Барбара Шеррод - Подруга игрока
— А теперь мне придется затронуть один деликатный вопрос, который, разумеется, мне не следовало бы поднимать, если бы я не чувствовал, что обязан прибегнуть ко всем логическим аргументам. Вопрос этот заключается в том, что вам уже исполнилось двадцать шесть лет, а в таком возрасте женщину могут окончательно счесть старой девой. Если вы не воспользуетесь данным случаем выйти замуж, то, по всей вероятности, скорее всего уже никогда не получите такой возможности.
Если бы Миранда была моложе или хуже разбиралась в характере этого джентльмена, то наверняка бы вспылила, услышав такие рассуждения. Но она просто поинтересовалась:
— Вы все сказали, мистер Ллойд?
— Да, за исключением того, что мне известен ваш интерес к пейзажному садоводству, и если вам захотелось бы иметь возле кухни небольшую, обсаженную кустами аллейку, то я бы безоговорочно позволил вам насадить ее. Первейшим моим желанием было бы видеть вас счастливой.
— Я могу теперь высказаться?
— Прошу вас.
— Мистер Ллойд, я польщена и тронута вашим желанием жениться на мне. Хотя вы говорили с позиций рассудка и логики, я уверена, что вы также питаете ко мне и определенные чувства, которые вам просто трудно выразить.
Он покраснел и опустил глаза.
— Это действительно так. Мне затруднительно выражать свои чувства.
— Должна вам сказать, что я дорожу ими. Я высоко ценю вашу дружбу. А ваши рассудительность и логика неоспоримы. Тем не менее, я не могу принять ваше предложение и надеюсь, что вы сможете забыть об этом деле и больше не возвращаться к нему.
Он нахмурил брови:
— Вероятно, мне надо было говорить о любви и романтике. Тогда бы вы, наверно, приняли мое предложение.
— Это не имеет значения. Видите ли, я не могу выйти замуж. У меня слишком неуравновешенный характер.
— Он переменится, как только мы поженимся.
— Люди так не меняются в браке. Неуравновешенная жена сделала бы вас крайне несчастным человеком. И мне кажется, я тоже была бы несчастлива. Видите ли, в отличие от сестер, я — наследница.
— Это не должно мешать вам выйти замуж. Напротив, это должно улучшить ваши перспективы.
— Позвольте мне объясниться. Моя тетушка Миранда, именем которой меня назвали, оставила мне много денег, которые предназначены, как она объявила, обеспечить мою независимость. По мнению моей тетушки, уважаемая молодая женщина без собственных средств имеет только три способа прокормиться. Она может стать либо гувернанткой и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее нанимателей, либо оставаться старой девой и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее семейства, либо выбрать карьеру жены и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее супруга. Таковы, по мнению тетушки Миранды, возможности уважаемой женщины прожить в этом мире.
— Должен сказать, что это довольно жестокий взгляд на вещи.
— Да, но, к сожалению, близкий к истине. Завещав мне свое состояние, тетушка освободила меня ото всех этих ограничений.
— Я не настолько жесток, чтобы ограничивать вас.
— Возможно, вы и не стремитесь ограничивать меня, однако по закону я была бы обязана передать вам свое состояние, отказываясь таким образом от независимости, которую желала мне тетушка Миранда.
— Да, но вы бы не сочли меня неблагодарным. Я бы предоставил вам щедрое содержание.
— Это не то же самое, что самой щедро себя содержать.
— Но ведь женщине хочется выйти замуж.
— Возможно, большинству женщин. Но не мне. Мне искренне жаль, мистер Ллойд. Я не могу принять ваше предложение.
Он ответил с некоторым раздражением:
— Возможно, правы те, кто болтает в деревне, что вы сделали ставку на мистера Чарльза Гастингса и собираетесь уехать в Лондон, чтобы покорить его сердце.
Миранда не смогла удержаться от смеха из-за абсурдности подобного утверждения.
— Не стоит доверять слухам. Будьте покойны, у меня нет никакого интереса к мистеру Гастингсу. Знакомясь с ним, я хочу лишь доставить радость своей матушке. Как только я исполню эту дочернюю обязанность, то навечно расстанусь с этим джентльменом.
Последовала пауза, во время которой явное выражение неудовольствия на лице мистера Ллойда сменилось чем-то похожим на одобрение. Потерев ладони, он мысленно взвесил свой ответ и высказался таким образом, чтобы Миранде стало ясно одно достоинство супружеских уз, а именно: исключение нежелательных предложений о браке со стороны всех прочих джентльменов.
— В таком случае, — сказал он голосом, полным удовольствия, — когда я увижу вас в следующий раз, то буду вновь просить вашей руки.
ГЛАВА III
КОНТРДАНС
Второй принцип игры Гастингса: Игрок должен быть готов все поставить на карту на основании собственного решения. Во всем прочем он может быть гением, но если он отступит от собственного решения, прислушавшись к предостережениям и уговорам своих знакомых, он никогда не станет знаменит. Если бы Адам не рискнул всем из-за яблока, он бы по сей день прозябал в забвении.
Мистер Гастингс вошел в дом на Куин-стрит и был немедленно препровожден в гостиную матери. Она посмотрела на него, оторвавшись от работы, разложенной у нее на коленях, и вид ее поразил мистера Гастингса. Она так светилась любовью, была так несказанно счастлива увидеть его, что, хотя Чарльз ни в коей мере не был сентиментальным, сердце его замерло.
Миссис Гастингс стала вдовой еще до того, как ее сын и единственный ребенок произнес свои первые слова. Супруг ее был истинным джентльменом при жизни и еще более проявил себя в этом качестве после кончины, оставив жене и наследнику солидные состояния. Даже самый экстравагантный денди не сумел бы растратить их совместные доходы за три жизни. По мере возмужания юного Чарльза они с матерью еще больше сблизились; став взрослым, он переехал в собственный дом на Рассел-сквер и вел там жизнь, подробности которой тщательно утаивал от матери, но привязанность их друг к другу оставалась прежней. Каждый раз, видя это выражение на ее лице, он переполнялся нежностью. Мистер Гастингс признавался себе, что не будь у него безрассудно и безмерно любившей его матери, он превратился бы в отъявленного висельника.
Он подошел к ней и поцеловал ее в щеку.
Она улыбнулась и осмотрела его с головы до ног, изучая светло-коричневые бриджи, темно-синий сюртук, валенсийскую жилетку и безупречно завязанный галстук.
— Чарльз, — произнесла она, — ты сегодня неотразим.
— Выражаю вам признательность от имени моего портного.
Прежде чем сесть подле матери, Чарльз помешал угли в камине, чтобы ей досталось побольше тепла.
