Любимая для Монстра - Мелиса Ригер
— Герцог Изар Валарис и его старший сын действуют заодно. Подкупают дозорных на границе, чтобы пропускать контрабандные товары, в том числе запрещенные вещества — вроде недозволенных трав, которые употребляются в качестве наркотиков и средств для манипуляции. Часть этих товаров идет к дворянским домам, часть — в руки наемников.
Эдмунд нахмурился, его взгляд становился все более острым.
— То есть они в коррумпированном союзе с теми, кто должен защищать королевство? — произнес он, осознавая, какой это создает опасный прецедент. — Но это еще не все, да?
Шатан продолжил, его голос стал чуть тише, как если бы он делился опасной тайной.
— Мы также нашли связь между вашим тестем и герцогом Монтелли. Оба обменивались письмами с Лордом Монтелли, который, как мы выяснили, участвует в подпольной торговле рабами. Эти люди вывозят захваченных крестьян и преступников, продавая их как рабочую силу на юге. Они также используют рабов для транспортировки запрещенных товаров.
Эдмунд задумался, его пальцы снова забарабанили по столу.
— Превращают людей в товар, чтобы скрыть свои следы. Важно понять, насколько глубоко это вмешано в структуру. Это может стать началом катастрофы, если все всплывет.
Шатан кивнул.
— Мы продолжаем собирать информацию. Но пока никто из тех, кто стоит за этим, не осознает, что мы следим за ними. Однако, если дело дойдет до открытого конфликта, мы не сможем оставаться в тени.
Эдмунд кивнул, его глаза сузились от решимости.
— Мы должны быть готовы действовать, если станет ясно, что они пытаются скрыться или вывести все на новый уровень. Время у нас есть, но слишком долго тянуть тоже нельзя.
Глава 10
Для многих женщин мечта о счастье выглядела просто: любящий муж, крепкая семья и мирное будущее. Но мое сердце сжалось от горечи — ведь мой брак был далек от этого идеала. В нашем мире любовь была роскошью, которую позволяли себе немногие. Браки заключались ради власти, богатства и земли. Женщины пытались заглушить одиночество блеском драгоценностей или утешались в объятиях любовников, безуспешно ища хоть тень настоящих чувств.
Я лежала на кровати в покоях, которые когда-то стали моей тюрьмой. Здесь я провела два долгих, мучительных года, прежде чем погибла от рук собственного мужа. Но теперь всё было иначе. Ведь я снова здесь, на этом самом месте, но теперь с непоколебимой решимостью изменить свою судьбу.
Прошло несколько дней с их свадьбы, а Эдмунд так и не соизволил навестить меня. В прошлой жизни его холодность убивала изнутри, но сейчас я не позволяла себе унывать. Понимала, что доверие нельзя получить за один день.
В дверь постучали, и, едва я успела ответить, в комнату вошел дворецкий.
— Приветствую, миледи, — произнес Филипп. Его голос был ровным, но взгляд — настороженным.
Мне хорошо было известно, что он служил Эдмунду долгие годы.
— Служанки, которых вы отправили ко мне, чудесные. Они очень внимательны, и я искренне благодарю вас за заботу, — сказала мягко, но уверенно.
Филипп слегка наклонил голову, явно польщенный словами.
— Рад, что они вам подошли, ваша милость. Есть ли что-то ещё, что я могу сделать для вас? Или, быть может, вы желаете осмотреть замок поближе?
Я на мгновение задумалась. В прошлой жизни почти всё время проводила в своих покоях, избегая людей или событий. Но теперь я намеревалась поступать иначе.
— Да, я бы хотела увидеть замок, — ответила с лёгкой улыбкой.
Осанка и выверенные движения Филиппа выдавали годы службы. Его старомодный костюм, безупречно выглаженный и едва украшенный, казался продолжением его самого — функциональным и строгим. Заложив руки за спину он открыл перед ней дверь.
— Прошу за мной ваша милость, — сказал он ровным тоном, начав уверенными шагами спускаться по коридору.
Я шла следом, а лёгкие туфли мягко шуршали по ковру. Коридор был просторным, со сводчатыми потолками, вдоль стен висели старые гобелены, изображавшие сцены охоты и войны. Когда-то, в прошлой жизни, к сожалению почти не замечала этой красоты, погружённая в свои обиды и одиночество. Но теперь каждый уголок вызывал противоречивые чувства.
— Это главный коридор западного крыла, — пояснил Филипп. — Здесь расположены жилые покои, в том числе ваша комната и кабинет лорда.
— Помню, — коротко ответила, оглядывая высокие окна с витражами. В их пыльных стёклах отражались лучи солнца.
Слуга, молодой парень, едва заметив наше приближение, поспешно поклонился и, опустив голову, сбежал за угол с корзиной свежевыстиранного белья.
— Замок живёт своей жизнью Госпожа, — прокомментировал Филипп, уловив мой взгляд. — Каждое утро начинается с уборки. Слуги просыпаются на заре, чтобы привести всё в порядок, начиная с покоев супружеской четы.
Я кивнула. В прошлой жизни редко задумывалась о том, сколько усилий требовалось, чтобы поддерживать такую огромную резиденцию. Всё казалось само собой разумеющимся.
Мы свернули за угол, и передо мной открылась широкая лестница с тяжёлыми деревянными перилами. Здесь, у подножия, стояли две служанки, одна из которых мыла пол, а другая расставляла подсвечники. Обе тут же склонились в реверансах.
— Продолжайте, — велел Филипп, кивнув.
Мы начали подниматься по лестнице, и тут взгляд упал на один из витражей. На нём был изображён рыцарь, держащий в руках высоко занесенный меч. Я остановилась, не в силах оторвать глаз от картины.
— Вы знаете кто на картине? — спросил Филипп, заметив мое замешательство.
— Да… Это предок моего мужа, — ответила, с трудом скрывая дрожь в голосе. Именно под этим витражом стояла я в прошлой жизни, испуская последний вздох.
Филипп кивнул, но ничего не сказал, продолжая вести меня дальше. Мы вышли в галерею, где из высоких окон открывался вид на внутренний двор. Там, на тренировочной площадке, я заметила фигуру Эдмунда. Он сражался с двумя противниками, с лёгкостью уклоняясь от их выпадов. Его движения были грациозными и отточенными.
— Лорд Эдмунд проводит большую часть дня здесь, — заметил Филипп, перехватив её взгляд. — Он уделяет тренировкам не меньше времени, чем делам замка.
Пришлось заставить себя отвести взгляд.
Пересекая галерею вошли в обеденный зал. Большие дубовые столы, устланные длинными тканевыми дорожками, стояли пустыми, но вокруг царила суета. Слуги расставляли канделябры, проверяли стулья и натирали до блеска серебряные кубки.
— Слуги работают с самого утра, — пробормотала я задумавшись.
— Это их долг, — ответил дворецкий. — Замок держится на труде этих людей.
В обеденном зале вспоминались долгие ужины, которые проводила в одиночестве, когда Эдмунд так и не появлялся. Я тогда ненавидела это место и ненавидела его. Едва ли жалея о его невнимании.
Филипп проводил меня по ещё нескольким коридорам, показал кухню,
