Мэри Бэлоу - Знаменитая героиня
После ужина танцевать она не могла. Но отказаться от танцев было неудобно. Кора пыталась принимать участие в разговоре и одновременно разрешить эту дилемму. Она не находила в себе смелости признаться во всем герцогине. Ее светлость, наверное, скажет, что настоящая леди станет танцевать, даже если все десять ее пальцев будут сломаны, да и обе лодыжки в придачу. Настоящая леди… До этого случая с Генри Кора никогда не задумывалась о том, можно ли считать ее настоящей леди. Она была довольна своим положением. Да и сейчас довольна. Ей совсем не хотелось стараться стать тем, кем она не была на самом деле. Она – дочь своего отца. Пусть ее отец и не был джентльменом в строгом смысле слова, но она любит его.
Возвращаясь в. бальный зал, Кора, смущаясь, сообщила герцогине, что ей необходимо посетить дамскую гардеробную и что ее не будет в зале некоторое время. И сопровождать ее не нужно.
Кора, направилась было туда, но вспомнила, что там очень людно и шумно, – они уже спускались в гардеробную с герцогиней, чтобы поправить прическу и укрепить кайму на платье. Если она останется там слишком надолго, это непременно заметят, и она снова окажется под неусыпным оком благожелательниц. И она свернула к двери, ведущей на балкон.
По сравнению с бальным залом балкон показался Коре тихим и прохладным. После ужина все были полны желания продолжить танцы или вернуться к картам. Она нашла незанятое кресло за огромной пальмой в кадке, рухнула в него и попробовала пошевелить пальцами. С первой попытки это не удалось. Она и не предполагала раньше, что туфли могут причинять такую боль. Но от туфель на размер меньше, чем следует, оказывается, можно ожидать чего угодно.
Кора осторожно огляделась по сторонам. Никого не было видно. Все уже вернулись в зал. Снова зазвучала музыка. Кора положила горевшую ступню на колено и обхватила ее обеими руками. Несколько секунд ее терзали сомнения, но искушение было слишком велико. Она сдернула туфлю с ноги и швырнула ее под кресло.
Освобождение! Прохлада! Даже боли она почти не чувствовала! Кора закрыла глаза и вздохнула.
– С вами все в порядке? – раздался вдруг рядом с ней полный сочувствия и даже тревоги голос. Кора настороженно замерла, все еще сжимая в ладонях свою ступню. Но, заметив, кто это, облегченно и шумно выдохнула. Это был лорд Фрэнсис Неллер. Она умерла бы со стыда, если бы это оказался кто-нибудь другой. Лорд Фрэнсис уже был для нее кем-то вроде старшей подруги. Наблюдая за ним весь вечер, она решила, что он вполне доволен тем, как выглядит, и не претендует ни на что иное. Наверное, так и должен вести себя всякий нормальный человек, подумала она.
– А, это всего-навсего вы, – сказала Кора, но все же одернула платье, которое поднялось чуть выше колена. – У меня ужасно устали ноги, и я решила здесь на минуту разуться, пока меня никто не видит.
– Просто устали, – осведомился он, – или вы стерли их до мозолей?
– До мозолей, – призналась Кора, секунду поколебавшись. Ей вдруг все же стало неловко. – Мои ноги слишком велики, и я хотела, чтобы они казались меньше, оттого и надела туфли меньшего размера.
– Не слишком мудрое решение, – произнес лорд Фрэнсис, уселся на каменную скамью, тянувшуюся вдоль балкона, и, взяв ее ногу в свои ладони, принялся массировать стопу, не касаясь пальцев. Кора захихикала и попыталась отдернуть ногу, но из его сильных рук было не так-то просто вырваться. – Вы же высокого роста. Представляете, как трудно было бы вам удержаться на маленьких ножках. Думаю, что вы споткнулись именно из-за этого. Помимо прочего, вы выглядели бы нелепо на таких непропорционально маленьких ногах.
Она расхохоталась, забыв на минуту про боль.
– Претенциозность – ужасная штука, – заметила Кора. Ей почему-то казалось, что он тоже понимает это.
– Когда от нее появляются мозоли – без сомнений, – ответил он. – Вторая нога так же плоха, как первая?
– Да, – горестно призналась Кора.
Он осторожно опустил ее ногу на пол и поставил себе на колено другую. Потом снял туфлю и принялся так же бережно массировать вторую раздираемую жгучей болью стопу.
– Конечно, это не мое дело, мисс Даунс, – сказал он, – но где, позвольте вас спросить, вы бросили свою опекуншу?
– О, какая глупость, скажу вам, что герцогиня считает себя обязанной меня опекать. Я чувствовала себя гораздо лучше, не будучи «героиней», уверяю вас. Во всяком случае, более свободной.
– Ваши родители отпускали вас из дома одну? Не верю, – заявил он, удивленно приподняв брови.
– Моя мать умерла, – ответила Кора. – Эдгар, мой брат, рассказывал мне – это было много лет назад, – что она всего одни раз взглянула на меня, когда я родилась, испугалась к тут же покинула этот мир. Отец очень ругал его за это – за то, что он так несерьезно рассказал мне о таком печальном событии. Та шутка была, конечно, злой, и я очень расстроилась. Нет, папа не отпускал меня из дома без сопровождения, как вы изволили выразиться. Он сам везде ездил со мной. Но с тех пор как я стала героиней и протеже герцогини, я и шагу не могу ступить без какой-нибудь бдительной дамы.
– Уверяю вас, это необходимо для вашей же безопасности, – произнес он. – Откуда вы, к примеру, знаете, не воспользуюсь ли я сейчас этим двусмысленным положением? Если бы нас увидели ваши дамы, они сказали бы, что я уже позволил себе много лишнего. Большинство настоящих леди умерли бы на месте, если бы узнали, что я вот уже около десяти минут держу в руках вашу ногу.
Кора запрокинула голову от смеха.
– О нет, я знаю, что с вами мне нечего бояться, – сказала она и только потом сообразила, что ее слова могли обидеть его, хотя она не имела в виду ничего дурного. И чтобы загладить бестактность, добавила:
– Ведь вас представил мне сам герцог.
– А ее светлость знает, что вы здесь?
Кора заговорщически подмигнула ему:
– Я предупредила, что пошла в дамскую комнату. Но там всегда так много народу. Здесь спокойнее и прохладнее.
– Посидите здесь. – Лорд Фрэнсис опустил ее ступню на пол. – Я объясню герцогине, что вы готовы ехать домой, и прикажу подать ее карету, если не смогу разыскать герцога. Потом вернусь и провожу вас.
– Но тогда мне придется рассказать ей о моих мозолях. Мне так стыдно!
– Даже у принцессы крови будут мозоли, если она наденет туфли на размер меньше, чем нужно, и будет в них танцевать несколько часов подряд, да еще энергично, – добавил он. – Сидите, я скоро вернусь.
И он удалился.
Ей велят собирать вещи и отправят обратно в Бат, решила Кора. Наверное, это очень дурной тон – покидать свой первый бал в свете из-за мозолей. Теперь ее светлость будет вынуждена уехать раньше, и Элизабет, и Джейн тоже, а их бальные карточки, наверное, заполнены до отказа, и им придется принести извинения всем этим джентльменам, с которыми они обещали танцевать. Они будут очень недовольны – пропустить половину такого замечательного вечера, но из вежливости ничего ей не скажут.
