительно верит, что вот-вот умрет, и это тоже придает сил. Тот, кто знает, что смерть близка, ничего не боится, и ему на все наплевать.
— Да, страха в нем нет, и это делает его особенно опасным, — проворчал Эштон. Виконт подошел к Уэрлокам, которые обсуждали, что делать дальше. — Надо решать быстро, — сказал он. — Мой слуга сообщил, что там, в доме, находится человек, который уверен, что умирает. И потому он считает, что терять ему нечего.
— Плохо, — буркнул Аргус. — Я мог бы попытаться убедить его впустить нас.
— Вам для этого нужно взглянуть ему в глаза?
— Не обязательно. Да, верно, обычно я смотрю человеку в глаза, но не всегда. Но в этом случае я не берусь судить смогу ли принести пользу или вред. Делмар — целитель. Он говорит, что Чарлз правильно думает, что умирает, что гниет заживо. Мальчик говорит, что яд попал в его кровь и в мозг. А вы же знаете, что никогда нельзя предсказать, как поведет себя сумасшедший, даже если навязать ему свою волю.
— Я могу провести вас в ее спальню, — сказал подошедший к ним Джером.
Эштон внимательно посмотрел на мальчика и заметил, что рука у него перевязана.
— Ты ранен?
— Всего лишь царапина. И Септимус уже сделал так, что рука почти не болит. Чарлз выстрелил в нас через дверь. Один раз в гостиной, а потом, когда мы выбрались оттуда и пошли за Пенелопой, еще раз. Первая пуля задела плечо Делмара, а вторая меня. Но я все равно сделаю то, что могу. Рука мне для этого не нужна.
— И что же ты собрался делать?
— Я могу отпереть ту дверь. Я тренировался. Именно так мы смогли выбраться из запертой на ключ гостиной. Если мы сейчас сделаем все точно так же, он даже не догадается, что мы собираемся зайти.
— А мы с Андрасом проверим, можно ли пробраться туда через окно. На всякий случай — если тебе вдруг понадобится помощь, — сказал Лео.
Эштон смотрел вслед Лео и Андрасу. Интересно, как они собирались пробраться в комнату через окно таким образом, чтобы не вспугнуть Чарлза? Эштон со вздохом пожал плечами. Ему хотелось верить, что они справятся. Взглянув на Джерома, он спросил:
— Ты уверен, что сможешь открыть замок без ключа?
— Уверен, сэр. Хотя не знаю, насколько быстро.
— Что тебе для этого нужно?
— Все, что мне нужно, у меня здесь. — Джером постучал себя пальцем по лбу.
— Что ж, иди, — кивнул Аргус. — Я отправил Септимуса за сыщиком Добсоном. И подожду пока тут. Если ничего не получится ни у тебя, ни у Лео с Андрасом, тогда я сам попытаю счастья.
Пронзительный крик, донесшийся из дома, окончательно убедил Эштона в том, что медлить нельзя. Он вошел вместе с Джеромом и начал медленно подниматься по лестнице. Ему вдруг пришло в голову, что Уэрлоки, при всех своих сверхъестественных способностях, в некоторых ситуациях были так же беспомощны, как и обычные люди. Как ни странно, эта мысль его успокаивала, хотя он не мог не огорчиться из-за того, что ни один из Уэрлоков не обладал даром, который в данный момент оказался бы по-настоящему полезным. Если только…
Виконт покосился на Джерома.
Приблизившись к двери спальни, Эштон почувствовал, что ему хочется выбить эту дверь ногой. Из спальни доносились звуки борьбы и слышались всхлипывания. Пенелопа плакала от боли. И еще он слышал тихий мужской голос, конечно же — голос Чарлза. Что ж, этот человек сам подписал себе приговор. Он поступил так, как мог поступить лишь безумец. Теперь ему ни за что не удалось бы убить Пенелопу и выйти сухим из воды. Свидетелями его нападения были семь человек.
Джером подошел к Эштону и пристально посмотрел на замочную скважину. Увы, со стороны невозможно было определить, получается что-нибудь у мальчика или нет. Единственным свидетельством того, что Джером был занят чем-то серьезным, было выражение предельной сосредоточенности у него на лице. Из-за двери по-прежнему доносились стоны и всхлипывания Пенелопы, и Эштон едва сдерживался — хотелось навалиться на дверь и попытаться выломать ее.
Тут вдруг послышался тихий щелчок, и Джером выдохнул с видом крайнего утомления, затем молча кивнул. Но Эштон не решался прикоснуться к дверной ручке. Не верилось, что мальчик действительно сумел открыть замок без ключа. И в то же время мысль о том, что ребенок может обладать такими сверхъестественными способностями, даже немного пугала.
