Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)
— Быстро, доченька, скачи что есть мочи на тот конец оврага, — приказал он. — Тут не больше мили. Увидишь ручей направо от себя, а слева будет лесистый склон. На краю леса стоит заброшенная пастушья сторожка. Жди там.
Джонет не могла поверить своим ушам.
— Как?
— Наши лошади выбились из сил. Кто бы это ни был, спастись от них бегством нам не удастся. Мы можем только убить нескольких, а от остальных скроемся, затерявшись в темноте. Поезжай скорее, девочка моя. В бою ты будешь только обузой.
— Но…
— Вперед! — яростно скомандовал он. — Они уже здесь.
Джонет развернулась, пришпорила коня и стремглав пустила его в галоп, не разбирая дороги. Позади себя она слышала шум погони, затем раздались замирающие вдали крики и звон скрещенной стали.
Девушка судорожно цеплялась за седло, опасаясь того, что ждало ее впереди, но в голове у нее продолжали звучать слова Дункана. Он сказал горькую правду. Она и в самом деле была для них обузой. Но если она не сумеет проехать милю в темноте без посторонней помощи, напомнила себе Джонет, значит, она никчемная дура, сполна заслужившая все то, что получила от Дугласов.
Расселина стала шире. На небе, освещая Джонет путь, показалась ущербная луна. Девушка увидела перед собой тот самый поросший лесом склон, что описал ей Дункан, и, вновь пришпорив усталого коня, послала его вперед. Потом вдруг и ночь, и лес, и луна — все качнулось и поплыло у нее перед глазами: конь оступился, шарахнулся в сторону, и Джонет неожиданно для себя вылетела из седла.
Перевернувшись в воздухе, она больно ударилась при падении и несколько минут, оглушенная, пролежала сбоку от тропинки в грязи, задыхаясь и не в силах понять, что же произошло.
Наконец Джонет села. Да, она упала и больно ударилась, но все-таки она жива и, слава Богу, еще может двигаться.
Ее конь с трудом поднялся на ноги в нескольких футах от нее, поводя боками и фыркая. Его тяжелое дыхание громко раздавалось в окружавшей их тишине. Девушке опять стало страшно. Если Дункану и Гордону не удалось сбить этих людей со следа, они будут здесь через минуту. Надо как можно скорее увести отсюда коня.
Джонет осторожно поднялась. В голове у нее стучало, болезненно ныл ушибленный бок. Она сделала несколько неуверенных шагов. Ноги болели, но зато, слава Богу, они не были сломаны, и ей оставалось лишь молиться, чтобы и конь оказался не в худшем состоянии.
Нащупав поводья, девушка осторожно, с ласковыми уговорами повела коня вперед. Похоже, он стал припадать на правую переднюю ногу, но все-таки шел. Волна боли и дурноты вдруг накатила на Джонет, и она обхватила руками шею четвероногого друга. Она не могла себе позволить лишиться чувств. Господи, только не здесь!
Тепло и сила, исходившие от мощного тела животного, вселили в нее бодрость. Головокружение постепенно отступило, и Джонет перестала цепляться за коня. Надо было двигаться дальше. Прошло уже несколько минут, и каждая из них могла стать роковой.
— Пошли, Мальчик, пошли, — бормотала она, натягивая поводья.
Конь покорно следовал за ней. Так они, хромая, добрались до конца расселины и укрылись в густой тени на опушке леса. Приглушенное журчание ручья донеслось до нее сквозь тьму. Сторожка! Где-то тут недалеко должна быть пастушья сторожка!
Джонет медленно продвигалась вперед, напряженно вглядываясь в темноту. Вот она! Неясные контуры заброшенного низенького строения замаячили впереди за деревьями.
Дрожащими руками девушка привязала коня сбоку от сторожки. Ребра у нее к этому времени стали болеть нестерпимо. Хоть бы там, внутри, нашелся какой-нибудь табурет, а еще лучше — тюфяк, на котором она могла бы расположиться. Она, конечно, сможет снова сесть в седло, если немного передохнет.
Вход в хижину зиял перед нею непроглядной чернотой. Если здесь когда-то и была дверь, всякие воспоминания о ней давно уже улетучились. Джонет нерешительно переступила через порог, надеясь, что глаза привыкнут к отсутствию света. Под ногами с шорохом прошмыгнула мышь, и она торопливо шагнула подальше от двери. Потом все стихло.
По спине у нее побежали мурашки. Какой-то глубинный первобытный инстинкт подсказывал Джонет, что она не одна в сторожке. Звук ее собственного учащенного дыхания громом отдавался у нее в ушах. Девушка попыталась не дышать. Кто-то еще затаился в темноте, но не спешил себя обнаружить.
Джонет судорожно перевела дух и отступила назад к двери. Может быть, если она просто попятится и выйдет отсюда, они — кто бы ни были эти «они» — оставят ее в покое и дадут ей уйти.
Она не успела. Что-то таинственное двинулось вперед с бесшумной скоростью нападающей змеи. Едва слышный шелест одежды стал для Джонет единственным предупреждением. Сильные руки обхватили ее и оттащили подальше от двери, широкая ладонь зажала ей рот. Она попыталась вырваться, но крепкие руки незнакомца обхватили ее словно стальными обручами и прижали к сильному, мускулистому мужскому телу. У нее не было ни единого шанса одержать над ним верх.
— Ни слова, — прошептал грубый голос прямо ей в ухо. — Не то я перережу тебе горло. Ясно?
— Еще кто-то идет, — раздался второй голос в нескольких футах от нее. — О, дьявол, ну и заваруха! Если это наш человек, надо будет побыстрее от нее избавиться.
Джонет отчаянно пыталась освободиться от руки, зажимавшей ей рот. Она не могла умереть! Только не так, не сейчас! Не от рук каких-то негодяев, на которых она случайно наткнулась в темноте, спасаясь от Дугласов.
Страх придал ей сил, она извивалась в объятиях незнакомца, стремясь высвободить руку и двинуть локтем ему под ребра. Но тот был ловок как кошка. Предугадав ее движение, он повернулся всем телом и протащил ее за собой, оторвав от пола и еще крепче прижимая к своему боку.
После перенесенного удара при падении на землю такое положение стало для Джонет сущей пыткой. Боль волнами расходилась по всему ее телу. Она услышала свой собственный мучительный стон, заглушенный его ладонью. Потом тошнотворная тьма окутала ее, и лишь сильные руки убийцы удержали ее от падения на пол.
3
Грустная и нежная мелодия лютни проникла в сон Джонет. Девушка попыталась сбросить с себя сонное оцепенение, но не сумела справиться с пульсирующей в висках болью. Даже разлепить ресницы оказалось для нее непосильным делом.
Но откуда же доносится эта чудесная музыка?
Она медленно повернула голову на подушке и приоткрыла глаза. В нескольких футах от нее в залитом солнцем оконном проеме сидел незнакомец, перебиравший струны лютни. Джонет видела его со спины, только руки, красивые руки истинного аристократа можно было хорошо разглядеть. Склонив голову с черными, как вороново крыло, волосами, он был, казалось, целиком погружен в музыку. Да, руки у него были красивые, сильные, с длинными, точеными, необыкновенно ловкими и гибкими пальцами. Словно зачарованная, она следила, как из-под этих пальцев, более искусных, чем у любого из когда-либо виденных ею музыкантов, льется волшебная мелодия.
