Жюльетта Бенцони - Недостойные знатные дамы
Диана была достаточно вежлива и не стала доказывать, что ее собеседница пребывает в весьма почтенном возрасте и вследствие этого не может быть уверена даже в самом ближайшем будущем. Она постаралась перевести разговор на другую тему, тем более что сделать это было несложно: они как раз подъехали к замку.
Однако беседа эта оказалась не последней. Побуждаемая стремлением примирить сына с супругой, вдовствующая маркиза так усердно уговаривала молодую женщину, что та в конце концов дала себя убедить. Впрочем, Диана была готова к настойчивым уговорам и именно в предчувствии подобного случая сделала свое заявление в присутствии свидетелей в Доме Кастеллана. Она не сомневалась, что Шарль, зная, как она привязана к его матери, попытается непременно ввести почтенную даму в игру.
Итак, Диана уступила, уверенная в том, что подлинное завещание находится в руках ее собственной матушки, о чем знают только подписавшие его свидетели. Новое завещание было составлено нотариусом де Ган-жей — к великой и абсолютно откровенной радости ее мужа и деверей. С трудом скрывая свое отвращение к ним, Диана в душе была спокойна: эти люди и не подо^ зревали, что документ, сделавший их такими счастливыми, не имел никакой силы!
По случаю примирения маркиза и маркизы де Ганж в замке устроили пышный праздник, на который пригласили всех соседей. Гости танцевали и пили до самой ночи. Один лишь маркиз рано удалился к себе: на следующий день ему предстояло совершить небольшое путешествие в Вильнев-лез-Авиньон, и он собирался выехать на заре.
Предстоящее отсутствие супруга нисколько не тревожило молодую женщину — напротив, узнав о предстоящей разлуке с ним, она даже испытала некоторое облегчение.
17 мая Диана проснулась поздно, с тяжелой головой, что, впрочем, было вполне объяснимо: ведь почти всю ночь она танцевала и развлекалась. Однако день был прекрасный, теплый и солнечный, а Шарль наверняка был уже далеко! Поднявшись с постели, Диана распахнула окно и с наслаждением вдохнула теплый воздух, напоенный ароматами тмина, розмарина и горных трав. Довольная, словно школяр на каникулах, молодая женщина решила, что после завтрака непременно отправится погулять с детьми.
Но в гостиной за накрытым столом ее ожидал неприятный сюрприз: в креслах сидели оба брата ее мужа и, похоже, ожидали ее.
— А где матушка? Где дети? — сухо спросила она, стараясь скрыть охватившую ее тревогу.
Ей ответил шевалье Бернар:
— С утра была такая хорошая погода, что матушка решила поехать в гости к нашим соседям, господам де Сент-Ипполит — она давно обещала посетить их. Дети отправились вместе с ней.
— Но почему она меня не предупредила? Я бы с удовольствием составила ей компанию!
Пожав плечами, аббат небрежно бросил:
— Поедете позже, только и всего! Вы так сладко спали, что мы не решились вас разбудить.
Завтрак прошел в гнетущем молчании. Неожиданно оказавшись наедине с мужчинами, которые, как ей было известно, являлись ее заклятыми врагами, Диана испытывала безотчетный страх. Она боялась оказаться в их власти, тем более что ее верная Анкета была больна и лежала в доме для прислуги, а вместо нее появилась такая неловкая и угрюмая девица, что маркиза сразу возненавидела ее.
Исполненная мрачными подозрениями, Диана за завтраком ела очень мало — только фрукты и молоко, в то время как двое ее сотрапезников насыщались вовсю. Очевидно, их нисколько не смущала ее нескрываемая боязнь быть отравленной.
Едва завтрак окончился, маркиза объявила, что чувствует себя утомленной, а посему отправляется к себе немного отдохнуть. Разумеется, она умолчала о том, что собирается закрыться в комнате и не выходить оттуда до самого возвращения детей.
Поднявшись к себе, Диана прилегла и в самом деле заснула. Было уже около пяти часов вечера, когда она внезапно пробудилась: в комнате раздавалось легкое поскрипывание. Вскочив на кровати, она увидела, как задвижка на двери медленно-медленно приподнимается…
Обливаясь холодным потом, Диана расширенными от ужаса глазами смотрела, как кто-то открывает ее дверь. Наконец дверь распахнулась, и из ее груди вырвался крик: к ней в комнату один за другим медленно вошли братья мужа. Лица их напоминали каменные изваяния, взгляд обдавал ледяным холодом. В одной руке аббат держал пистолет, в другой — наполненный стакан; в руках у шевалье была обнаженная шпага.
— Что вам нужно?! — сдавленным глосом воскликнула маркиза. — Немедленно убирайтесь отсюда!
Однако они продолжали приближаться к широкой кровати, в дальнем углу которой съежилась несчастная маркиза, слишком поздно сообразившая, почему из дома удалили всех слуг.
Подойдя к изголовью, аббат наклонился к ней.
— Если вы хотите примириться с Господом, дорогая сестра, сделайте это прямо сейчас, ибо через несколько минут вы умрете. Настал час расплаты за страшное оскорбление, нанесенное вами своему супругу. Однако мы готовы предоставить вам возможность самой выбрать свою смерть — от пистолета, шпаги или яда. Лично я посоветовал бы вам выбрать яд: он сильный и быстродействующий.
Маркиза с ужасом смотрела на аббата.
— Неужели вы, священник, собираетесь меня убить?!
— Кто говорит об убийстве? Мы всего лишь воздаем вам по заслугам.
Возмущенная, Диана попыталась протестовать, однако преступники хотели поскорее покончить с ней. Приблизившись к кровати, шевалье хладнокровно приставил острие шпаги к обнаженной шее молодой женщины и произнес:
— Решайтесь же, мадам! И поживее! Время дорого, у нас всего несколько минут. Молитесь — и выбирайте.
— Если хотите, я стану вашим исповедником, — бесстыдно предложил аббат.
С отвращением отвергнув его предложение, Диана решительно протянула руку к стакану: она вспомнила о флаконе, данном ей Ла Вуазен, и подумала, что, быть может, у нее еще есть шанс остаться в живых.
— Дайте мне яд, и будьте прокляты! — воскликнула она. — Вы дорого заплатите за это преступление!
— Не надейтесь, — цинично бросил шевалье. — Обладая вашим состоянием, мы всегда сумеем откупиться.
Презрительно пожав плечами, Диана взяла стакан и осушила его, надеясь успеть принять противоядие. Однако на дне стакана образовался осадок, и шевалье заметил это. С помощью ножа для разрезания бумаги он соскреб осадок и сделал из него шарик.
— Это тоже надо проглотить! — распорядился он.
Исполнив приказание, она упала на кровать и сделала вид, что корчится в судорогах, между тем ей удалось незаметно выплюнуть в простыни осадок. Уверенные в своем яде, убийцы тотчас покинули комнату, объявив, что пришлют к ней священника. «Надеюсь, он прибудет вовремя!» — цинично прибавил аббат.
