Марша Кэнхем - Железная роза
— В таком случае, капитан, я немедленно сообщу эту новость свои людям, и мы сможем приступить к работе, — с облегчением сказал Бек.
Джульетта улыбнулась:
— Позаботьтесь, чтобы вам сначала обработали эту рану на лбу, иначе вы истечете кровью и не сможете мне ничем помочь.
Лейтенант Бек улыбнулся впервые с тех пор, как покинул «Аргус». От улыбки он помолодел лет на десять, и оставалось только сожалеть о том, что его лицо так изуродовано.
Когда лейтенант ушел, Джульетта повернулась к Криспу и, не дожидаясь его возражений, сказала:
— Когда на горизонте появится Голубиный остров, мы попросим мистера Бека и его людей спуститься вниз.
— И они получат полную долю?
— Они этого заслуживают, без их помощи мы, возможно, не захватили бы «Санто-Доминго». И ты ведь видел трюмы, Натан. Мы можем себе позволить немного милосердия, не так ли?
Крисп недовольно буркнул:
— И все-таки я считаю, что ты должна была выбросить их всех за борт. Это избавило бы нас от лишних хлопот.
Джульетта заметила, какой взгляд Натан бросил в сторону испанцев, лежавших на палубе. Капитан Аквайо и его офицеры были избавлены от унижения — их не связали вместе с остальными пленными, они находились на полубаке под строгой охраной, куда и поднялись Джульетта с Натаном Криспом. Уже начало темнеть, но девушка заметила пристальный взгляд черных глаз, неотрывно следивших за ней.
Этому испанцу она снесла мочки ушей своими выстрелами, пули пролетели так близко от его лица, что на щеках остались красные следы ожогов. Правую мочку выстрелом срезало полностью, а левая некоторое время висела на полоске кожи, пока он сердитым движением не оторвал ее.
Сейчас на голове у него была пропитанная кровью полотняная повязка, из-под которой виднелись лишь горящие ненавистью черные глаза.
— Лучше бы ты просто пристрелила этого ублюдка, а не играла на его чувствах, — сухо заметил Крисп.
— Ах, но так он будет вспоминать меня всякий раз, как посмотрится в зеркало!
— У меня такое чувство, что он будет вспоминать тебя в любом случае, девочка, с ухом или без него.
Глава 3
Вариан Сент-Клер застонал и с трудом повернул голову в ту сторону, откуда на лицо падал луч света. Во рту у него пересохло, язык распух так, что, казалось, вот-вот лопнет. В голове стучал молот, в ушах звенело.
Не открывая глаз, Вариан провел рукой по своему телу — по бедрам, по твердой поверхности живота, вверх по груди, ощутил под пальцами гладкую кожу и густую поросль волос, почувствовал биение сердца.
Он жив, хотя и неизвестно, стоит ли этому радоваться.
Он совершенно голый и лежит под грубой простыней.
Как только Вариан осознал это, он почувствовал резкую боль в левой ягодице. Это да еще резкий запах серы заставили его собраться с духом и приоткрыть глаза. Почти уверенный, что вокруг него бушует пламя и ликуют черти, герцог взглянул сквозь ресницы.
Оказалось, что он не в аду, но и не на борту «Аргуса». Он неоднократно бывал в большой каюте капитана Маклауда, а эта, с большим медным колесом, свисающим с потолка, была ему совершенно не знакома.
Вариан открыл глаза пошире. Большая часть каюты скрывалась в густой тени, хотя с каждой спицы колеса и свисал фонарь, но горел всего один, да и тот сильно коптил на потолок, и так уже покрытый толстым слоем копоти. Невозможно было определить, что сейчас — день или ночь. Тяжелые портьеры закрывали иллюминаторы в задней стенке каюты.
Внимание герцога привлек какой-то блеск. Ему удалось рассмотреть стеклянную дверцу книжного шкафа в частом металлическом переплете, потом на другой стене — полки с целой коллекцией пистолетов и фляжек с порохом. Эти вещи были единственным украшением помещения, в котором находились огромный стол, кресло и маленький умывальник, привинченный к полу. Узкая кровать, на которой он лежал, больше напоминала полку, встроенную в переборку. Его плечи едва умещались на матрасе, настолько тощем, что он с таким же успехом мог лежать и на голом полу.
Оказалось, что он не один в этой неизвестной ему и спартански обставленной каюте.
Биком сидел на низкой скамейке в ногах койки, свесив голову так, что подбородок касался груди. Над столом склонились два человека. Один из них изучал карту и делал какие-то пометки на полях, а другой наблюдал за ним, время от времени утвердительно кивая головой. Этот человек был невысокого роста, дюжий, с лицом как у терьера, у которого полон рот ос. Тот, который делал заметки, был выше ростом, более стройный. На его голове была потертая синяя бандана, из-под которой на спину свисала длинная каштановая коса.
Несмотря на сильную головную боль, Вариан сразу вспомнил, что видел этого парнишку с синей повязкой на голове в тот момент, когда три испанца прижали его к борту. Мальчик отчаянно защищался, блестяще владея шпагой, и Вариану пришлось вмешаться лишь в тот момент, когда какой-то стрелок навел на него свою аркебузу.
Это герцог помнил очень отчетливо. Еще он помнил, как вскочил опять на борт «Аргуса», и под ногами у него раздался взрыв, грозя отправить его на тот свет. А потом… ничего, кроме ярких вспышек. Какой-то кинжал, корабль идет ко дну. И снова мальчик…
И еще… было что-то странное в его манере говорить, что-то в его внешности…
Вариан оглядел стройную фигуру юноши, скользнул взглядом по округлой линии бедер, плотно обтянутых молескиновыми панталонами, под которыми не было и намека на выпуклость, обозначающую наличие мужского достоинства.
Сент-Клер снова взглянул на лицо мальчика и поразился тому, насколько оно похоже на женское. Склоненную над картой голову свет освещал сверху, так что большая часть лица оставалась в тени, но инстинкт не мог подвести его.
Мальчик на самом деле был девушкой, и именно ее, в тех же облегающих панталонах и кожаной безрукавке, он и видел на палубе галеона!
Если бы у него даже и было хоть какое-то сомнение в этом, то его развеяла бы элегантная толедская шпага, которая по-прежнему висела у нее на поясе. Кончик шпаги ударялся о каблук сапога, когда она обходила вокруг стола. Это было такое же прекрасное оружие, как и его собственный клинок, выполненный известным итальянским мастером и подаренный ему самим королем Яковом в знак признания его заслуг перед короной.
Усилием воли Вариан заставил себя более внимательно оглядеть каюту. На этот раз, когда он с трудом повернул голову, чтобы посмотреть, что же скрывается в тени у него за спиной, нестерпимая боль пронзила его голову. У него вырвался резкий вздох.
— А! Слава Богу! — Фигура Бикома закрыла свет от фонаря и людей, стоявших у стола. — Наконец его светлость пришли в себя!
Вариан сделал попытку заговорить, но из горла вырвался лишь хрип.
