Сьюзен Джонсон - Нежнее шелка
По крайней мере теперь она хоть не пырнет его, думал он, пусть уж лучше молчит, как камень, чем расчленит этим чудовищным лезвием. Пускай себе обижается, но он все равно перенесет ее в безопасное место. Это ведь из-за нее на них напали, можно не сомневаться. Им даже известно, в какой комнате она находится.
Чуть ли не боком он протиснулся и пересек коридор, вошел в гостиную, направился прямо к токономе — нише, где прислуга устроила себе святилище, и поставил Тама на ноги.
— Не вздумайте двигаться, — сердито приказал он и, протянув руку, отодвинул перегородку у задней стенки ниши, потом рывком отодвинул заднюю ширму и, щелкнув пальцами, подтолкнул девушку вперед.
— А если я откажусь? — Губы ее упрямо сжались.
— Не дурите. Они пришли за вами.
— Тогда мне нужно мое оружие.
— У меня хватает. — Его взгляд скользнул к патронташу, его ремням, скрещивающимся у него на груди, вакидзаси за поясом и револьверам на бедрах. — Сделайте одолжение, леди, проследуйте наконец туда! — прикрикнул он, уступив ей дорогу.
— У меня есть выбор?
— Нет, если хотите остаться в живых.
Она шагнула в темноту, глаза ее блеснули.
— Я делаю это по принуждению.
— Имею вам сообщить, леди, все мы действуем по принуждению! — проревел он. — Входите же!
Мгновение спустя он задвинул за собой ширму, спустился по короткому лестничному пролету и вошел в просторную комнату, которую выкопал под своим домом на случай, если разгневанный покупатель начнет выяснять с ним отношения. Торговля оружием — по природе своей одно из самых рискованных предприятий.
— В этом совершенно нет необходимости, — возмущалась Тама. Лицо ее пылало от негодования. — Я хорошо обучена и могу себя защитить!
— Но не от пятидесяти ниндзя. — Он запер дверь и бросил на нее раздраженный взгляд. — У вас ничего бы не вышло.
— Вы и ваши люди помогли бы.
У него на языке вертелась уйма вульгарных словечек, которыми он мог бы припечатать эту особу, но сдержался и, досчитав до десяти, повернулся.
— Они удержат свои позиции, — проговорил он отрывисто. — Здесь или где угодно. — Он и его люди в боях проложили себе путь через четыре года Гражданской войны Севера и Юга в Америке и еще четыре года расчищали себе дорогу на кишащем пиратами Китайском море. Он не обязан распинаться перед избалованной принцессой голубой крови, доказывая их храбрость и стойкость.
— Я чувствовала бы себя увереннее, будь со мной мое оружие.
— В этом нет необходимости. Пока мы в безопасности.
— Какая уверенность, капитан! — Голос ее звучал ехидно.
Он натянуто улыбнулся:
— Уж такой я. Мистер Уверенный!
Брови ее поднялись, и она посмотрела на него насмешливо:
— Может ли быть, что вы испугались вооруженной женщины?
Он сразу скис.
— Послушайте, леди, это я спасал вас, а не вы меня. Если вам больше не надо во Францию, милости прошу наверх. Задайте жару своре ниндзя, которые хотят вас убить. В противном случае — сядьте! — рявкнул он и жестом указал на стул. — И хватит трепать языком. Из-за вас мои люди подвергаются опасности. И настроение у меня испортилось.
Некоторых слов капитана Тама не поняла — ее учитель английского был англиканским миссионером, но она уяснила для себя, что раздражение капитана достигло точки кипения и он говорит серьезно. Если она предпочтет уйти, он ее выпустит. И как ни противно это признать, он, конечно, прав. Но как раздражающе груб! Да, в одиночку она не справится с ордой воинов.
— Простите, — тихо проговорила она, избегая его взгляда. — Я крайне бестактна.
— Уж это точно.
— Как и вы. — Трудно капитулировать, когда всю жизнь — жизнь принцессы — перед ней преклонялись.
— Я извиняюсь. — И тут он улыбнулся той улыбкой, которая очаровала бесчисленное множество женщин во множестве стран; улыбнулся потому, что шум стрельбы, как слышно, стихает, а значит, вскоре они смогут выйти отсюда. Но пускаться в опасный путь с разъяренной фурией по меньшей мере предосудительно.
— Благодарю вас. — Она величественно вскинула подбородок.
— Не за что. — Он состроил льстиво-любезную гримаску. — Был не в себе, принцесса. Молю о прощении.
Его заученная сверкающая улыбка пленила немало женщин и всегда помогала обескуражить несговорчивых. И принцесса не так уж неуязвима.
Капитан и его люди действительно способствовали ее спасению, внезапно осенило ее, и она решила смилостивиться над своим благодетелем. Наверное, она слишком резка с ним.
— Я, право, признательна вам за помощь, — прошептала она, ощущая толику вины. — Мне бы не хотелось, чтобы вы меня не так поняли.
— Не стоит благодарности. Я к вашим услугам. — Теперь его внимание привлекли тяжелые приближающиеся шаги. — Идет мой первый помощник, — сказал он, повернув голову в направлении звука. — Нападавшие, наверное, разбежались. Но они непременно вернутся, поэтому держите наготове свои мечи. Я их понесу. — Он знал, что существует связь между владельцем и его мечом, но им придется бежать, так что он возьмет на себя ее тяжелую ношу.
— Я сама в состоянии… Я всегда… Ну вот опять… — Она смолкла, заметив, как он нахмурился. — Как скажете. — Очевидно, авторитет капитана должен быть непререкаем. — Могу узнать, куда мы направляемся?
— В один чайный домик. Там будем в безопасности дожидаться, пока не придет корабль.
— Если только доберемся туда невредимыми. — В задумчивости она посмотрела на него. — Вы очень высокого роста и к тому же иностранец.
— Иностранец, который путешествует со своим слугой, — ехидно заметил он. — Не такое уж редкое зрелище. Только не спорьте со мной на людях.
— Договорились, капитан. — Ее внезапное смирение привело его в смущение; он притупил взор. — Я понимаю, как мы рискуем. Вот увидите, я буду слушаться вас во всем.
Не следовало бы ей улыбаться. Ее улыбка пробудила в нем совершенно непристойные желания, особенно когда она произнесла хриплым шепотком «слушаться во всем».
— Приятно слышать. — Он старался, чтобы голос его не выдал, но, кажется, не сильно преуспел.
Теперь настала ее очередь прояснить обстановку, поскольку его косвенный намек имел явно чувственный характер.
— Я не имела в виду…
— Я тоже. — Но его пылкий взгляд противоречил словам, и ее дыхание участилось.
— Это совершенно…
— …невозможно.
— Я хотела сказать — нежелательно.
Он уловил перемену, как всегда чуя, когда женщина распаляется, хочет она того или нет. Словно не поверив, он сказал только:
— Вот как?
Ей следовало бы возразить, но его темные глаза действовали на нее гипнотически, на близком расстоянии его красота сражала неотразимо. Если поначалу она и не обратила внимание на свою реакцию на его плотские намеки, то теперь это уже невозможно не заметить.
