Ромэн Сарду - Далекие берега. Навстречу судьбе
Отец Шелби Фрост провел их на борт в последнюю минуту. Он о чем-то договорился с капитаном. Похоже, имя Оглеторпа устранило все препятствия.
Капитан, старый приятель епископа, сказал, глядя на Лили:
— Хорошенькая бабенка.
Вскоре экипаж, несмотря на неблагоприятствующий отплытию прилив, вытащил якорные цепи.
Гарри забеспокоился, увидев, что рулевой уводит «Фэамонт» от берегов Ирландии.
— Если я правильно понял епископа Оглеторпа, мы должны высадиться в Ньюри, чтобы оттуда добраться до Белфаста, а затем найти прибежище в Дондолтее, — обратился он к Шелби Фросту. — Когда мы сделаем остановку?
Священник покачал головой:
— Оглеторп сказал мне: «Надо защитить этих малышей. Им некуда деться. Они слишком слабы и пропадут хоть в Ирландии, хоть во Франции. Их арестуют, будут эксплуатировать или и того хуже: заставят отречься от истинной веры».
— Я не понимаю.
Священник улыбнулся:
— «Фэамонт» направляется в Америку, сын мой.
— В Америку?
Шелби Фрост кивнул:
— Уайт Оглеторп хотел бы, чтобы вы высадились в Филадельфии, где свободно исповедуют христианскую веру и где обосновалась небольшая община ирландцев-католиков, готовых вас приютить. Вы не первые, кого он спасает подобным образом. Я хорошо знаю об этом, ведь я бывал там дважды, — сказал Фрост в заключение.
Бэтманы не могли смириться с тем, что окажутся одни на незнакомой земле. Они стали умолять немедленно ссадить их с корабля.
— Оглеторп предвидел вашу реакцию, — заметил Шелби Фрост, — и поэтому счел необходимым скрыть от вас свои планы.
Гарри и Лили бросились к капитану и потребовали, чтобы шлюпка незамедлительно доставила их на берег. Но тот ответил им, что уже слишком поздно.
— Когда будет первая остановка? — наперебой спрашивали они. — Когда мы сможем высадиться?
— Остановка? Если во время первой трети плавания случится авария, мы, возможно, причалим к северным берегам Шотландии или Исландии. В противном случае через семьдесят-восемьдесят дней мы войдем в спокойные воды Делавэра.
Лили залилась горючими слезами.
Гарри вглядывался в горизонт в надежде различить «Бюсантор», отправившийся во Францию с Уайтом Оглеторпом на борту.
Напрасно.
Но если бы Гарри увидел корабль, он, вне всякого сомнения, поднял бы руку и проклял бы его…
Муиры
1691 год
О победе, одержанной англичанами над ирландцами, в Лондоне узнали через два дня после сражения при Огриме.
Англичане поздравляли друг друга с тем, что наконец-то они навсегда покончили с этими «дикарями» ирландцами.
Это не люди, а животные. Нигде больше вы не встретите столь аморального, столь неверующего, столь непокорного и столь грязного народа. Ирландцы всегда будут считаться христианами лишь условно.
Это мнение святого Бернара, сформулированное в XII веке, было приведено в одной из статей «Лондонской газеты» от 18 июля 1691 года.
В этом же номере на вкладке было помещено объявление:
Укомплектование крейсерскими кораблями торгового флота Джозефа Монро в порту Гравесенд 20 июля, в полдень.
Газета сообщала:
О важности этого беспрецедентного общественного события будет свидетельствовать присутствие членов семьи их всемилостивых величеств, первого лорда Казначейства, лорд-мэра Лондона, начальника Судебных архивов, министра адмиралтейства, комиссара Военно-морского бюро, сюринтенданта морского флота и так далее.
Утром 20 июля в Гравесенде, на набережной Темзы, собралось множество любопытных.
По толпе пробежал слушок: знаменитая семья Монро, владеющая самым крупным торговым флотом страны, приобрела три мощных линейных корабля. Три военных корабля, полностью вооруженные для защиты торговых судов, будут курсировать между метрополией и американскими колониями.
Никогда прежде завсегдатаям доков и лавочек Гравесенда не доводилось любоваться таким количеством завитых париков и платьев со шлейфами. Все, кто имел отношение к королевскому дворцу Сент-Джеймс и Вестминстерскому парламенту, собрались в этом портовом районе Кента, расположенном в пятнадцати милях от Лондона.
В полдень ряды любопытных на набережной стали еще плотней. Некоторым улыбнулась удача — они заметили на Темзе три приближающихся к ним корабля. Раздались восторженные крики:
— Они идут!
Корабли назывались «Эндимион», «Фортитюд» и «Раппаханнок».
Первые два корабля были трехмачтовиками с квадратными парусами в три яруса. Они имели сто сорок футов в длину и водоизмещение в девятьсот тонн. На каждом из них были установлены две полные батареи из шестидесяти пушечных орудий.
Но наибольшее восхищение вызывал «Раппаханнок»: на нем было семь ярусов парусов. Этот парусник водоизмещением в 1300 тонн достигал в длину двухсот футов. Его надводная часть была обшита медными пластинами, а огневая батарея насчитывала более семидесяти двух орудий.
Дети, матросы, зеваки, — все показывали пальцем на корму и нос корабля: на верхней палубе было установлено восемь артиллерийский орудий. Из них можно было стрелять как вперед, так и назад.
Такого еще никто никогда не видел.
Лорд Джозеф Монро в сопровождении двух сыновей и старшей дочери взошел на помост и заявил:
— Пусть это не по нраву испанцам, французам и голландцам, но Атлантический океан принадлежит нам! Мы разделаемся с этими корсарами, которые рыщут по нашим морским путям и убивают наших моряков, попирая права побежденных и нравственные нормы!
Слова лорда были встречены горячими рукоплесканиями.
Даже простой люд осознавал, что произошло нечто из ряда вон выходящее: частная торговая компания вооружилась боевыми кораблями, которым могли бы позавидовать король и коммодоры королевского военного флота.
В Гравесенд приехали видные члены Военно-морского бюро, инженеры королевских верфей Дептфорда и даже старый Самюэл Пипс, заинтригованные появлением «самой грозной боевой машины, когда-либо встречавшейся на морских просторах», и ее невиданной дальностью стрельбы. Ходили слухи, что лишь три человека знали о том, что представляет собой «Раппаханнок», и об установленном на нем совершенно новом снаряжении. Все разглядывали корабль, пытаясь разгадать его тайны.
На глазах зевак принцы, лорды и парламентарии обращались с членами семьи Монро как с равными. Фактория имела монополию на поставку соли в колонии, что давало ей огромный доход. Эта монополия была столь прибыльной, что самые известные торговые дома королевства боролись за квоты, ежегодно приносившие прибыль, исчисляемую в ста двадцати двух процентах. Усиление конвоя столь мощными боевыми единицами, призванными сохранить в целости и сохранности драгоценный груз, позволяло надеяться на резкое увеличение прибыли.