Барбара Хазард - Опасные хитрости
И вдруг куда-то исчезли все эти приятные успокаивающие мысли. Диана почувствовала, что она сердита, очень сердита. Ей уже скоро восемнадцать. Она считала себя почти взрослой. И вот герцог сидит у них за столом и не обращает на нее никакого внимания. Он не потрудился сказать ей ни одного слова. Похоже, что он считает ее маленькой девочкой, которой родители разрешили пообедать вместе с ними. Раза два он так и сказал – «ребенок». Так, значит, она для него всего-навсего «ребенок»! Что ж, тогда было бы правильнее, чтобы ее привела к нему за ручку гувернантка, представила и увела в детскую, чтобы она не мешала взрослым.
Она не понимала замыслов герцога. Действительно, он не обращал на нее внимания и беседовал только с ее родителями. Но на то была причина. Да, они пригласили его на обед, но герцог знал, что при всем их добром отношении они не склонны видеть в нем избранника их младшей дочери. Сухощавый мистер Трэвис с шевелюрой седых волос был прямо образцом пуританина, и это несмотря на его ученость, образованность и знание жизни. Да и его жена выглядела такой же, приверженной строгим манерам, хоть и была модно одета и модно причесана. Несколько раз герцог, правда, заметил в ее серых глазах веселые огоньки. Его опыт подсказывал, что добиться Дианы будет невероятно трудно. Но это его еще больше раззадоривало. Несмотря на такое явное противодействие, он решил добиться своего. Он думал, что сейчас разумнее всего принять сторону родителей. Тогда все подозрения, если они существовали, улетучатся сами собой. Он был уверен, что сможет завоевать доверие. Нужно действовать не спеша и осторожно. Герцог видел, что Диана злится от того, что он не разговаривает с ней и не обращает на нее ни малейшего внимания. Он только усмехался – как бы она ни злилась, она ничего не может с этим поделать!
Обед подходил к концу. Убрали третье блюдо, и они ждали, когда подадут десерт – торт и мороженое. Герцог внимательно посмотрел через стол на Диану и послал еще одну стрелу:
– Скажите мне, мисс Диана, как вы развлекаетесь после того, как ваша сестра вышла замуж и уехала? Вам, наверное, одиноко без нее?
Он произнес это добрым, почти сладким голосом, будто сюсюкал с маленькой крошкой. Диане очень хотелось ударить его. Прежде чем она успела ответить, он обратился к ее матери:
– Разумеется, девочке тяжело расстаться с любимой сестрой и подружкой по детским играм, особенно в таком раннем возрасте.
– Мне почти восемнадцать лет, Ваша Светлость, – вспылила Диана. – И я давным-давно оставила «детские игры».
Мистер Трэвис нахмурился и уже собирался пожурить свою дочь за неожиданную грубость, как герцог сказал:
– О, восемнадцать лет! Да она совсем взрослая, не правда ли, сэр?
В голосе звучала насмешка. Герцог забавлялся, он почти открыто смеялся над Дианой. Затем он резко сменил тему и стал говорить о лондонских театрах, обращаясь в основном к миссис Трэвис.
Но он мне за это заплатит, подумала Диана, опуская взгляд в тарелку и боясь посмотреть на отца, который все еще хмурился на свою дочь. Да, и еще как заплатит!
После десерта леди удалились в гостиную. Там лакей разжигал огонь в камине. Миссис Трэвис подождала, пока он не вышел, и сказала спокойно:
– Моя дорогая Диана, я вижу, что ты настроена против герцога, но прошу тебя не показывать своих чувств. Он наш гость, а ты была почти груба с ним.
– Но я не ребенок, – упрямо повторила Диана, в раздражении шагая по комнате. – Ты ведь слышала, что он сказал, мама? По его словам получается, что мне всего три годика, или каких-нибудь двенадцать лет!
– Сядь-ка лучше на диван, пока твое красивое платье еще цело, а то ты сейчас порвешь его в клочья от такой страсти, – ответила мама. – Да, конечно, я слышала, что он сказал, и я, как и ты, тоже задумалась над этим. Герцог Клэр ведь и сам не так стар. Ему, возможно, двадцать восемь. Или двадцать девять?
– Не имею ни малейшего понятия, сколько ему лет, но он самый грубый мужчина, каких я когда-либо встречала, – заявила Диана и села напротив матери.
– Да, наверное, он может быть таким, если постарается, – сказала миссис Трэвис, открывая сумочку с вязаньем. – И все-таки ты должна признать, что со мной и с отцом он очень любезен. Интересно, почему?
И она была так задумчива, что Диана поспешила взять свое вышивание и спросила мать, что она посоветует вышить дальше и нравится ли ей рисунок. Диана заметила, что с некоторых пор ее мать стала с ней даже строже, чем отец. Она не хотела, чтобы мать долго задумывалась над тем, почему герцог Клэр неожиданно стал искать себе новых знакомых в Истхеме.
К тому времени, когда герцог собрался уходить, было решено, что он и мистер Трэвис отправятся в следующий понедельник на прогулку, чтобы понаблюдать за птицами. Прогулка намечалась рано утром, и мистер Трэвис заверил, что у них есть шанс увидеть очень интересные экземпляры. Диана надеялась, что герцог, как любой нормальный человек, любит долго поспать.
Он спросил у миссис Трэвис, не собираются ли они принять участие в танцевальном вечере на следующей неделе. Миссис Трэвис, однако, уклонилась от прямого ответа, сказав, что они пока еще не решили, надо ли им это делать.
– Я уверен, что вам очень понравится, мэм, – произнес герцог. – Или, быть может, вы считаете, что мисс Диане еще рано посещать вечера? Да, я знаю, что она пока не может выезжать, конечно, но должен вам сказать, что моя мать позволяла моим сестрам принимать участие в небольших вечеринках, прежде чем дать им себя показать в высшем обществе в Лондоне.
На что миссис Трэвис ответила, что она согласна с мнением герцогини, но, к сожалению, не берется сейчас ничего сказать с полной уверенностью по поводу данной конкретной вечеринки. Отказ матери на настойчивое приглашение Клэра потанцевать очень обрадовал Диану. Она торжествовала, и даже смогла слегка улыбнуться, когда делала ему на прощанье реверанс.
И все-таки, засыпая этой ночью, она вдруг подумала, какое бы платье ей надеть, если мама решит пойти на танцы. Может быть, белое? Или желтое шелковое будет смотреться лучше? Все это было очень странно…
Но ни на какие танцы они не пошли. И не было утренней прогулки, потому что Эдвард Трэвис в субботу неудачно упал с лошади и сломал ногу. Доктор заверил, что мистер Трэвис обязательно и совершенно поправится, но ему необходим полный покой в течение месяца, а может быть, двух.
Диана пребывала в глубокой печали. Конечно, она переживала за отца. Она была рядом с ним, когда случилось это несчастье. Его лошадь отказалась прыгнуть через изгородь, взбрыкнула и сбросила седока. Диана помчалась за помощью и отвезла отца домой на тележке. После этого случая были забыты все вечера и балы, потому что Диана не могла пойти на них одна, а нечего было и думать о том, что мать пойдет с ней на танцы, оставив мужа в таком состоянии. Им пришлось отменить запланированный визит к сестре в Стаффорд-Холл на Рождество, что было печальнее всего.
