Лиана Делиани - Мятеж Рогоносцев

Я рассмеялась:

— А ведь ты прав.

Я отыскала Эойю, точнее она отыскала меня в Граюнте. То был большой портовый город, древний, с полуразрушенными языческими храмами. Она познакомила меня со своим братом Аламом, он как раз вернулся из похода. Очень большой, мощный, с серьгой в ухе и обритой наголо головой, повязанной пиратским платком. Рядом с ним мы с Эойей казались совсем малышками. Когда он не рявкал громовым голосом на команду и не пьянствовал с друзьями в трактире, он был добродушным и милым. У него были ласковые руки. Я осталась на его корабле. Думать ни о чем не хотелось, приятно было нежиться на солнышке и плавать в теплой морской воде. Эойя и Алам были прекрасными ныряльщиками, и я старалась от них не отстать. Настроение мое не смогла испортить даже весть о том, что Филипп д‘Олоне женился на Камилле, графине Глейнер.

Но всему приходит конец, рано или поздно. Следом пришли вести о прибытии короля с новой королевой, и нам с Эойей надлежало отправляться в столицу, на торжественную встречу молодой королевской четы.

Та осень хорошо мне запомнилась. В столице прошли сначала празднества по случаю приезда королевы Целестины, потом ее коронация. Людям молодая королева понравилась, она часто улыбалась и любила танцевать. Король мало изменился, только иногда носил чернопантерское платье, видно, из уважения к жене и ее подданным.

Та осень оказалась богатой на свадьбы: канцлер Монтиньяк выдал дочь замуж за графа Бертео, дон Алонсо, наконец, обвенчался с младшей графиней Иерра, своей невестой, а Вильруа соединил руку и сердце с Анриеттой, герцогиней Граэр. Последнему браку многие поражались, и шутили, что без колдовства здесь не обошлось. А за мной с завидной настойчивостью ухаживал дон Диего.

А еще я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Взгляд короля. На праздники я сшила себе много новых платьев, я знала, что красива, на зависть всем своим недоброжелателям. Этот мужской взгляд был настолько красноречивым, что молва снова окрестила меня королевской любовницей задолго до того, как это на самом деле произошло.

Я уехала. Уехала, чтобы не портить молодой королеве торжества и чтобы повидать Алама. Его корабль все еще стоял в бухте Граюнта, и я застала его на борту. В гамаке с какой-то девицей — понятие верности не входило в кодекс поведения пирата. Он рассмеялся, и я тоже улыбнулась. Мы расстались добрыми друзьями.

В Граюнте меня нашел король. Явился ко мне в дом. Приехал следом, бросив жену и празднества.

Я поняла свою миссию просто. Со мной он должен отдыхать. Никаких сложных государственных вопросов, сцен, скандалов, сплетен. Он и я. И его вездесущие друзья, приехавшие следом. Король был приятно поражен, увидев, что я кое-что знаю о морском деле. Мы вместе купались и ныряли все оставшиеся дни бархатной осени. Потом он вернулся в столицу — королева была на сносях. А я отправилась в Альм-Элис. Вскоре ко мне приехали Жан с женой и Лизон с Аннетой. Сестры уже привыкли жить в богатстве и дома, в Жанине, оставаться не хотели.

У королевской четы родилась дочь. Девочку нарекли Марией. После крестин король снова вернулся ко мне. Зима в АльмЭлисе прошла весело. Его друзья тоже гостили у меня, но ряды их изрядно поредели. Вильруа после женитьбы выпал из компании. Дон Диего заезжал изредка, теперь он, похоже, смирился с тем, что я не выйду за него замуж, и предпочитал искать счастья где-то в других местах. О’Флаери тоже не было видно, но по другой причине. Король был зол на него из-за своей сестры. Та оказалась не слишком благоразумна, и плод их с О’Флаери безрассудства должен был появиться на свет не позднее середины лета, как и наш с королем. А весной за ней должен был приехать ее жених, чужеземный герцог. Король говорил, что с удовольствием повесил бы «эту сволочь», но тогда принцесса Элеонора попала бы в еще более безвыходную ситуацию. Оставалось одно — обвенчать их как можно скорее. Король и сам это понимал, но хотел проучить и напугать обоих. В середине февраля он все же дал согласие на брак, и мы отправились в Розалию на свадьбу.

Свадьба принцессы — дело нешуточное и в столицу съехался весь цвет королевства.

При дворе дон Диего уже вовсю ухаживал за графиней Ланкастер, дочкой старого пэра. Если он хотел уязвить меня, то не мог выбрать никого более подходящего. Но расчет дона Диего был более тонок — графиня Вердерина приходилась пэру Ланкастеру единственной дочерью. В их владении находилось не только богатое и обширное графство Ланкастер, но и не менее богатое и просторное герцогство Хилрод, а как пэры они собирали налоги еще в трех поместьях, включая Чандос. С этим богатством не шел ни в какое сравнение даже АльмЭлис и поместье Альтамира. Сама графиня Вердерина, по правде, была злобной занудой. Ко мне она относилась как к куску грязи на дороге, делала вид, что не замечает. Впрочем, как и многие другие. Каждый норовил показать, что знатнее и богаче всех, драгоценностей нацепить побольше, быть ближе к королевской фамилии, презирать тех, кто беднее и худороднее и пытаться заполучить еще одно поместье или титул, породниться с еще более родовитыми. Моя связь с королем заставила некоторых из них быть чуть более любезными, но в целом их отношение ко мне не изменилось. Только вот меня этим было трудно пронять. Язвительный шепот за спиной не мог задеть меня больше, чем те же оскорбления, высказанные мне в лицо доном Алонсо, лицемерным улыбкам немногих заискивающих, я доверяла не больше, чем притворно покладистому виду дона Диего. Что же до обильно источаемого в мой адрес высокомерия, то с этим я свыклась еще с детских лет.

Самой надменной из всех мне казалась жена принца Вердера, герцогиня де Круа. Даже не надменной, а какой-то равнодушной ко всему вокруг. Так другие люди смотрят на насекомых или на привычную мебель: безразлично и словно бы мимо. Высокую, с царственной осанкой, ее можно было принять за королеву скорее, чем настоящую жену короля. Наверное, так и пристало смотреть королевским особам, выражать поистине монаршее величие. Все же она мне нравилась больше остальных, может потому, что была очень красива, а может потому, что я разгадала тайну, скрытую за этим ледяным спокойствием. Помню, когда я впервые увидела маленького герцога, ее сына, меня словно озарило — точно такой же мальчуган бегает с моими племянниками по двору в Жанине. И зовут его Клеменцио Браско дель Монте. И припомнилось мне сразу, что это ведь она освободила Антонио из тюрьмы, его частые отлучки и слуга, месяцами пропадающий неизвестно где. Что ж, признаться, они красивая пара, оба высокие, стройные, кудрявые. И мне стоит помолчать о моем открытии.