Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар
— А мне кажется, оно ползет, — страстно возразила Вирджиния. Страсть была так чужда натуре Вирджинии, что дядя Роберт удивился и, как он потом говорил, не знал, что и делать. Чтобы скрыть свое смущение, родственник загадал еще одну из своих многочисленных загадок, пока завязывал пакет с бобами (кузина Мелисандра напомнила в последний момент, что нужно еще купить и бобов. Бобы были дешевыми и питательными).
— Какие два понятия способны подтвердить иллюзорность? — и не дожидаясь, пока Вирджиния произнесет: «Сдаюсь. Сдаюсь», мужчина ответил сам: — Мираж и замужество.
— Они совсем не адекватны, — коротко бросила Вирджиния, забирая чай и бобы. В этот момент почему-то ей было все равно, вычеркнет ее из своего завещания дядя Роберт или нет. Девушка вышла из магазина, пока дядя Роберт уставился на нее с открытым ртом. Потом он покачал головой.
— Тяжело бедняжке Вурж, — пробормотал он.
Вирджиния пожалела о свершенном поступке, едва дошла до следующего перекрестка. Почему она потеряла терпение в этой ситуации? Дядя Роберт, вероятно, рассердился и, конечно же, поделится своим раздражением с ее матерью, отметив при этом, что Вурж была несносна (и с кем! С самим дядей Робертом!), а мать потом будет неделю читать ей мораль.
«Двадцать лет я держала язык за зубами, — думала Вирджиния, — почему я не могла сдержаться еще раз?»
Да, прошло 20 лет, Вирджиния точно знает, когда ее впервые упрекнули в неудачливости. Девушка помнит этот горький момент очень отчетливо. Ей было девять лет, она одиноко стояла на школьной площадке, в то время как остальные девочки из ее класса играли в игру, где мальчик выбирает себе партнершу, прежде чем вступить в игру. Никто не выбрал Вирджинию, маленькую, бледную, черноволосую Вирджинию, в ее строгом фартучке с длинными рукавами, со странными, раскосыми глазами.
— Ах, — сказала ей тогда хорошенькая маленькая девочка. — Мне жаль, но в тебе нет очарования.
Вирджиния ответила тогда демонстративно и продолжала так отвечать до сих пор на протяжении уже двадцати лет: «А мне и не нужно это очарование». Но сегодня она бы уже так не сказала.
«Мне нужно быть откровенной хотя бы перед собой, — жестко подумала Вирджиния. — Шутки дяди Роберта обижают меня, потому что он прав. Я хочу выйти замуж. Я хочу собственный дом, я хочу собственного мужа, я хочу собственных милых, пухленьких детишек». Вирджиния внезапно остановилась, пораженная своей неожиданной дерзостью. Девушке даже показалось, что проходивший мимо доктор Леннон прочитал ее мысли и осудил их. Вирджиния боялась доктора Леннона. Этот страх возник в одно из воскресений 23 года назад, когда она впервые пришла в Сент-Ворт. Вирджиния опоздала в тот день на занятия в воскресную школу, поэтому она зашла в церковь и тихо уселась в последнем ряду на скамью. В церкви никого не было, никого, за исключением нового настоятеля, доктора Леннона. Доктор Леннон стоял в дверях, ведущих в хоры, он посмотрел на Вирджинию и сказал: «Маленький мальчик, подойди сюда».
Вирджиния оглянулась. Рядом не было никакого маленького мальчика во всей огромной церкви. Не было не только мальчика, не было никого вообще. Странный мужчина в очках из голубого стекла не мог иметь в виду ее. Она не была мальчиком.
— Маленький мальчик, — повторил доктор Леннон на этот раз более строго и поднял указательный палец, подзывая к себе Вирджинию. — Иди сюда немедленно.
Вирджиния поднялась, как загипнотизированная, и пошла к алтарю. Она была слишком напугана, чтобы ослушаться. Сейчас с ней случится что-то ужасное. Но что? А может быть, что-то уже случилось? Может быть, она действительно превратилась в мальчика? Вирджиния подошла и остановилась перед доктором Ленноном. Он покачал перед ней указательным пальцем, длинным, крючковатым указательным пальцем, и сказал:
— Маленький мальчик, сними шляпу.
Вирджиния сняла шляпу. Волосы ее были завязаны в небольшой хвостик, свисающий на спину. Но доктор Леннон был близорук и не заметил этого.
— Маленький мальчик, ты можешь вернуться назад на свое место, но всегда снимай в церкви шляпу. Запомнил?
Вирджиния пошла к своему месту, неся в руках шляпу, как автомат. Но тут вошла ее мать.
— Вурж, — сказала миссис Джексон. — Это что еще за штучки? Зачем ты сняла шляпу? Надень ее немедленно!
Вирджиния немедленно надела. Она тряслась от холода, но еще больше от того, что доктор Леннон мог снова вызвать ее к себе. Она бы, конечно, подошла, она не могла бы ослушаться настоятеля, но церковь была уже полна народа. А что если этот ужасный, негнущийся палец снова затребует ее к себе перед всеми этими людьми? Вирджиния просидела всю службу, как в агонии, полумертвая и болела неделю после этого. Никто не мог понять почему. Миссис Джексон снова начала ругать себя за то, что у нее такая чувствительная дочь.
Потом доктор Леннон осознал свою ошибку и смеялся над ней, когда Вирджиния снова пришла в церковь, но девочке было совсем не смешно. Она никогда не смогла избавиться от страха перед доктором Ленноном. Надо же было сейчас, когда она думала о таких неприличных вещах, встретить именно его!
Вирджиния взяла книгу Фрэнка Стеджера «Магия крыльев».
— Это его последняя книга, о птицах, — сказала миссис Стефенсон.
Девушка уже почти решила вернуться домой и не ходить к доктору Стинеру. На это у нее уже не осталось мужества. Она боялась оскорбить дядю Джефсона, рассердить свою мать, боялась предстать перед строгим, резким взором старого доктора Стинера, который, вероятно, скажет ей, как уже сказал кузине Лилиане, что все ее жалобы полностью надуманны, и что боли мучают ее только потому, что она сама хочет этого. Нет, не стоит ходить. Лучше она возьмет лекарство «Каплер Пёпл». Эти таблетки в несметных количествах поглощались всеми членами семейства Джексонов. Это был стандарт, который они все дружно признавали. Разве не они вылечили вторую кузину Кэтлин, когда ее отказались лечить пять докторов? Вирджиния всегда с подозрением относилась к этим таблеткам, но, вероятно, что-то в них все-таки было. Может быть, и сейчас лучше купить эти таблетки, чем идти к доктору Стинеру. Вирджиния решила зайти в читальный зал посмотреть журналы и идти домой.
Она пролистала несколько журналов, пытаясь найти в них что-нибудь, чтобы сейчас же и прочитать, но все эти попытки только еще больше взбесили ее. На каждой странице ее взгляд утыкался в изображения красивых женщин, которых окружали не менее красивые мужчины и смотрели на них с обожанием. И тут она, Вирджиния Джексон, на которую никто ни разу не посмотрел не только с обожанием, но даже внимательнее, чем обычно. Вирджиния захлопнула последний журнал и открыла «Магию крыльев». Взгляд девушки попал на абзац, в корне изменивший всю ее жизнь.
