Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов

— Мне вряд ли нужно напоминать, что я замужняя женщина, и так как вы не друг нашей семьи, давайте соблюдать приличия.

— Откуда вы знаете, что не друг?

— А что, вы часто бываете в Бостоне?

— Да, я знаю его хорошо и могу поклясться, что видел вас, когда обедал у ваших родителей. Вы тогда были совсем крошкой. Большой кирпичный дом рядом с парком или речкой. На вас тогда было такое милое кисейное платье, или нет, из белого шелка. А в волосах черная ленточка. Не помните, как зовут ваших родителей?

— Мистер Фостер, вы уверены, что вы не ирландец. У нас в Бостоне говорят, что они искусно льстят, — засмеялась Либби.

— Я все-таки вас рассмешил, а то вы вчера так неважно выглядели.

— Для меня это нелегкое путешествие, ведь я с двумя детьми.

— Но вы скоро встретите мужа и все ваши страхи исчезнут.

— Не слишком скоро. Он не будет ждать нас на пристани в Сент-Луисе — он в Калифорнии.

— Боже мой! — воскликнул Гейб, изменившись в лице. — Я снимаю перед вами шляпу. Вы — мужественная женщина. Ваш муж, — продолжал он, — он что, уже сколотил состояние и теперь ждет вас?

— Сомневаюсь. Он уехал только месяц назад. Не думаю, что он сможет там выжить. Трудности дикой жизни — не для него.

— Счастливчик, должно быть, вы его сильно любите? — осторожно спросил Гейб.

— Это не любовь, а долг. Место жены рядом с ее мужем, и я буду с ним и в горести, и в радости.

— Я не думаю, что вы решились на это путешествие ради чувства долга. Я думаю, что только любовь движет вами.

— Любовь, долг?! Какая разница. Конечно, я люблю своего мужа и не собираюсь это обсуждать с незнакомцем.

Гейб уставился на Либби.

— Мы, южане, известны своей дерзостью.

— Будьте, пожалуйста, более сдержанным, — с улыбкой сказала Либби.

Гейб вскинул голову и громко рассмеялся.

— Вы мне подходите. Ум за ум…

— Мама, я нагулялась, — вмешалась Блисс и потянула Либби за руку. — Я запарилась, давай сядем.

Либби подняла ее на руки.

— Вы нас извините, мистер Фостер.

— Конечно, мэм. Не окажете ли вы мне честь пообедать со мной?

— Не откажусь, — ответила Либби.

После того как он ушел, Либби предложила детям пойти в каюту почитать.

— Ты можешь нам почитать и здесь, — сказала Иден. — А тебе нравится Фостер?

— А тебе?

— Он красивый.

— Ну, не такой красивый, как папа, — возразила Блисс.

— Да, папа красивый, — добавила Либби.

Уложив детей, она поднялась на палубу прогуляться, надеясь встретить там Гейба. Пассажиры суетились, и дул холодный вечерний бриз. В сгущающихся сумерках Либби увидела впереди городок. Люди с тюками и сумками готовились сойти на берег. Рулевой судна подводил судно все ближе и ближе. Кто-то глухим голосом выкрикивал команды. Матрос бросил конец на берег, другой зацепил, и борт мягко стукнулся о пристань.

Часть пассажиров решила прогуляться по берегу, а местные торговцы ринулись на борт. Опасаясь быть затертой в толпе, Либби поднялась на верхнюю палубу. Проходя через верхний салон, она заметила высокую шелковую шляпу, видневшуюся из-за стула у окна. Она всмотрелась и увидела затылок Гейба Фостера. Он сидел и играл с каким-то мужчиной в карты. Стоя в тени, она наблюдала за ним. Он мешал и раздавал, карты отлетали с такой грацией, что Либби прямо залюбовалась.

— Пару десяток! — воскликнул в сторону Гейба молодой веснушчатый парень.

— Сожалею об этой паре дам, — сказал Гейб, пододвигая к себе кучу денег.

Либби как громом поразило. Теперь было ясно, почему он гулял в той опасной части города и почему для него у капитана всегда была каюта. Она не могла поверить тому, что видела. Она видела его руки и была готова поклясться, что у него была дама, другая появилась из рукава с молниеносной быстротой, когда его глаза были обращены на того молодого человека. Либби повернулась и пошла к столу и села между старым полковником и грузной дамой. Чуть позднее появился Гейб. Он искал Либби глазами, а она притворилась, что занята едой.

После ужина она отказалась от приглашения полковника пойти в кафе. Либби выкинула Фостера из головы и решила держаться от него подальше до конца пути, но на следующее утро он внезапно появился перед ней.

— Вы что, вчера умирали от голода? А потом вы решили, что флирт с этим старым дураком меньшее искушение, чем общение со мной?

Пытаясь сдерживать себя, Либби сказала:

— Я думаю, что у нас с вами мало чего общего, и я не вижу смысла в продолжении наших отношений.

— Я что-то сделал или сказал что-то не так, что могло бы вас оскорбить?!

— То, что вы сделали, оскорбит каждого, у кого есть хоть капля чести и совести.

— Я соблюдал по отношению к вам правила приличия, не так ли?! — сказал Гейб.

— Я не имею в виду себя, а других.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вам бы следовало сказать, что вы игрок.

Он посмотрел на нее с облегчением.

— Я зарабатываю на жизнь тем, что умею лучше всего. И делаю это при помощи своих быстрых рук, головы и одной из слабостей человеческого существа — жадности.

— Есть много других профессий, где вы могли бы использовать свои таланты и оставаться честным человеком, — сказала Либби.

— Все мужчины игроки в определенном смысле — разве не так, миссис Гренвил?! Ваш отец — прекрасный бизнесмен из Бостона, разве он не идет ва-банк, когда занимается бизнесом? А ваш муж? Разве он пустился бы в такое рискованное предприятие?

— Это совсем другое, — вставила Либби.

— Почему же?

— У нас не принято надувать, когда играешь в карты, — ответила она.

— Вы называете это надувательством, потому что я делаю это лучше других.

— Я видела, как вы это делаете.

— Неужели? Тогда у вас глаза острее, чем у других. Поклянитесь, что я вытащил карту из рукава!

— Сначала у вас была дама и семерка, а потом вдруг две дамы.

Лицо Фостера засияло.

— Вам надо запомнить одну вещь, если вы собираетесь путешествовать на Запад, то считается неприличным подглядывать в чужие карты. Здесь убивают и за более мелкие проступки.

Либби удивленно посмотрела на него.

— Вы даже не чувствуете за собой вины.

Гейб вздохнул.

— Вы слишком плохо знаете людей. Этот юнец, движимый жадностью, готов пойти на все что угодно. Он же и так много выиграл. Я ему дал выиграть, но он был убежден, что разденет меня догола, что он умнее, чем я. Я должен был ему доказать, что я не глупее его. Они не знают меры. Так и я делаю деньги, играя на человеческой жадности. Это плохо? Скоро вы поймете, что здесь не Бостон. В этом мире слишком мало чести. Только некоторым можно доверять. И нет гарантий, что завтра ты не получишь пулю в спину.