Кресли Коул - Темные желания
– Послушай, я не хочу говорить и обещать лишнее, – сказал он. – Сейчас я возвращаюсь домой за вещами, потом мы поедем на встречу с моим братом. Он знает обо всем этом больше, чем я. Ты только вынеси мое присутствие некоторое время, а там мы придумаем, как всех осчастливить.
Наконец она кивнула.
– Мне нужно съездить на мой чердак взять кое-что из одежды и все такое.
– Ни в коем случае. Они будут следить за твоим домом.
– Но мне нужны мои… мои лекарства. Они лежали в моей сумке.
– Что за лекарства? – спросил он, хотя и знал о ее проблемах.
Просто хотел проверить, скажет ли она ему. Она вздернула подбородок.
– Это от ННБ. Навязчивого…
– …невроза беспорядка. Я слыхал о таком. – Ей понравится в его доме.
– Значит, ты понимаешь, почему я должна взять их.
– А что, ты умрешь без этих таблеток? Потому что если ты попытаешься взять их, то умрешь наверняка. Здание, где ты живешь, кишит убийцами.
Она свела брови.
– Ты сказал – здание. Откуда ты знаешь, что я живу не в отдельном доме? И откуда ты узнал, где найти меня сегодня вечером?
– Мы собирали сведения о тебе. Я следил за тобой и видел, как тебя схватили.
– Скажи, а кто нанял тебя охранять меня?
Если она будет и дальше так настойчиво задавать вопросы, это станет опасным.
– Не знаю в точности. Мне просто выдали указания, как охранять тебя, и расценки за работу. Все остальное для меня не важно.
Она немного помолчала.
– Собирали сведения обо мне? – спросила она, наконец. – То есть шпионили.
– Я не прошу прощения за это. В конце концов, я спас тебе жизнь.
– И что же ты узнал обо мне?
Что он может на это ответить? Каждый раз, когда ему казалось, что он постиг Холли, она удивляла его. За несколько последних месяцев он определил ее как противную математичку, феминистку из кампуса, соблазнительную недотрогу и скрытую секс-бомбу.
В конце концов, он понял, почему никак не может разобраться в ней. Она и сама не знала, что она такое.
– Тебе двадцать шесть лет, ты единственный ребенок, приемыш, – сказал он, наконец. – Твои приемные родители оба умерли естественной смертью за два последних года. Они оставили тебе состояние… – Он искоса посмотрел на нее.
Лицо ее ничего не выражало.
– Дальше.
– У тебя две научные степени на счету, и ты вот-вот получишь докторскую степень по математике.
«Ты знаешь, что умна, и это возбуждает со страшной силой».
– Ты любишь плавать в бассейне.
«Твое тело даже в самом скромном купальнике способно поставить на колени меня, демона».
– У тебя есть бойфренд, он тоже работает над докторской.
«Тим – неудачник и ипохондрик».
– Ты учишь футболистов забавляться числами и все такое.
«С каждым двусмысленным замечанием, которое эти жеребцы отпускают в твой адрес, они навлекают на себя гибель от укуса демона».
– Ты любишь, чтобы вокруг была… чистота.
«Ты любишь рок-блюз и пищу в герметической упаковке».
– Все верно, – подтвердила Холли. – А я ничего не знаю о тебе, кроме того, что ты демон-наемник и у тебя есть, по меньшей мере, один брат.
Он подавил хриплый смех.
«Обо мне больше и знать нечего», – подумал Кейд с горечью, но сказал:
– Это, наверное, хорошо. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Глава 6
Поговорив с Кейдом, Ридстром надолго впал в смятение. Дело дрянь.
Эмиссары Грута настаивали на встрече в трехстах милях от города, а Ридстром находился все еще в получасе езды от заправки, где должен был встретиться с Кейдом.
Он сильнее нажал на газ, его автомобиль летел по старой дороге. Он ехал с необременительной скоростью сто сорок миль в час – так ровно, что машина казалась скучающей и угрюмо спокойной.
Ридстром должен встретиться с братом, пока тот не натворил дел. Он полагал, что даже Кейд не понимает, насколько необходима ему, Ридстрому, эта женщина.
Дело совсем дрянь. Он вовсе не уверен, что Кейд не убежит с Холли – теперь, когда может заполучить ее.
Подозревал ли Ридстром, что эта женщина – пара Кейда? Да. Но так ли все очевидно?
Раньше она была недостижима для Кейда, потому что была смертным человеком. Теперь от нее зависит, сможет ли Ридстром предъявить права на свое королевство. Предъявить права на Роткалину… Его сердце забилось сильнее при мысли о том, как он освободит свою страну и будет работать на благо своего народа.
Оморт был жесток с ними, всякий бунт подавлялся, злоумышленники подвергались изуверским наказаниям.
И вот сейчас свобода Роткалины находится в руках… Кейда. А это означает, что он, Ридстром, оказался в непонятном положении.
Кейд сильно его разочаровывал. Ридстром преклонялся перед разумом, он был редким типом неистового демона, который никогда не выходит из себя. И только Кейд выводил его из себя. А взамен Ридстром обращался с ним строго. Некоторые считали, что даже слишком строго.
И все же после каждой их позорной кулачной драки, когда Ридстром был готов навсегда порвать с братом, он вспоминал, как тот, будучи семилетним щенком, с еще младенческими рожками, преклонялся перед ним, как перед героем. У Ридстрома была слабая надежда, что Кейд еще может отойти от края пропасти и совершить в своей жизни что-то значительное. Но если он не поступит правильно именно сейчас, с этой надеждой придется покончить навсегда.
Вспомнив тот день, когда Кейд впервые увидел Холли, Ридстром прибавил скорость…
Немногим менее года назад Кейд взялся за работу – удалить из кампуса Тулейна сынка одного высокородного демона. Этот сын не просто искал лучшего способа сойти за человека. Молодой демон и в самом деле принял человеческий образ, отрубил себе рога, спилил клыки и отказался от телепортации.
Родители были в ужасе, они хотели вернуть сына домой, чтобы «позорная тайна» не дошла до их друзей и деловых партнеров.
Кейд не был согласен с ними, ибо считал «каждому – свое». Однако по большей части он руководствовался той точкой зрения, что «новый день – новый доллар». В общем, стремление заработать одержало верх.
Ридстром сопровождал его в кампус, чтобы убедиться, что удаление прошло гладко. По дороге в общежитие, где жил демонский сын, они проходили мимо аудитории, на которой висело объявление: «Сегодня награды по математике!»
Кейду это показалось забавным.
– Парад чокнутых, а?
Хотя он учился в школе основам письма, математики и иностранным языкам, Кейд носил на плече чип, обозначающий, что он так и не получил образования, как другие члены королевской семьи. Такие сферы высших знаний, как философия, астрономия или литература, оставались для него неведомыми. И даже по прошествии стольких столетий он чувствовал недостаток образования.
