Джулия Лейтем - Честь рыцаря

Ей показалось, что она слышит, как скрипят его зубы. Поднявшись на ноги, она сказала:

— Утром я снова принесу еду.

— И как долго это будет продолжаться? — явно обескуражено спросил он, поднимаясь перед ней во весь рост. — Кажется, он не хочет, чтобы я умер от голода и холода, если вы приносите мне пищу, питье и огонь.

— Вероятно, у него нет такого намерения.

— Тогда что? Что это все значит?

Он стоял перед ней, уперев руки в бедра, устрашающе мощный. Шесть лет назад он был другим, еще совсем мальчиком, которому полагалось стать священником; теперь он, казалось, заполнял собой все пространство, вытесняя ее.

О чем она думала, что она будет делать с ним? Паника охватила ее, она была виновата в убийстве, и ее мучило, что из-за нее мог пострадать другой. Но непохоже, чтобы он страдал.

Даже если непогода совсем разгуляется, ей необходимо завтра же отправить донесение в Лигу. Она не в силах говорить с Баннастером каждый день, не имея возможности отвечать на его вопросы, не зная, как разрешить дилемму.

— Доброй ночи, милорд.

— Доброй? Я даже не знаю, ночь сейчас или день.

— Тогда слушайте церковные колокола. Она повернулась и вышла из его темницы.

— Черт, немедленно вернитесь! — гремел он, даже когда она заперла за собой дверь.

Она в темноте взбежала вверх по ступенькам, радуясь, что может уйти.

Цепь натянулась до предела. Том чувствовал, как железное кольцо впивается в кожу. Эхо, повторившее его слова, привело его в бешенство. Он не хотел, чтобы голос выдавал испытываемое им отчаяние, но больше всего на свете он ненавидел холод и одиночество. Они напоминали ему о долгих часах, проведенных на каменном полу церкви за чтением молитв, которые ему полагалось заучить, с ощущением, что он никогда больше не сможет согреться. За стенами маленькой церкви кипела жизнь, но он был выброшен из нее.

Он провел ладонью по лицу и с горечью усмехнулся. Неизвестному, бросившему его в подземелье, не было нужды лишать его еды и питья с целью сломить его, если он позволит собственному разуму ополчиться против себя. Он сел на постель, поднял камень и принялся разбивать железное кольцо. Оно оказалось слишком прочным, чтобы легко поддаться, но по крайней мере он что-то делал, что помогло бы освободиться.

Его не оставляли мысли о служанке. Потому что, сказал он себе, она была его единственной связью с внешним миром. Но он невольно оценил ее независимое поведение. Речь, манеры. Так не ведут себя простолюдинки, из которых набирают служанок. И она знала гораздо больше, чем говорила.

Диана проснулась до зари. Она быстро умылась холодной водой из тазика и уже оделась, когда вошла Мэри. Мэри была пышущей здоровьем полногрудой рыжеволосой женщиной, на которую заглядывались мужчины. Будь она благородной леди, она легко нашла бы себе мужа. Но Мэри была служанкой, которую обесчестил покойный виконт, поэтому она сторонилась мужчин. Диана думала, что, дав ей прибежище, поможет ей забыть пережитое. Мэри уверяла, что совершенно счастлива в Керкби-Кип, и это казалось похожим на правду. Диана, которая никогда не испытывала желания оказаться зависимой замужней женщиной, решила предоставить Мэри самой решать, что ей нужно. Но за Джоан, второй служанкой из замка Баннастер, ухаживал псарь, который считал, что им нужно помочь Мэри найти мужа.

Мэри закрыла за собой дверь и быстро подошла к Диане.

— Я не видела вас вчера вечером. Вы снова ходили к нему?

Диана вздохнула:

— Я не могла оставить его замерзать. Отнесла ему жаровню и запас факелов.

— Он может что-нибудь сделать не так и сам пострадает.

— Если он дурак, то попытается. Но он не глуп. Он хочет найти ответы на свои вопросы.

— Разве вы не захотели бы, окажись на его месте? Диана нахмурилась, зная, что Мэри права.

— Ты хочешь сказать, что мы допустили ошибку?

— Нет, вовсе нет! Нам нужно знать, зачем он ехал сюда. Но, миледи, что дальше?

— Мы отправим донесение в Лигу. А я схожу посмотрю, как он провел ночь.

— Если он хоть немного похож на своего брата, то, должно быть, в ярости.

Мэри вздрогнула, и Диана принялась было успокаивать ее, но вовремя вспомнила, что Мэри не хотела, чтобы ей напоминали о прошлом.

— Он в ярости, да, — сказала Диана, — но он не такой, как виконт.

Мэри подняла голову, в зеленых глазах мелькнуло любопытство.

— Почему вы так решили, особенно после того, что мы слышали о нем? Я жила в том замке, но мало его знала. Он был очень скрытным, семья вынуждала его стать таким.

— В его глазах нет жестокости. — Диана старалась не покраснеть.

— И только? — В удивленном взгляде Мэри скользило недоверие.

— Я не так наивна. Обещаю быть осторожной. — Диана вздохнула, — Смогу я этим утром избежать встречи с сестрицей?

Мэри ухмыльнулась:

— Ну нет, она уже проснулась и слишком взволнована предстоящим прибытием жениха, чтобы встать, как обычно, когда уже рассветет.

Тяжело вздохнув, Диана пошла к двери.

— Тогда мне придется вынести ее радостные вопли в связи с ожидаемым приездом виконта.

— А я принесу поднос для вашего гостя и оставлю его здесь.

— Спасибо, Мэри, — сказала она, устало улыбнувшись.

Служанка внимательно смотрела на нее.

— Неважно спали сегодня? Диана покачала головой:

— Я не знаю, чем все это обернется для меня.

— Еще не поздно все изменить, миледи. Мы можем снова воспользоваться зельем, завязать ему глаза и отпустить восвояси.

— А когда он явится сюда, чтобы встретиться с Сесили, как я спрячу свое лицо?

— Ох, я не подумала…

— И он заставляет меня пробовать еду и питье, так что зелье окажет свое действие и на меня.

— Умный человек. Диана вздохнула:

— Но я обещаю, что впредь буду умнее. Я придумаю, как все уладить.

Мэри недоверчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала. В коридоре они разошлись в разные стороны.

Диана пошла в часовню, встроенную в стену замка, а после обедни оттуда направилась в столовую, чтобы перекусить. Ее сестра, следуя за ней по пятам, трещала без умолку. Сесили, несомненно, настоящая красавица, признавала Диана, беспристрастно глядя на голубые глаза сестры, ее личико в форме сердечка и золотые кудри. Она пользовалась тем, что девушкам позволялось не прятать волосы. Диане это было неудобно, она слишком много работала. Но Сесили пребывала в уверенности, что все остальные люди существовали, чтобы служить ей. На год младше сестры, она была небольшого роста, с изящной фигурой, что выгодно отличало ее от высокой и крепкой Дианы, Их отец души не чаял в младшей дочке и забаловал ее до того, что она считала особое к ней отношение вполне заслуженным. За милой улыбкой скрывалась эгоистичная натура.