Барбара Картленд - Влюбленный король
Но когда Зите исполнилось пятнадцать, мать категорически запретила ей ездить с отцом.
Сказка кончилась.
Никакие слезы и уговоры не помогали: мать оставалась непреклонной.
Зита не могла понять причину этого внезапного запрета, строгого и окончательного.
Железный занавес отделил ее от мира радости и счастья.
Эти поездки были удовольствием не только для нее.
Отец блаженствовал в ее обществе.
Зита была уже большой девочкой, когда до нее стали доходить слухи о Париже, о женщинах легкого поведения, к ногам которых бросали свои состояния знатные господа…
Однажды Зита услышала обрывок разговора родителей.
— Я ни за что на свете не допущу, — негодовала герцогиня, — чтобы моя дочь имела что-то общее с подобными женщинами…
Она замолчала на полуслове, увидев в дверях Зиту, и перевела диалог на другую тему.
В то время девочка не придала этому никакого значения, так же как и другой случайно услышанной фразе.
— Думаешь ли ты о своей репутации, когда обращаешься с такого рода созданиями?.. — возмущенно выговаривала герцогиня мужу.
И снова фраза осталась незаконченной, потому что в дверях внезапно появилась Зита.
Это были кусочки загадки-мозаики, которую она могла при желании сложить.
Однажды в маленькой горной гостинице она пробудилась от яркого света луны, пробивавшегося сквозь неплотно задвинутые шторы.
Зита была сильно утомлена и хотела вновь погрузиться в сон, но мешали голоса, долетавшие из соседней комнаты.
Смеялась незнакомая женщина.
Ей вторил баритон отца, в котором сквозили незнакомые нотки.
Тогда она не стала прислушиваться и тем более анализировать этот факт, но позднее смутные догадки стали посещать ее острый ум.
В тот день они долго бродили по живописному ущелью, плескались в горном озере, а потом отец привел ее в незнакомое место.
На пороге маленького домика их встречала молодая рыжеволосая женщина.
Ее кожа была цвета клубники со сливками, а глаза ярче синего неба.
— Вы вернулись! — сорвался радостный возглас с ее алых губ. — А я думала, больше вас не увижу!
— Я выполняю свои обещания, Нэви, — с улыбкой ответил герцог. — Я взял с собой дочку, чтобы она посмотрела на самую прекрасную женщину Альдросса!
Они пообедали с таким аппетитом!
А потом девочке позволили выпить вина с местных виноградников.
Она с трудом держалась на ногах от усталости, и отец отнес ее в постель.
Ночью ее разбудила луна…
Все это казалось странным, но она была слишком сонной, чтобы беспокоиться О чем-либо, а наутро обо всем забыла.
Теперь она все это вспомнила, и те обрывки информации, которыми она располагала, немного прояснили реакцию матери на регулярные отъезды отца.
А он продолжал, теперь уже без дочери, время от времени покидать замок.
Зита подмечала, с какой горечью отзывалась об этом мама.
Дети не всегда понимают суть отношений между родителями.
Здесь интуиция их подводит.
Но Зита была уже взрослой девушкой, и многое становилось ясным.
Ей пришлось признать, что союз отца и матери был в какой-то мере обусловлен политической необходимостью, Мама как член английской королевской семьи стала для Альдросса гарантией безопасности и залогом поддержки со стороны Англии.
Герцогиня была настоящей англичанкой — и внешностью, и характером.
Она отличалась свойственной англичанкам застенчивостью и холодностью.
В общем, была полной противоположностью открытым и эмоциональным альдроссцам.
Эти люди умели радоваться жизни.
Зита часто слушала, как они поют во время работы в полях и на виноградниках.
А в сумерках из уютно освещенных окон их домиков доносились веселый смех и нескончаемые разговоры.
Ветер на легких крыльях разносил их звонким эхом по округе и раскидывал меж белых шапок окрестных гор.
Только в этом году, на пороге восемнадцатилетия, Зита поняла, что мама действительно любила отца, Не потому, что была его женой, а так, как женщина может любить мужчину.
Это открытие стало для нее настоящим потрясением.
Она знала наверняка, что отец испытывает к матери совсем другие чувства.
Да, он ее уважал и оказывал ей знаки внимания, но никто бы не осмелился сказать, что он от нее без ума, как пишут в романах.
«Бедная мамочка!»— думала Зита.
И она дала себе клятву ни за что не вступать в брак по необходимости.
Ее супруг будет любить ее, так же как она его.
И ничто на свете не заставит ее поступить иначе, как бы важно это ни было.
Она посмотрела на родителей совсем другими глазами.
Теперь понятно, почему ее отец, такой привлекательный мужчина, погружался в волны отчаяния.
По природе он был скитальцем, но семейная жизнь приковала его к крохотному государству Альдросс.
Когда Зита была ребенком, он частенько развлекал ее рассказами о своих путешествиях.
А бывал он и в Египте, и в далекой России.
Неоднократно посещал Париж, но не часто рассказывал об этих поездках.
Обычно на ее просьбы поведать что-нибудь о Париже он переводил разговор на Рим.
Когда она умоляющим тоном просила его описать картины во дворце Тюильри, он рассказывал ей о тех, что видел в Мадриде или Флоренции.
Париж для нее открыли профессор и мадам Готье.
Они вдохнули жизнь в картинки, а ее фантазия дорисовала отчетливые образы.
Париж стал для Зиты городом экстравагантных и соблазнительных женщин, и она догадывалась, зачем туда наведывался ее отец.
Но после женитьбы у герцога была только одна возможность обрести некоторую свободу — его короткие поездки в горы.
Он любил свою страну, любил ее народ.
Многие женщины радостно открывали ему свои объятия.
Он видел неподдельный, живой блеск в их глазах, а развернуться спиной и уйти было не в его характере.
«Папа тоже бедный», — решила Зита.
И себя ей тоже было жаль, потому что теперь она не могла ездить с отцом, приходилось оставаться в замке с матерью.
В эти дни матушка становилась особенно придирчивой, а вся прислуга более молчаливой, чем обычно.
И весь замок погружался в свинцовый туман, который рассеивался только по приезде отца.
Словно читая ее мысли, герцог прервал молчание.
— Вот что мы с тобой сделаем, дорогая. Я соглашусь с твоей матерью, но только с одним условием: она отпустит тебя со мной в следующую поездку в горы.
Зита подняла на него сияющие глаза.
— Правда? Это же просто замечательно! Ты не представляешь, как мне не хватает этих поездок!
— Мне тоже, Зита. Но мама убедила меня, что ты уже слишком взрослая, чтобы сопровождать меня. Надо признаться, в чем-то она права.
— Но на этот раз ей придется сделать исключение, — сказала Зита. — Поклянись мне, что ты сможешь ее уговорить.
