Патриция Кэбот - Непристойное предложение
Пэйтон, немного ошеломленная таким восторженным приветствием, осмотрелась вокруг, чтобы удостовериться, что обращаются именно к ней. Но позади нее на лестнице никого не было. Казалось невероятным, но, по-видимому, восхищение на лице молодого человека было предназначено ей. Девушка знала Мэтью Хэйфорда много лет, и он никогда раньше не говорил ей, что она выглядит как картинка. Может, дело в корсете? Пэйтон посмотрела вниз. Более вероятно, что дело в декольте. Мужчины и впрямь странные создания. Возможно, ей следует учесть совет Дрейка и дважды подумать, прежде чем остаться одной на борту, полном мужчин…
Тем не менее, Пэйтон поприветствовала Мэтью радостной улыбкой и протянутой рукой.
— Какая приятная встреча, мистер Хэйфорд, — сказала она, крепко пожав его мозолистые пальцы. — Когда вы прибыли?
— Только что, — ответил Мэтью. — Правда шикарное место? Вы видели лебедей там, на озере?
— О, это что, — Пэйтон указала в одну сторону большого зала. — Посмотрите на те рыцарские доспехи. Джорджиана говорит, что они подлинные. В них сражались настоящие рыцари. Предки Дрейка, я полагаю. Можете себе представить?
Мэтью проследил за ее взглядом.
— Господи, — выдохнул он, — предки капитана Дрейка были просто коротышками.
— Нет, не были, — воскликнула Пэйтон, защищая. Затем, увидев, что многие доспехи были бы впору и ей, она сказала, — Ну, в те времена ничего не знали о правильном питании. Нельзя было ожидать, что они вырастут большими.
Мэтью снова перевел на нее свой восхищенный взгляд.
— Есть ли что-то, чего вы не знаете, мисс Диксон?
Девушка сделала вид, что серьезно обдумывает этот вопрос. На самом деле, будь она совершенно честна на этот счет, Пэйтон должна была бы признать, что существует не так уж много вещей, о которых она ничего не знает. Она определенно считала себя более образованной, чем большинство девушек ее возраста. Что они знали, кроме укладки волос и сплетен? Пэйтон знала, как спустить развевающийся под шквалистым ветром парус, как проложить курс, руководствуясь только положением на небе солнца и звезд, как убить, разделать и приготовить морскую черепаху, не имея из кухонной утвари ничего, кроме ножа, нескольких камней и щепотки высушенных водорослей. Если она не видела чего-то собственными глазами с палубы одного из их семейных кораблей, то слышала об этом от Мэй Линг, кантонской[7] поварихи, которая сопровождала детей Диксонов почти в каждом плавании. Только после того, как Мэй Линг вернулась на свою родную землю наслаждаться заслуженной пенсией, и Росс привел в семью Джорджиану как своего рода замену, Пэйтон начала понимать, как сильно не хватает ее образованию знаний по одному конкретному предмету: любовь и брак.
Как бы, например, Мэй Линг объяснила тот факт, что в то время как Коннор Дрейк мог бы получить любую женщину в мире, он решил жениться на ненавистной мисс Уитби? У Пэйтон было ощущение, что соображения Мэй Линг пролили бы свет на данный вопрос.
Но поскольку она не была готова поделиться с кем-нибудь своим недовольством по поводу предстоящей свадьбы — не говоря уже о том, чтобы признать свое невежество в делах, касающихся сердца, а не компаса — Пэйтон просто пожала плечами и сказала:
— Нет.
Она была слегка поражена, когда Мэтью разразился таким громким хохотом, что он прозвучал эхом в огромном зале. Более того, ей пришлось довольно сильно шлепнуть его по плечу, чтобы заставить утихомириться.
— Это было не так уж забавно, — сказала она. Было действительно непостижимо, что мужчины, кажется, совсем теряют голову, если где-то рядом обнаружится намек на грудь. Ну, во всяком случае, некоторые мужчины. Коннор Дрейк, к сожалению, показался совершенно безразличным, когда лиф ее платья соскользнул.
— Послушайте, мисс Диксон, — сказал Мэтью, придя в себя в достаточной степени, чтобы снова заговорить. — Я говорил с капитаном минуту назад, и что вы думаете, он сказал?
Снова возясь со своими гребнями для волос, Пэйтон ответила:
— Мистер Хэйфорд, я могу честно признаться, что не имею не малейшего понятия, что же сказал капитан.
— О, только то, что после ужина будут танцы. Настоящие танцы, с оркестром, а не просто с каким-то парнем, играющим на гармонике.
Пэйтон кивнула.
— Я видела, музыканты прибыли в числе первых, — сказала она.
— Что ж, мисс Диксон, не будет ли слишком дерзко с моей стороны попросить вас оставить за мной танец? Вы не против?
Пэйтон едва не вонзила гребень для волос прямо себе в голову. Повернув удивленное лицо к молодому человеку, она уставилась на него, слегка приоткрыв рот — не очень привлекательный вид, она знала это, и именно то, чего Джорджиана просила ее не делать ни в коем случае. Пэйтон слишком поздно вспомнила об этом и захлопнула рот, как морской окунь, впервые попробовавший воздух.
О господи! Мужчина только что пригласил ее на танец! Впервые в жизни, а чтобы быть точной, то почти за девятнадцать лет жизни, мужчина в самом деле пригласил ее на танец. Пэйтон не могла в это поверить. Неправота Хадсона и Рэли была доказана одним быстрым гениальным ходом!
Изо всех сил пытаясь вспомнить, что ей полагается делать, она пожевала свою нижнюю губу. Несмотря на уверенность Пэйтон, что она чересчур похожа на мальчика, чтобы хоть кто-нибудь из мужчин просто подумал о том, чтобы пригласить ее на танец, Джорджиана предупредила ее, что это может произойти. Пэйтон нравился Мэтью Хэйфорд — молодой человек, который в двадцать лет имел впереди многообещающую карьеру и довольно густую копну темных волос: он не был на клипере, заражённым вшами.
И все же он нравился ей лишь как друг. Мэтью довольно умело обращался с парусом и хорошо играл в вист — излюбленное корабельное развлечение среди офицеров. Она, конечно, никогда бы не усомнилась нанимать ли его в качестве помощника, когда наконец получит собственную команду. Но танцевать с ним? Это было другое.
Но, в конце концов, это же просто приглашение на танец. Во имя всего святого, он же не замуж ее зовет. Так чего же она ждет?
Его, прошептал голос в голове. Его. В точку, сказала себе Пэйтон. Что ж, завтра утром он женится на мисс Уитби, так что тебе, черт возьми, лучше бы взять курс в другую сторону, мисси.
— Да, спасибо, мистер Хэйфорд, — вежливо произнесла она. — Это было бы замечательно.
— О, — Мэтью выглядел слегка удивленным, но, тем не менее, довольно решительно пожал ее руку. — Это замечательно, мисс Диксон. Просто замечательно. Значит до ужина?
— До ужина, — согласилась Пэйтон.
Молодые люди разошлись в разные стороны: Мэтью направился в бильярдную, а Пэйтон — в салон, где, как было сказано, собираются леди. У нее не возникло сложностей с поиском этой комнаты, поскольку она слышала бренчанье фортепиано, доносящееся из-за массивной двери, и узнала мелодичное сопрано мисс Уитби, поющей в переводе валлийскую народную песню «Ясеневая роща». Эта песня была, определенно, любимой у мисс Уитби, хотя Пэйтон не могла понять почему, поскольку та представляла собой довольно неприятную повесть о молодом человеке, нашедшем свою любимую, лежащей мертвой под деревом. Но с другой стороны, Пэйтон была склонна считать все любовные баллады совершенно ужасными и отдавала безмерное предпочтение хоровым матросским песням, а больше всего тем, что с ритмом, который заставляет человека шумно топать ногой по квартердеку[8].
