Александра Девиль - Корсары Таврики

— Сами? Что ты имеешь в виду?

Зоя придвинулась ближе, взяла Марину за руку и горячо за­шептала:

— Твой враг не знает меня, а мой муж не знает тебя. И если твой враг умрет в Кафе в то время, когда ты будешь находиться здесь, в поместье, то кто же подумает на тебя? А если мой муж умрет, когда я буду в Кафе, то кто же меня заподозрит? Ты по­няла, о чем я говорю? Мы с тобой можем... обменяться убий­ствами.

Марина невольно вздрогнула:

— Ты предлагаешь мне убить моего врага, а я за это должна буду убить твоего мужа? Нет, Зоя, я не могу на такое пойти!

— Я понимаю, это звучит страшно, но... — Зоя перекрести­лась. — Я верю, что Бог простит, ведь покарать злодея — не грех. И потом, ты не будешь видеть ни крови, ни страданий. Мы с тобой уберем их тихо, по-женски. У меня есть яд, кото­рый убивает не сразу, а в течение нескольких часов. Никто и не подумает на тебя, если ты, к примеру, отобедаешь с ним днем, а умрет он только вечером.

— Нет, Зоя, ты не понимаешь... — Марина судорожно сжа­ла руки на груди. — Как я могу пойти на убийство сейчас, ког­да жду ребенка?

— А в другое время могла бы? — не без лукавства спроси­ла Зоя.

— Может быть... ради спасения чьей-то жизни. — Марина опустила глаза, вспомнив тот день, когда ей пришлось, защи­щаясь, вонзить кинжал в разбойника из шайки Заноби Грассо.

— Ну что ж, — вздохнула Зоя, искоса поглядывая на подру­гу, — тогда придется мне искать наемных убийц, а на это уй­дет время. Видно, ты не очень спешишь избавиться от своего врага.

— Напротив, очень спешу! — невольно вырвалось у Ма­рины.

— Вот как? — Зоя незаметно усмехнулась краем губ. — А я бы могла сделать это уже завтра, как только приеду в Кафу. Я ведь не жду ребенка и не так щепетильна, как ты. Навер­ное, потому, что больше твоего настрадалась.

Слова Зои манили возможностью быстрого избавления от Нероне, и Марина, немного поколебавшись, объявила:

— Хорошо, я принимаю твои условия. Поезжай сегодня или завтра в Кафу и убери с моей дороги одного негодяя. Разуме­ется, я щедро тебя награжу. А потом, когда мы убедимся, что этот яд действует безотказно и незаметно, я поеду в Сурож. Ты подскажешь мне, как познакомиться с твоим мужем, и я по­стараюсь... помочь тебе.

— И ты меня не обманешь? — слегка прищурившись, спро­сила Зоя. — Не откажешься от своих слов после того, как я сде­лаю дело?

Марина, в глубине души понимая, что вряд ли когда-нибудь сама решится отравить незнакомого ей человека, сейчас гото­ва была пообещать Зое все, что угодно, лишь бы поскорее из­бавиться от опасного генуэзца.

— Зоя, я никогда не откажусь тебе помочь, — заявила Ма­рина с твердостью в голосе, хотя такой ответ звучал несколько уклончиво. — Только, умоляю, поезжай в Кафу поскорей, мне надо со всем этим покончить до того, как Донато вернется в поместье. Твое же дело может немного подождать, ведь ты не связана сроками и твой муж не знает, где тебя искать.

— Хорошо, я согласна. Я уже на все согласна, лишь бы из­менить свою судьбу. Да ведь и ты меня не оставишь после то­го, как нас свяжут такие дела, правда?

Марина понимала, что, решаясь на подобный сговор, попа­дает в зависимость от подруги, не всегда искренней, но уже не видела для себя иного выхода.

— Я никогда не оставлю тебя, Зоя, — заверила она. — Если ты выручишь меня в таком страшном деле, то, уж поверь, я до конца дней буду тебе благодарна.

— Ну, по рукам. — Зоя слегка напряглась и заговорила ко­роткими, отрывистыми фразами: — А теперь перейдем к сути. Кто этот человек? Где его найти? Как к нему подобраться?

— Подобраться к нему будет нетрудно: он остановился в го­стинице при таверне «Золотое колесо». Живет он там под име­нем некоего монаха фра Бернардо.

— Он и вправду монах?

— Нет, конечно. Но его настоящего имени я не могу тебе назвать. Да и зачем? Под тем именем в Кафе его все равно ни­кто не знает.

— Он опасный человек? Разбойник, вор?

— Да, но знатного происхождения, из генуэзских дворян.

— А сколько ему лет?

— По виду — лет тридцать пять.

— Это хорошо, что он достаточно молод. Значит, я могу по­дойти к нему просто как женщина к мужчине? Ведь в «Золотом колесе», кажется, околачивается немало разных красоток. При­ду под покрывалом, чтобы случайно не попасться на глаза кафинским знакомым. Хотя, наверное, сейчас меня трудно узнать...

— Тебя нетрудно узнать, и покрывало тебе, пожалуй, при­годится. Но подойти к нему под видом гулящей девки — нет, не то... Кажется, он не интересуется женщинами. Понимаешь, о чем я говорю? Лучше представься ему богомолкой, которая ищет благословения у странствующего монаха. Он выдает се­бя за паломника, поэтому расспрашивай его о святых местах. Главное, чтобы он не догадался, что ты имеешь отношение ко мне. И еще. Если увидишь, что нет способа незаметно подсы­пать яд в его питье, то лучше отойди, не рискуй. Он очень опас­ный человек.

— Не волнуйся, за эти годы я научилась хитрить и быть осто­рожной. Горькая жизнь делает из простодушных девиц изво­ротливых лисиц. — Зоя встала со скамьи. — Что ж, я готова ехать в Кафу хоть сегодня. Яд — при мне, а остальное... день­ги, одежда, повозка с кучером...

— Об этом не беспокойся, это моя забота! — Марина под­нялась вслед за подругой и взяла ее за плечи, заглядывая в гла­за. — Зоя, мы на страшное решаемся! Давай поклянемся, что эта тайна останется между нами!

— Я готова. Клянусь!

— И я клянусь!

Они замолчали, глядя друг на друга — бледные, с горящими глазами и сжатыми губами. В этот миг Марина испытала чув­ство падения в бездну, которое иногда посещало ее в кошмар­ных снах.

Глава третья

Одна из стен внешней крепости Кафы совпадала с за­щитной линией цитадели, прочие же куртины[8] были включены в состав обширного общего кольца, оги­бавшего город. Внешнюю крепость начали возводить несколь­ко лет назад по распоряжению генуэзского дожа Антонетто Адорно, и вот сейчас, при нынешнем консуле Кафы Бенедет­то Гримальди, ее строительство было почти завершено.

Донато оглядывал кладку морского фасада крепости и ди­вился мастерству фортификаторов, сумевших даже при не­достатке местных монолитов соорудить надежную защиту от ветра и волн. Устойчивость обеспечивалась особым стро­ением стен, выдвинутых к морю треугольниками, и земля­ной насыпью, скреплявшей подножия куртин и башен из­нутри.

Бенедетто Гримальди вызвал Донато как одного из своих во­енных советников, чтобы тот осмотрел новые укрепления на предмет удобства вести с них бой в случае нападения врага. Кафа, надежно защищенная с моря, сильная искусством генуэз­ских мореходов, не раз подвергалась разрушительным атакам с суши, а потому должна была постоянно заботиться о своих укреплениях.