Патриция Брейсвелл - Корона для миледи
— Я рада, — сказала она, — что не отдала свою девственность королю. Это была бы напрасная жертва.
— Поскольку у него уже была жена, — подтвердила Гроя, и ее лицо в зеркале снова приобрело угрюмое выражение, — несомненно, вам это не принесло бы особой пользы.
Ну, возможно, если бы она стала любовницей короля, ее земельные владения и богатства преумножились бы, но она и так уже была одной из самых состоятельных женщин в королевстве и одной из немногих, кто лично владел своими поместьями. Однако королевой ее это все же не сделало бы, а именно этого она и хотела в действительности. Гроя сказала, что в конце концов она станет матерью королей, и это значит, должно быть, что ей нужно выйти замуж за Этельстана, который непременно воссядет на трон, когда умрет его отец.
А следующие две недели Этельстан и двое его братьев проведут под крышей этого дома, празднуя святки. Это замечательно. И, что еще лучше, здесь нет ее отца, хотя он чуть было все не испортил, настаивая на том, чтобы она поехала с ним на юг, чтобы праздновать святки при королевском дворе. Он хотел заставить ее провести Рождество на коленях, в молитвах в обществе супруги короля и ее придворных дам. Однако ей удалось хитростью этого избежать, и она сейчас улыбнулась, вспомнив, как омрачилось чело ее отца, когда она как бы между делом обронила, что надеется поближе познакомиться с королем во время пребывания при дворе. Он угрожающе поднял руку, и Эльгива уже испугалась, что он ее ударит, но Гроя быстро утащила ее из комнаты, яростно распекая, и это ее спасло. После того случая не было сказано более ни слова о ее поездке на юг, и теперь, когда ее отец и старший брат отсутствовали, она могла делать все, что ей заблагорассудится. Вульф, несомненно, не станет ей препятствовать.
— Я считаю, что у лорда Этельстана королевский вид, — сказала она.
У него, как и у короля, были золотистые волосы и привлекательное лицо с правильными чертами.
Гроя фыркнула.
— Когда я видела его во дворе сегодня утром, у него был вид человека, который больше времени уделяет уходу за своей лошадью, чем за собой.
— Я не спрашивала твоего мнения, — резко осадила ее Эльгива. — И ты несправедлива к нему. У любого будет неопрятный вид после поездки верхом.
Кроме того, во внешности Этельстана была некая едва уловимая развязность, которую Эльгива находила бесконечно притягательной. В свои шестнадцать лет он был наследником короны всей Англии — и осознавал это лучше, чем кто-либо другой.
Как-то она наблюдала с крыльца замка, как он въехал в ворота, а затем поднял голову и загипнотизировал ее лишающим воли взглядом голубых глаз. Тогда она и увидела эту его уверенность в том, чем и кем он является. Он нес ее на себе, словно мантию, и с той самой секунды она захотела тоже под ней оказаться.
Однажды Этельстан станет самым могущественным человеком королевства, и ее судьба, в чем она не сомневалась, должна быть связана с его судьбой. Две недели он будет ее гостем. Этого времени, безусловно, будет достаточно, чтобы заставить его вожделеть ее и убедить его, что он должен взять ее в жены.
Глава 4
31 декабря 1001 г. Поместье Альдеборн, графство Нортгемптоншир
Шла седьмая ночь празднования Рождества. Этельстан стоял со своими братьями среди толпы гостей возле очага в большом зале замка Альдеборн. Погода наконец улучшилась, и, похоже, все владельцы поместий в округе покинули свои дома, чтобы приехать сюда и сесть за стол вместе с лордом Вульфехом и леди Эльгивой. В зале, резные стропила которого были украшены ветвями, витали ароматы вечнозеленых растений, а запах жарившихся над углями огромных кусков мяса наполнял его рот слюной. Как и каждый вечер с тех пор, как он сюда приехал, стол на помосте был накрыт белоснежной скатертью, на которой стояли серебряные блюда и толстые свечи. Сегодня в зале поставили множество дополнительных столов, и шум толпы собравшихся буквально оглушал.
Едва Этельстан повернулся, чтобы что-то сказать своим братьям, как шум в зале стих, и он увидел, что на помосте появились Вульф и Эльгива, чтобы по традиции поприветствовать своих гостей. Они представляли собой потрясающую пару. Оба — темноволосые и красивые, хотя благодаря миниатюрной фигуре и мелким чертам лица Эльгива казалась по-эльфийски грациозной, чего нельзя было сказать о могучем рослом воине — ее брате. Оба они были одеты в темно-красное, а блестящее платье Эльгивы облегало ее формы таким образом, что каждый присутствующий в зале мужчина неизбежно чувствовал беспокойство пониже пояса. Ее локоны обрамляли лицо и свободно ниспадали на спину, и, когда ее чувственные губы изгибались в пленительной улыбке, только человек с каменным сердцем мог не улыбнуться ей в ответ.
Ему ли не знать этого! Она одаривала его этой улыбкой и кое-чем бóльшим с тех пор, как он неделю назад въехал в ворота Альдеборна. В рождественскую ночь она привечала его традиционным кубком эля и жарким поцелуем, который был чем угодно, только не традицией. Пораженный этим до крайности, Этельстан все же был не настолько глуп, чтобы воспринять все всерьез. Поначалу. Потом она усадила его рядом с собой за столом, и случайные прикосновения колена, плеча или руки на протяжении всей долгой трапезы едва не свели его с ума от голода, который еда удовлетворить была не в состоянии. К этому времени он уже раскусил незатейливую игру Эльгивы, и, хотя он играл в нее уже семь вечеров подряд, она нисколько не утратила для него своей прелести. Эльгива все так же его возбуждала, и Этельстан собирался снова получить разрядку с милой блондинкой, которую нашел на кухне. Девушка брала за свои услуги всего лишь пару серебряных монет. «В этом и состоит затруднение с Эльгивой», — думал он, глядя, как она идет через зал с наполненным до краев кубком эля. Интрижка с ней обойдется ему гораздо дороже. Если она понесет от него, то, даже без обручения по христианскому обряду, вследствие этого властный центр в Англии сместится еще дальше в сторону северных землевладельцев.
Вульф, брат Эльгивы, не мог этого не знать. Он был на пять лет ее старше и являлся советником короля. Поскольку он не делал попыток пресечь игру своей сестры, он, должно быть, ее одобрял. Знал ли об этом их отец? Или он сам ее к этому подтолкнул? Элдормена сейчас здесь нет, и поэтому он будет считаться невиновным, если между Эльгивой и кем-то из этелингов[5] вспыхнет искра взаимного влечения. Вся вина, равно как и гнев короля, ляжет на него.
Он не отводил от Эльгивы глаз, и его брат Экберт, склонившись к нему, прошептал:
