Джейн Остен - Разум и чувства
Разумеется, им не терпелось увидеть особу, от которой во многом зависело их благополучная жизнь в Бартоне, поэтому, ее милость они принимали у себя уже на следующий день. Леди Миддлтон было не более двадцати шести – двадцати семи лет. Высокая и статная, с правильными чертами лица, она была полна благородства и аристократизма. Ее манера держаться была безупречна, что не всегда можно было сказать о ее супруге. Но первое приятное впечатление о ней к концу их первой встречи рассеялось. Леди Миддлтон при всей светскости оказалась холодной и довольно равнодушной особой, с которой не о чем было поговорить.
Весь разговор свелся к обмену банальными любезностями и общением со старшим сыном леди, которого она предусмотрительно захватила с собой. Хорошенький мальчик лет шести стал одним единственным предметом внимания и обсуждения всех присутствующих дам.
– Как его зовут? И сколько ему лет? – Все восхищались его красотой и задавали ему бесконечные вопросы, на которые, конечно же, отвечала его мать. А он пока цеплялся за нее и стыдливо опускал голову, она с изумлением спрашивала, чего же он стесняется в гостях, когда так шумно ведет себя дома. Затем еще десять минут ушли только на то, чтоб узнать, кого малыш любит больше: своего папу или маму. Или двоих сразу? И почему?
Вскоре Дэшвудам представилась возможность увидеть и остальных детей четы Миддлтон, так как сэр Джон не ушел до тех пор, пока не получил от них обещания отобедать вместе в Бартон-Парке уже на следующий день.
Усадьба Бартон-Парк находилась приблизительно в полумиле от коттеджа. Впервые барышни заметили ее во время прогулки. Скрытая высоким холмом, она была не видна из окон коттеджа. Но стоило обогнуть холм, и перед ними возвышался новый особняк, и сразу было видно, что его хозяева живут в роскоши. Миддлтоны были не только богаты, но и гостеприимны. Хозяин дома сэр Джон с юности любил шумные компании, со временем его образ жизни с удовольствием разделила супруга. Они скучали, если у них кто-нибудь не гостил. Поэтому они имели много друзей, гораздо больше чем кто-либо во всей округе. Разные по характеру и темпераменту, они прекрасно дополняли друг друга, при этом каждый не мешал развиваться прирожденным талантам спутника жизни. Так, сэр Джон был спортсменом, леди Миддлтон – матерью. Он охотился и увлекался стрельбой, она воспитывала детей. Это были их главные увлечения в жизни. Правда, леди Миддлтон еще имела возможность портить воспитанием своего сына ежедневно и круглый год, в то время как сэр Джон ходил на охоту только в сезон. Но они оба, в любое время года и в любую погоду с удовольствием вместе бывали в гостях и принимали гостей у себя. Это заменяло им природу, образование и всегда поднимало настроение сэру Джону, и давало необходимую передышку леди Миддлтон.
Леди Миддлтон, по праву гордилась изысканностью своего стола и всего, что ее окружало, и это больше всего поднимало ей настроение во время домашних приемов. А вот сэр Джон просто получал удовольствие от общения. Он приглашал в гости столько молодых людей, сколько мог вместить его большой дом. И чем больше шума и суеты от них было, тем больше удовольствия он получал. Завсегдатай всех молодежных балов Девоншира, каждое лето он организовывал пикники на природе, чтобы отведать холодной ветчины и жареной дичи. А зимой он так часто устраивал балы у себя, что только неугомонные пятнадцатилетние барышни могли мечтать, чтобы танцы проводили еще чаще.
Каждый приезд новой семьи для Миддлтонов становился настоящим событием, а тут еще нагрянули сразу три девицы, которые были весьма хороши собой и к тому же прекрасно воспитаны, чем сразу привлекли внимание сэра Джона.
Правда, старшая дочь миссис Дэшвуд Элинор сначала показалась ему простоватой и без претензий. И он решил, что этой непритязательной девушке ничего другого не остается, кроме как сосредоточить свое внимание на самой себе и она вряд ли примет участие в шумных вечерах. Впрочем, это наблюдение не изменило дружеского отношения сэра Джона к четырем одиноким леди. Заботясь о своей кузине и ее дочерях, он как человек порядочный и сострадательный испытывал радость. А поселив у себя под боком, в коттедже, сразу несколько женщин, он начал испытывать удовлетворение охотника, который уважал только себе подобных мужчин, но никогда бы не решился поселить их в своих владениях, что бы потом не пришлось делить с кем-то охотничьи трофеи.
Сэр Джон сам встретил своих гостей на пороге дома и сразу пригласил миссис Дэшвуд с дочерями в художественную гостиную. Показывая им эту светлую довольно просторную комнату с причудливым растительным орнаментом на тканевых обоях и цветистой мебелью, он несколько раз посетовал, что упустил одну важную деталь и не пригласил никого из его молодых приятелей, чтобы развлечь барышень.
– Правда, сегодня меня неожиданно навестил один молодой человек, – сказал с улыбкой гостеприимный хозяин, – это просто мой друг, который остановился в Бартоне. Если честно, он не так молод и горяч, но я надеюсь, что юные леди простят меня за такую скромную компанию и, со своей стороны, я обещаю, что такого никогда больше не повториться, – пообещал сэр Джон. Он рассказал девицам, что спохватился слишком поздно. Когда утром он отправился к соседям, чтобы собрать у себя достойное общество, то выяснилось, что все уже куда-то приглашены. Ведь нет ничего лучше, чем провести теплый лунный вечер в компании друзей. К счастью час назад в Бартон прибыла мать леди Миддлтон, женщина очень веселая и общительная, поэтому есть надежда, что девушки сегодня не будут скучать. Три мисс Дэшвуд, не избалованные вниманием и общением, были несказанно рады познакомиться сразу с двумя новыми людьми.
Первой им была представлена миссис Дженнингс, мать леди Миддлтон. Женщина оказалась очень веселая и такая же грузная. Она была в годах, но довольна собой и говорила без умолку. За столом она успела рассказать несколько пикантных историй о мужьях и любовниках, вслух понадеялась, что ни одна из девушек не оставила своего сердечка в Сассексе, и с удовольствием отметила, что девушки всё-таки покраснели, хотели они того или нет. Смущенная Марианна отнесла это замечание на счет старшей сестры и внимательно посмотрела на Элинор, как та выносит все это. Взгляд сестры вогнал в краску Элинор еще больше, чем анекдоты веселой миссис Дженнингс.
Полковник Брэндон, который был представлен вторым как старый друг сэра Джона, похоже, часто бывал в этом доме и чувствовал себя также естественно, как леди Миддлтон в роли жены, а леди Дженнингс в роли тещи.
Он не проронил ни слова за столом, но его молчаливое присутствие никого не смущало, хотя его внешность была неприятна. По мнению двух сестер, он выглядел как типичный старый холостяк, ему было уже за тридцать пять, а его лицо могло оттолкнуть даже последнюю старую деву в округе. Возможно, он был не глуп и благоразумен, но явно не заинтересовал барышень.
