Стелла Камерон - Без страха и сомнений
– Да, настойчивая, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Настойчивая, упрямая, своенравная… преданная, нежная… Она зря тратит на меня время.
– Вы ведь можете уделить ей несколько минут.
– Нет. Как она здесь очутилась?
– Она приехала в экипаже.
– Одна? Биген вздохнул:
– Одна.
– Отправь ее домой. Скажи кучеру, чтобы он доставил ее туда в целости и сохранности. Ей не следует находиться на улице в такой час. И о чем только думают Струан и Джастина? Сначала она появляется в Сибли и разыгрывает передо мной представление, чтобы помучить меня… а теперь вот это. Ей следует быть дома, а не разгуливать по ночам.
– Хм-м. Она настаивает, что ей необходимо поговорить с вами.
Сейбер всплеснул руками.
– Посмотри на меня. Посмотри, Биген. Я весь в поту. Мне снятся кошмары. Я болен.
– Вы, милорд, человек сильный, – промолвил Биген с глубокой серьезностью.
– Но разум мой помутился! Я никогда не избавлюсь от этого кошмара. И как я могу подвергнуть такому ужасному испытанию прелестную девушку, а жизнь со мной действительно превратится для нее в кошмар.
– А вы бы хотели жить с ней?
– Я… – Сейбер уткнулся лицом в подушку. Записка выпала из его пальцев. – Я не желаю говорить об этом.
– Возможно, она смогла бы вам помочь. Вылечить вас, милорд. Исцелить.
– У меня болит душа, – глухо промолвил Сейбер, не отнимая лица от подушки. – А тот, у кого болит душа, не сможет ничего дать другому человеку… и его исцелить невозможно.
– Милорд…
Бигена прервал осторожный стук в дверь.
– Сейбер, ты здесь?
– Я этого не вынесу, – пробормотал он еле слышно.
– Сейбер, это я, Элла. Ты слышишь меня?
Он покачал головой, не в силах произнести ни слова.
– Я знаю, что ты здесь, – продолжала она, голос ее дрожал. – Скажи, мы можем поговорить? Пожалуйста, объясни мне, что я сделала не так.
Он еще глубже зарылся лицом в подушку. Хотеть и быть способным иметь то, что хочешь, и в то же время знать, что этого делать не следует… Какая же это мука.
– Милорд? – произнес Биген, наклонившись к его уху. – Уже почти утро.
– Убирайся, – пробормотал Сейбер в подушку. Потом поднял голову и крикнул: – Уходи, Элла. Забудь прошлое. Уходи.
– Сейбер, прошу тебя…
– Сейчас же покинь мой дом. Перестань преследовать меня. Я не хочу тебя больше видеть.
Она вскрикнула, словно от боли, потом послышались приглушенные рыдания и удаляющиеся шаги.
– Ты лгал мне, Сейбер, – проговорила она сквозь слезы. – Ты говорил, что любишь меня. Я была совсем еще девочкой. Теперь я уже не ребенок, но ты больше не любишь меня.
Она быстро сбежала по ступенькам в холл. Сейбер взглянул на Бигена.
– Пойди и проследи, чтобы она села в карету без приключений.
Лицо Бигена приняло замкнутое и надменное выражение, которым он выказывал крайнюю степень неодобрения.
– Я умываю руки.
– Делай, что тебе приказано! – рявкнул Сейбер.
– Сейбер! – донесся до него из вестибюля голос Эллы. – Сегодня к папе придет человек, который просит моей руки. Я его не знаю. И не хочу за него замуж.
Он вскочил с постели и рванулся к двери, но тут вспомнил о своей наготе. Он пошарил вокруг себя в поисках одежды.
– Подай мне халат, – сказал он, распахивая дверь. – Я должен поговорить с ней. Пусть она убедится, что ее воспоминания – не более чем романтическая детская влюбленность, которой вскоре наступит конец.
Биген порылся в огромной платяном шкафу из черного дерева и вытащил оттуда черный шелковый халат.
– Живее, – торопил его Сейбер. По полу потянуло сквозняком. Она открыла парадную дверь.
– Я скорее умру, чем соглашусь выйти за человека, которого не люблю! – крикнула Элла срывающимся голосом.
Он накинул халат и завязал пояс. Туфли он искать не стал, распахнул настежь дверь и бросился к лестнице.
– Я люблю тебя, Сейбер. Я никогда не смогу полюбить другого.
Входная дверь с грохотом захлопнулась.
Он сбежал по ступенькам вниз и выскочил на улицу. Холодный предрассветный ветер освежил его лицо.
Ее экипаж стремительно удалялся.
– Элла!
Окно экипажа было плотно задернуто шторами. Она не могла ни слышать, ни видеть его. Слишком поздно. Все равно уже ничего не поправить – это было ясно с самого начала.
– Элла, – промолвил он с тоской. – Моя возлюбленная Элла.
Глава 3
У его дочери должен быть самый лучший в мире супруг.
Струан, виконт Хансиньор, просматривал документы, которые его адвокат передал ему сегодня утром на подпись.
Спокойствие и внутренняя собранность – только это и спасает в последнее время. Необходимо сохранять невозмутимый вид, особенно в присутствии посетителей, с которыми ему предстоит сегодня встретиться. Да, именно бесстрастное спокойствие.
Он раздраженно отбросил перо. Нет, он не может сохранять спокойствие, когда дело касается его Эллы.
– Нет! Это невозможно!
– Милорд?
Струан вздрогнул и, вскинув голову, увидел стоявшего перед ним дворецкого Крэбли.
– Я не слышал, как вы вошли, – произнес он несвойственным ему резким тоном.
– Я стучал, прежде чем войти, милорд.
– Они уже здесь?
– Они, милорд? – В черных навыкате глазах Крэбли отразилось недоумение, которое прозвучало в его вопросе.
Струан встал из-за стола Обычно он с удовольствием работал в своем кабинете – это приносило ему успокоение Но не сегодня.
– Они, Крэбли. Джентльмены, которые сегодня собирались нанести мне визит.
– Но ведь еще нет одиннадцати, милорд. Дворецкий Крэбли всегда безупречно исполнял свои обязанности. И сам Струан, и его старший брат Арран, маркиз Стоунхэвен, находили манеры Крэбли чрезвычайно раздражающими, но его преданность и внимание к мельчайшим деталям делали его незаменимым.
Струан задумчиво посмотрел в лицо дворецкому.
– Скажите, вы считаете себя человеком бурных страстей, Крэбли? – Интересно послушать, что ответит ему на это дворецкий, – вероятно, что-нибудь в своем обычном стиле.
Крэбли выпятил губы и наморщил вздернутый нос, делая вид, что всерьез раздумывает над вопросом.
– Да, в значительной степени, – наконец произнес он, не меняя интонации. – Да, милорд, я человек горячий. Я пожертвую жизнью ради тех, кому служу если в этом возникнет необходимость. Это вы хотели знать, милорд?
Струан кашлянул и махнул рукой.
– Хм, да-да, наверное. – Он улыбнулся. – Замечательный ответ, Крэбли. – Слова дворецкого хотя бы отчасти примирили его с действительностью.
– Это было передано для мисс Эллы, – произнес вдруг Крэбли, протягивая маленький сверток изумрудного шелка, перевязанный золотым шнуром.
– Что это? – с подозрением спросил Струан. – Кто посылает Элле подарки? Она в Лондоне ни с кем не знакома.
