Линда Миллер - Невеста принца

— Это одна из моих привилегий, — заявил он после недолгого молчания. — В конце концов, я принц Бавии, и, к счастью, моя судьба — не твоя забота.

Анни открыла было рот, но Люсиан не дал ей сказать.

Он бросил брату одну из рапир, которую тот легко поймал одной рукой и одним незаметным движением крутанул так, что она запела.

— Да здравствует принц страны, которая сама лезет в могилу, чтобы сгнить окончательно! — провозгласил Люсиан с насмешливым поклоном. — Кто же оплачет нашу когда-то прекрасную родину?

Рафаэль не ответил, но Анни заметила, что он крепко стиснул зубы.

После этого блестящие противники, как показалось Анни, переселились всеми своими мыслями в иной жестокий и предательский мир, законы которого были известны только им двоим. Наверное, никто бы не заметил, если бы она сбежала, но ее словно заколдовал злой колдун и она осталась сидеть на мраморной скамье, опустив сцепленные руки на колени и чувствуя горько-сладкую боль в сердце.

От первого звонкого удара рапир холодок пробежал по спине Анни, и она затаила дыхание, потому что с каждым мгновением и с каждым ударом ей становилось все страшнее и страшнее: От летевших во все стороны искр, казалось, даже воздух сгустился, как бы тая в себе опасность, но поединок продолжался.

Сначала верх как будто одерживал один брат, потом другой. Несмотря на свой малый рост, Люсиан ловко парировал удары и делал смелые выпады, тесня Рафаэля до тех пор, пока за его спиной не встала садовая стена.

Любой, кто видел бы этот бой, сразу заметил бы, что то, что происходит между двумя братьями, нельзя назвать обыкновенным соперничеством, и Анни это не только пугало, но и изумляло.

Ее собственные дяди, торговавшие лесом в далеком штате Вашингтон, постоянно боролись друг с другом, но это было чем-то вроде семейной игры и в их драках не было ничего страшного. Мужчины весело подначивали друг друга и громко хохотали.

У самой Анни тоже были сестры, правда, гораздо младше ее — Габриэла, Мелиссандра, Елизавета и Кристина. Она их обожала, хотя время от времени они выводили ее из себя своими приставаниями, но ей и в голову не приходило, что она не придет им на помощь в нужную минуту, а, если понадобится, не отдаст за них жизнь.

Рафаэль и Люсиан, наоборот, откровенно ненавидели друг друга.

Анни показалось, что прошла целая вечность, когда Рафаэль незаметным ударом выбил из рук Люсиана рапиру и она зазвенела по камням пересекавшей весь сад тропинки.

Принц тяжело дышал. Рубашка на нем стала мокрой от пота. Он стоял и смотрел, как побагровевший Люсиан поднимает рапиру.

Когда Люсиан выпрямился и вновь встал против брата с рапирой наготове, глаза у него яростно сверкали. Что-то произошло между двумя мужчинами, хотя они не двигались и не говорили, что-то неуловимое, но не менее опасное, чем их странный поединок.

— Отложим до другого раза, Люсиан, — сказал Рафаэль.

В его голосе звучала суровость, но Анни уловила еще глубоко спрятанную печаль.

Люсиан промолчал, но Анни отлично видела, что он едва сдерживает себя. В конце концов, не выпуская из рук рапиру, он развернулся и, не произнеся ни слова, исчез в доме.

Анни смотрела на Рафаэля, радуясь окончанию поединка и боясь, как бы он тоже не сбежал.

— Я пойду, — сказала она.

Рафаэль как будто удивился, что она все еще сидит на скамейке, но тем не менее покачал головой.

— Нет, — проговорил он таким тоном, что Анни не нашла слов для ответа. — Вы останетесь.

Анни поднялась. Ноги у нее дрожали под желтой юбкой. Еще вчера, прижимаясь к горгойлье на вершине южной башни, она боялась, что ей не придется поносить новое платье.

— Ваши руки, — сказала она. — Посмотрите. Они опять все в крови.

Она не помнила, как подбежала к нему и взяла его за левую руку, потому что в правой руке он все еще крепко сжимал рапиру.

— Кровь, — прошептала она, не отрывая взгляда от его ладони.

Когда она подняла голову, то увидела в его глазах злость и беспомощность. Она поняла, что он хочет убежать от нее, и точно так же поняла, что это не в его силах. Они оба удивились, и Анни это точно знала, когда он пальцем дотронулся до ее подбородка, наклонился к ней и поцеловал ее в губы.

Поначалу Рафаэль лишь нежно коснулся губами ее губ, но так было всего лишь одно мгновение, потому что в следующее мгновение он языком раздвинул ей губы и по-хозяйски завладел ее ртом.

С этой ослепительной минуты и сама Анни, и вся ее жизнь круто изменились. Она это поняла сразу.

В конце концов, Рафаэль нехотя оторвался от нее и тихо выругался.

— Прости меня, Анни, — сказал он, отвернулся и большими шагами пошел прочь, оставив ее стоять чуть ли не с открытым от удивления ртом.

Ее рабство закончилось и, в то же время, только начиналось. Она вся дрожала и вновь и вновь вспоминала слова Рафаэля.

Прости меня, Анни…

Когда Анни опять обрела способность двигаться, она пошла в дальний конец сада, закрывая рукой рот и тихо плача.

Кругом трепетали на легком ветерке красные розы, наполняя воздух сладким ароматом и зазывая пчел, как восточные наложницы, однако Анни было не до их бьющей в глаза красоты и не до их аромата.

Все смешалось в ее маленьком мирке после его поцелуя. Рафаэль всколыхнул в ней такие чувства, о которых она и не подозревала. Теперь она поняла, каково ей будет жить без него.

Несмотря на всю свою храбрость, Анни испугалась.

Найдя укромное местечко, где давно не подстригали траву, она бросилась на нее ничком и разрыдалась. Измученная икотой, она совсем обессилела, когда кто-то коснулся рукой ее плеча. Подняв голову, Анни увидела Люсиана.

Он поднял ее и нежно привлек к себе. Анни не сопротивлялась. В эту минуту ей было необходимо, чтобы кто-то о ней позаботился.

— Это из-за Рафаэля? — еле слышно спросил Люсиан, и в его ласковом голосе Анни уловила искреннюю заботу о себе. — Не трать понапрасну слезы, Анни, он того не стоит.

Анни прижалась лбом к плечу Люсиана, как если бы он был стеной или деревом. Хотя он уже успел сменить рубашку, от него все еще немножко пахло потом и его близость действовала на Анни успокаивающе.

Не сразу ей удалось обрести голос, но все-таки удалось, и она ответила вопросом на вопрос:

— Почему это ты думаешь, будто я плакала из-за твоего брата?

Люсиан хмыкнул и вновь обнял ее за плечи. Улыбка, правда, у него получилась жесткой, и он больше не действовал на Анни успокаивающе.

— Женщины всегда проливают из-за него слезы. Джорджиана, Фелиция и, Бог знает, сколько еще.

Анни судорожно проглотила слюну и сделала шаг назад. Имя Джорджианы сидело у нее в сердце как рыболовный крючок, но она к ней не ревновала.