Анн Голон - Анжелика. Мученик Нотр-Дама
— Я бесконечно признательна Вашему Величеству за внимание, проявленное ко мне, — произнесла с поклоном Анжелика. — Но личного имущества у меня нет, и, поскольку я спешила в Париж с намерением узнать, что случилось с моим супругом, я захватила с собой лишь самые необходимые вещи и немного драгоценностей. Но я здесь не для того, чтобы жаловаться на свое бедственное положение, сир. Моя единственная забота — судьба моего мужа.
И она умолкла, сжимая губы, чтобы из них не вырвался поток вопросов: «За что вы арестовали его? В чем вы его обвиняете? Когда вы мне его вернете?»
Людовик XIV глядел на нее с нескрываемым любопытством.
— Мадам, правильно ли я вас понял, что вы, такая красавица, действительно влюблены в своего хромого супруга?
Презрительный тон монарха поразил Анжелику в самое сердце, словно удар кинжала. Она испытала страшную боль. В ее глазах вспыхнуло негодование.
— Как можете вы говорить такое? — с жаром воскликнула она. — Ведь вы слышали его, сир! Вы слышали Золотой голос королевства!
— Действительно, перед обаянием его голоса трудно устоять.
Он подошел ближе и вкрадчиво произнес:
— Очевидно, ваш муж наделен властью околдовывать всех женщин, даже самых холодных. Мне говорили, будто граф де Пейрак необычайно гордился этим своим искусством и в своем тщеславии дошел до того, что принялся ему обучать на неких «Судах любви», где царило самое постыдное распутство.
«Не более постыдное, чем то, что царит у вас в Лувре», — едва не вырвалось у Анжелики.
Однако она взяла себя в руки.
— Вашему Величеству превратно передали смысл этих светских собраний. Мой муж хотел возродить у себя в отеле Веселой Науки средневековые традиции провансальских трубадуров, которые воспевали галантность по отношению к дамам. Конечно, там велись и легкомысленные беседы, ведь речь шла о любви, но благопристойность всегда была соблюдена.
— И вы не испытывали ревности, глядя на то, как столь любимый вами муж предается разврату?
— Я никогда не замечала, чтобы он предавался разврату в том смысле, который вкладываете в это слово вы, сир. Традиции трубадуров учат хранить верность одной-единственной даме, будь то законная супруга или возлюбленная. А его избранницей была я.
— Однако вы долго не могли смириться с подобным выбором. Почему отвращение, которое вы испытывали поначалу, внезапно превратилось в страстную любовь?
— Вижу, Ваше Величество интересуются и самыми интимными деталями жизни подданных, — на этот раз Анжелике не удалось скрыть иронические нотки в голосе.
Все в ней клокотало от бешенства, с ее губ готовы были сорваться хлесткие слова, упреки вроде «А что, в отчетах, которые вам приносят каждое утро шпионы, говорится, сколько раз за ночь знатные особы вашего королевства занимаются любовью?»
Ей стоило неимоверных усилий сдержаться, и она опустила голову, чтобы выражение лица не выдало ее чувств.
— Вы не ответили на мой вопрос, мадам, — ледяным тоном произнес король.
Анжелика провела ладонью по лбу.
— Почему я полюбила этого человека? — прошептала она. — Несомненно, потому что он наделен всеми достоинствами, необходимыми мужчине для того, чтобы женщина была счастлива стать его рабой.
— Так вы признаете, что ваш муж вас околдовал?
— Сир, уже пять лет мы живем под одной крышей. Я готова поклясться на Библии, что он не маг и не колдун.
— Вам известно, что его обвиняют именно в колдовстве?
Она молча кивнула.
— Речь идет не только о том странном воздействии, которое он оказывает на женщин, но и о подозрительном происхождении его огромного состояния. Говорят, он узнал секрет трансмутации[4], заключив сделку с дьяволом.
— Сир, пусть мой супруг предстанет перед судом, и он без труда докажет, что пострадал из-за ложных идей алхимиков, упорно придерживающихся средневековых взглядов, которые в наши дни приносят скорее вред, чем пользу.
Король немного смягчился.
— Признайте, мадам, что ни вы, ни я — не знатоки алхимии. Однако вынужден заметить, что сделанные вами объяснения по поводу дьявольских ухищрений мессира де Пейрака несколько туманны и нуждаются в уточнении.
Анжелика сдержала вздох облегчения.
— Я счастлива, сир, услышать от вас слова, исполненные такого милосердия и сострадания!
Король слегка улыбнулся, хотя его лицо по-прежнему выражало недовольство.
— Не надо слишком спешить. Я всего лишь сказал, что хотел бы поподробнее разобраться в этой истории с трансмутацией.
Я знаю точно, сир, что никакой трансмутации никогда не происходило. Просто мой муж использовал метод растворения в расплавленном свинце мельчайших частичек золота, содержащегося в определенных горных породах, и именно этому методу он обязан своим богатством[5].
— Если в его исследованиях не было ничего бесчестного и преступного, граф должен был сообщить о своем открытии КОРОЛЮ, однако же он ни единым словом не обмолвился о нем.
— Сир, я свидетельница тому, как он, ничего не скрывая, демонстрировал этот метод нескольким вельможам, а также доверенному лицу архиепископа Тулузского. Но метод применим лишь к определенным горным породам, называемым «невидимыми золотыми жилами Пиренеев», а владеют им только иностранные мастера. Так что он не мог поделиться каким-нибудь кабалистическим заклинанием, а только особым знанием, основанным на новейших исследованиях земных недр и требующим значительных затрат.
— Однако он предпочел оставить секрет при себе, обогащаясь и имея предлог принимать у себя иностранцев — испанцев, немцев, англичан и еретиков из Швейцарии. Так ему было легче готовить в Лангедоке бунт.
— Мой муж никогда не устраивал заговоров против Вашего Величества.
— По меньшей мере, он демонстративно выказывал высокомерие и независимость. Согласитесь, мадам, что если дворянин ничего не просит у короля, это само по себе странно. Но если он хвастается, что не нуждается в своем сюзерене, то это уже переходит всякие границы.
Анжелика чувствовала, что ее трясет. Она приняла смиренный вид и рассказала, что Жоффрей — особенный человек, которого физическое увечье отдалило от людей его круга, и он стал делать все возможное, чтобы взять реванш с помощью философии и науки.
— Ваш муж хотел создать государство в государстве, — твердо произнес король. — Имеет к этому отношение религия или нет, колдун он или нет, но он пытался установить свою власть с помощью денег. С момента его ареста в Тулузе неспокойно, да и по всему Лангедоку не прекращаются волнения. Не думайте, мадам, что я подписал указ об аресте, не имея на то оснований более веских, нежели обвинение вашего мужа в колдовстве, хотя оно и само по себе достаточно серьезно. Но гораздо важнее то, ради чего это колдовство затевалось. И у меня достаточно доказательств измены графа.
