Мэриан Палмер - Белый вепрь
— Тебе понравится в Йоркшире, Мэг, — вновь заговорил Филипп, стараясь шуткой развеять ее мрачное настроение. — У лорда Деверю там много друзей. Я буду очень удивлен, если просители руки госпожи Деверю уже не протоптали широкую тропу к воротам усадьбы.
Шутка не имела никакого успеха. Вспыхнув до корней волос, Маргарэт сказала:
— Они не нужны мне. Разве я обязана выходить замуж, сэр? Кейт не замужем, и вы не женаты.
— Да мне-то давно пора, уж десять лет как, не меньше. Только отец другими делами был занят, все откладывал да откладывал помолвку, а потом и обстоятельства изменились. Людям вроде меня, сражающимся за наследство, заказаны знатные невесты, а ведь мама на меньшее, чем на баронскую дочь, не согласна! — Филипп умолчал о том, что сам был очень рад, что все так обернулось.
Маргарэт метнула на него из-под опущенных ресниц сочувственный взгляд. «Не тщеславен», — думала она. Филипп бы страшно удивился ходу ее мыслей, позволь Маргарэт ему туда проникнуть. «Да, не тщеславен, но чувствуется энергия и социальное воспитание в духе госпожи Алисы». Не подозревая о том, что происходит в этой головке, Филипп дружески протянул Маргарэт руку, и они двинулись к дому. Впереди Трейнор вел лошадей. У ворот Маргарэт высвободила руку, бросив через плечо прощальный лукавый взгляд. Подразумевалось, что черным ходом ей пользоваться удобнее — так легче попасть наверх, где всегда можно застать камеристку госпожи Алисы и поболтать с ней.
Глядя вслед девочке, Трейнор, как бы в вопросительной форме, заметил:
— А ведь вы не все ей сказали.
— Может, и не понадобится. Женитьба Деверю еще окончательно не определена; Одли знает только, что разговоры об этом ходят при дворе герцога Бургундского. Деверю, которому король собирается вернуть свое благорасположение, там очень тепло принимают. Вообще-то вполне вероятно, что он подумывает о женитьбе. Первая его жена умерла при рождении Мэг, а эта бургундка, говорят, очень красива, и приданое за ней дают богатое.
— Наверное, милорду нужен наследник. — Трейнор привязал лошадей и бросил испытующий взгляд на хозяина, повернувшегося к нему в профиль. — Теперь вам самому нужно об этом думать, сэр. Все сейчас в ваших руках, хотя полагаю, что и миледи хотела бы, чтобы вы женились.
— Да уж она мне говорила. Даже выстроила целую шеренгу девиц и вдов. А теперь ты ту же песню заводишь, Грегори. А то я и так, без этих цепей себе девушки не найду. — Трейнер недовольно замолчал. Филипп смотрел вдаль, там, за полями, поднимались холмы. — На севере очень неспокойно. Я надеялся, я думал, будут набирать отряды, но… — Филипп пожал плечами и добавил, явно пуская стрелу в собственный адрес: — Король, надо полагать, в силах справиться с мятежниками и без моей помощи.
Филипп толкнул ворота. Они были не заперты — его ждали. Пересекая двор, он уловил в незашторенном окне часовни какое-то движение и тут же увидел сестру — она приветственно вскинула руку. Ей было пятнадцать, и, пока вопрос с приданым оставался открытым, до помолвки дело не доходило. «Уж она-то с нетерпением ждет рассказа, как все прошло в Лондоне», — подумал Филипп. Он помахал ей в ответ, улыбнулся и вошел в дом.
В первых числах июля молодожен лорд Деверю отплыл из Фландрии. Дела его в последнее время складывались на редкость удачно, на такое он даже и надеяться не мог. Герцог Карл Бургундский, унаследовавший высокие достоинства своего отца, выказывал ему всяческое расположение, в частности, оказавшись в Вестминстере, замолвил слово за изгнанника, включившись таким образом в хлопоты лорда Одли. Аристократ до мозга костей, Эдуард проявил подлинное великодушие; а помимо всего прочего, он совсем недавно выдал за Карла свою младшую сестру и был весьма рад возможности укрепить союз, оказав эту услугу. Положим, поддержка Карла была не вполне бескорыстной, но, наслаждаясь давно забытыми прелестями домашней жизни, Деверю поведал жене, что в любом случае сделка оказалась для него выгодной. Свежий ветер резво нес их судно в сторону Англии, и вот уже засияли на солнце, как мрамор, прибрежные утесы; им пришлось немного отклониться от курса — совсем рядом проскользнуло незаметное суденышко; выйдя из Сэндвича{33}, оно взяло курс на Кале{34}. Состав его пассажиров весьма удивил бы лорда Деверю, но, жадно рассматривая родные берега, он, едва паруса исчезли из поля зрения, и думать о нем забыл. В Дувре{35} их ожидал лорд Одли; он заключил в объятия своего родственника и от души расцеловал его молодую жену.
Деверю собирался сразу же нанести визит в Вестминстер, чтобы выразить признательность королю, но тот отправился на север, чтобы положить конец беспорядкам, неожиданно принявшим масштабы хорошо организованного восстания. Между тем королю наверняка небезынтересно было бы узнать, что в его отсутствие ветреный братец Кларенс и граф Уорвик спешно отправились в Кале, где их поджидала Изабелла Невил со своей матерью. Через несколько дней был заключен брак, которому король противился на протяжении четырех лет, а еще через месяц Уорвик и его новоиспеченный зять вернулись в Лондон и принялись набирать отряды, которые, как было объявлено, должны помочь королю усмирить северных мятежников. Под приветственные крики лондонцев — верных слуг короля — были подняты знамена с гербом Йорков — роза в скрещении солнечных лучей, — и во главе с графом Уорвиком и герцогом Кларенсом отряд выступил в поход.
Незадолго до того, как лорд Деверю начал подумывать, что пора бы ему не спеша трогаться в путь из Лондона в Оксфордшир, Филипп отправился в путешествие из Уиллоуфорда. Об Одли давно ничего не было слышно, впрочем, он слишком увлекся устройством дел своего вернувшегося в Англию родича. Филипп, не получая никаких известий о Деверю, решил, что скорее всего отец Маргарэт, с женой или без нее, все еще находится во Фландрии. У Филиппа была масса дел в Вудстоке, куда он хотел перебраться, пока не пришло время урожая, затем необходимо было уладить все формальности, связанные со вступлением во владение Таттенхэмом и Литл-Баркинсом, на Уиллоуфорд времени почти не оставалось — хорошо, если Филипп успеет заняться отчетами тамошних управляющих. Домашним Филипп сказал, что его не будет по меньшей мере две недели. Юноша с улыбкой поглядывал на Маргарэт, которая с грустью наблюдала, как готовят к отъезду его экипаж.
— Дорогая моя юная леди, не могу же я взять вас с собой в Вудсток на седельной луке! Там надо все как следует подготовить к нашему приезду, а такое дело, бьюсь об заклад, матушка мажордому в жизни не доверит. — Он слегка ущипнул ее за щеку и перебросил плащ через руку. — Как натаскивают кречетов, знаешь? В Вудстоке у тебя будет свой собственный. Погоди, дай только устроиться на месте, все, что нужно, с собой возьмем.
