Барбара Смит - Покоренное сердце

– Полагаю, мне следует притвориться, что я вас не помню, сэр Гарри. – Розабел игриво улыбнулась и легонько шлепнула его по руке закрытым веером. – Но вас невозможно забыть: вы были единственным мужчиной, который не обделил в тот вечер своим вниманием ни одну девушку.

Он попытался изобразить смущение, однако не выдержал и рассмеялся.

– Ни одна из них не сравнится с вами, миледи. Я возьму на себя смелость представить вам моего друга. Саймон, позволь представить тебе леди Розабел Лэтроп. Леди Розабел, позвольте представить вам Саймона Крофта, графа Рокфорда. Он давно уже ваш горячий поклонник.

Лицо лорда Рокфорда не выражало ни малейшего удовольствия. Наверное, ему известно, что Призрак связан родственными узами с семьей Розабел, решила Клер. Возможно, это даже к лучшему и оттолкнет его от нее.

Однако он поклонился и поцеловал руку Розабел.

– Вы прекрасны, миледи.

Розабел вспыхнула и обратила на него манящий взор больших голубых глаз.

– Я польщена вашим вниманием, но должна признаться, что в течение всего месяца не встречала вас ни на одном из светских приемов.

– Я думаю, это легко объяснить: обычно я провожу время в мужской компании, обсуждая политические вопросы. – Лорд Рокфорд одарил ее снисходительной улыбкой, словно она была прелестным игривым щенком. – И только теперь понимаю, как много я упустил. С этой минуты я стану другим человеком.

Розабел хихикнула, а Клер сурово поджала губы.

– Боюсь, нам пора, – сказала она. – Леди Эстер Лэтроп поручила мне опекать ее дочь. И дедушка леди Розабел, маркиз Уоррингтон, также будет недоволен, если я не справлюсь с возложенной на меня миссией.

Лорд Рокфорд выгнул бровь и холодно посмотрел на нее. Его усмешка показала ей, что она для него больше не существует. Ну конечно, кто она такая? Всего лишь наемная компаньонка.

– Я не знал, что лорд Уоррингтон тоже здесь. Я должен немедленно засвидетельствовать ему свое почтение.

– Я с тобой, – заявил сэр Гарри. – Он участвовал в битве при Трафальгаре вместе с моим дядюшкой.

– Дедушка рано отбыл домой, его беспокоит нога, – остановила их Розабел. – Зато мама сидит в зале вместе с другими дамами. Я уверена, что она будет счастлива, познакомиться с вами.

– Ну, вот все и устроилось, – сказал лорд Рокфорд Клер. – Я думаю, у вас больше нет возражений.

Его высокомерный тон действовал Клер на нервы. Нет, она не позволит ему сбить себя с толку, зная, что Розабел может стать жертвой бесчестного пари.

– У меня есть возражения. И я не спущу глаз со своей подопечной ни днем, ни ночью.

– Интересно, что думает по этому поводу ваш муж.

Клер залилась краской с головы до ног. – Я…

– О Господи, разве вы не знали, милорд? – С Розабел мгновенно слетела вся игривость, и лицо ее приняло печальное выражение. – Муж Клары погиб год назад при Ватерлоо. – Она обняла Клер за плечи и добавила: – Прости, Брауни. Представляю, как это страшно: потерять любимого человека.

Клер опустила взгляд, пытаясь изобразить горе. Бедняжка Розабел даже не догадывается, что Клер придумала басню о погибшем муже только для того, чтобы получить место в доме маркиза Уоррингтона. Клер убедила себя, что это ложь во спасение, но все равно испытывала чувство вины. Отчасти и потому, что неожиданно для себя прониклась симпатией к своей избалованной кузине.

Она вошла в дом родни своей матери, заранее настроившись возненавидеть всех и вся. И хотя легкомысленное поведение Розабел действительно частенько выводило ее из себя, она все же не могла возненавидеть девушку, которая относилась к ней с искренним сочувствием. Глядя в ясные голубые глаза кузины, Клер начинала испытывать к ней симпатию.

– Прошу простить мою неловкость, миссис Браунли, – сказал лорд Рокфорд, давая понять, что не собирается докапываться до истины. – Примите мои искренние соболезнования.

И, отвернувшись, предложил руку Розабел. Пара прошла в зал, и Клер ничего не оставалось, как последовать за ними под руку с сэром Гарри, который без умолку рассказывал о совершенно незнакомых ей людях. Она делала вид, что слушает его, хотя все ее внимание было приковано к высокой фигуре графа. Вместо того чтобы испытывать облегчение оттого, что он потерял интерес к ее персоне, она расстроилась еще больше. Теперь этот человек представлял для нее реальную угрозу. Если он обесчестит Розабел, Клер потеряет свое место.

Но она не допустит этого. Она сделает все от нее зависящее, чтобы остановить его. Она добьется освобождения отца, кто бы ни стоял у нее на пути – будь это хоть сам граф Рокфорд.

Глава 3

Зло станет правдой, правда – злом.[4]

– Ты не представляешь, какой номер выкинул Саймон на балу у герцога Стэнфилда, – сообщила Амелия матери на следующий день.

Саймон оторвался от «Таймс» и посмотрел на впорхнувшую в комнату младшую сестру, облаченную в пышное зеленое платье, удачно оттенявшее ее рыжевато-каштановые волосы. На лице ее играл здоровый румянец, а пополневшая талия выдавала ранний срок беременности. Со свойственной ей беспечностью она сбросила на золоченый стул, отделанный золотом плащ, и он тут же соскользнул на голубой узорчатый ковер.

Перчатки постигла та же участь. Стрельнув глазами в сторону брата, Амелия поцеловала мать в щеку. Леди Рокфорд сидела в шезлонге у окна и занималась вышиванием. Она только-только пришла в себя после очередного приступа малярий. С той памятной ночи, когда ей прострелили грудь, а отца Саймона убили, здоровье ее сильно пошатнулось.

Саймон постарался стереть из своей памяти воспоминания о том страшном дне. Прошлое не изменишь, но он сделает все от него зависящее, чтобы мать как можно меньше страдала. И по этой причине он был рад приходу Амелии – это отвлечет мать от грустных раздумий.

Однако тема, которую сестра явно собиралась развить, ему не понравилась.

– В «Таттлере» открылась вакансия репортера, – заметил он, бросив на нее взгляд поверх газеты. – Я думаю, ты можешь на нее претендовать.

Амелия сморщила носик.

– Когда дело касается твоей собственной семьи, это уже не сплетни.

Наблюдая за их пикировкой, леди Рокфорд улыбнулась и покачала головой. Бордовое шелковое платье особенно сильно подчеркивало ее худобу и болезненную бледность. В каштановых волосах уже поблескивала седина. Она отложила в сторону шитье и сложила руки на коленях. Этого было достаточно, чтобы дети прекратили спор и обратили взор в ее сторону.

– Не думаю, чтобы это была такая уж потрясающая новость, – сказала она с сомнением в голосе. – Саймон мне ничего не рассказывал, да я и сама не представляю его в роли нарушителя спокойствия.