Барбара Картленд - Искушение Торильи
Тонкие полотняные простыни холодили тело, золотое пламя в камине разгоняло мрак. Маркиз уже засыпал, когда на дубовой лестнице послышались тяжелые неуверенные шаги.
Он еще успел в полудреме подумать:
«Какого черта хозяин гостиницы не застелил лестницу ковром, как делают цивилизованные люди?!»— как вдруг раздался громкий стук в дверь.
На мгновение Хэвингэму почудилось, что ломятся в его дверь. Но потом, когда звук повторился, он понял, что стучат в дверь соседней комнаты.
— Кто… это? — прозвучал негромкий женский голос. Тем не менее маркиз услышал вопрос совершенно отчетливо и разгневался оттого, что стенка между двумя комнатами оказалась слишком тонкой.
— А мине нужно передать вам кое-что, мисс, штуковину, которую вы оставили в стоповой, — ответил мужской голос.
Природу странного акцента маркиз не мог определить, и вообще этот голос звучал необычно.
— Но я… я уверена в том, что ничего не забыла… внизу! — запротестовала женщина.
— Все у миня тута, мисс.
Маркиз пытался не думать о том, что происходит, но ему показалось, что женщина поднялась с постели.
В замке повернулся ключ.
— Не могу представить себе… — сказала она и чуть погодя воскликнула. — О, так это… вы!
— Да, я, — сказал мужчина совершенно другим голосом. — Вы ускользнули, не попрощавшись.
— Ио мне… мне нечего сказать… А у вас, сэр, нет права… разговаривать со мной.
— А я и не хочу говорить с вами.
— Вам не следовало… приходить сюда…
Пожалуйста, уйдите… уйдите.
Маркизу показалось, что женщина пытается закрыть дверь. И тут она закричала:
— Нет! Нет! Нельзя сюда входить! Уходите… уходите прочь, немедленно!
— Я хочу поговорить с вами.
— Пожалуйста… оставьте меня в покое… Вы не имеете права вламываться ко мне в… спальню.
— Я уже в ней! И что вы будете со мной делать?
— У вас нет права так поступать… Я завизжу, если вы не… не уйдете… немедленно!
— Едва ли хозяин гостиницы или кто-то еще услышит вас. Они заняты внизу.
— Прошу вас… уйдите! Я уже… легла в постель… и мне… нечего сказать… вам.
— А вот я хочу сказать вам о многом!
Во-первых, вы очень красивы, мисс Клиффорд. Как видите, я узнал ваше имя, хотя вы отказались назвать его мне.
— Вы должны… уйти… Это нечестно…
Вы сами знаете, что не имеете права… врываться в мою… спальню подобным образом!
— Я не вижу в этом ничего плохого, и, если вы прекратите жеманничать и кривляться, мы сможем позабавиться.
— Я не знаю, что вам нужно… Уйдите, прошу вас… Уйдите, пожалуйста, оставьте меня… в покое!
— А вот этого, моя дорогая, я совершенно не собираюсь делать. Ну же, будь умницей. Какая милашка! Я давно не видел такой очаровательной женщины.
Мужчина, должно быть, шагнул вперед, и последовавший женский крик был полон страха и отчаяния.
— Нет! Нет!
Маркиз тотчас сел на постели. Это становится невыносимо, подумал он, ему не только докучают… Более того, за стеной нагло и бессовестно оскорбляют женщину.
По манере разговора, начавшегося после того, как мужчина вошел в комнату, маркиз догадался, что это некий деревенский джентльмен, который, добиваясь, чтобы ему открыли дверь, искажал речь в подражание говору слуг.
Теперь произношение свидетельствовало об известном воспитании, однако по интонации можно было судить о том, что человек этот пьян.
Маркиз отнюдь не был святым и, когда желал женщину, старался добиться ее. Тем не менее он считал недостойным подобный способ навязывать свое внимание.
И конечно, никогда не позволил бы себе приставать к беззащитной, а потому чрезвычайно ранимой женщине.
Возмущенный до глубины души, маркиз поднялся с постели, набросил халат и выскочил в коридор. Соседняя дверь была закрыта, но он вошел в комнату не постучав и сразу увидел именно то, что ожидал увидеть: молодая незнакомка в отчаянии пыталась вырваться из объятий мужчины.
В насильнике маркиз без труда узнал одного из завсегдатаев скачек. Типа этого, называвшего себя сэром Джоселином Трентоном, можно было обнаружить в баре во время каждых скачек; он и его приятели принадлежали к числу тех людей, которые всеми правдами и не правдами уклонялись от соблюдения правил жокей-клуба.
Сэр Джоселин был настолько поглощен намерением поцеловать женщину, бившуюся в его объятиях, что даже не заметил появления маркиза.
Поэтому Торилья увидела его первым.
— Помогите мне! Помогите! — взмолилась она.
Двумя шагами маркиз пересек небольшую комнатушку и, схватив сэра Джоселина за плечо, развернул его лицом к себе.
— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Хэвингэм.
— Какого черта?! — разъярился сэр Джоселин. — Кто вам позволил вмешиваться…
Но тут он понял, к кому обращается, и умолк.
— Убирайтесь!
Маркизу больше не пришлось повторять это слово.
Сэр Джоселин приоткрыл было рот, словно собравшись то ли объяснить свое поведение, то ли оспорить право маркиза отдавать ему приказания, но тут же передумал.
Негодуя, но и не медля, теряя остатки достоинства, он выбежал из комнаты, и каблуки его застучали по дубовой лестнице.
Маркиз посмотрел на спасенную им женщину и тотчас оценил ее молодость и красоту.
Светлые волосы незнакомки рассыпались по плечам, спускаясь почти до груди, а глаза, круглые от ужаса, казалось, занимали половину лица.
Она шагнула от стены и промолвила с дрожью в голосе:
— Благодарю вас… благодарю вас за то, что вы… спасли меня. Я не знала… я не знала, что… делать.
— Бы попали в ужасное положение, — согласился маркиз. — Но теперь ваш обидчик не вернется, только заприте свою дверь и больше не открывайте ее.
— Я… это было очень… глупо с моей стороны… но я просто не думала… мне не могло и присниться… что на свете существуют… такие мужчины.
Маркиз не мог сдержать улыбку.
— Ну а теперь, когда вы знаете, что это не так, больше не забывайте об осторожности.
— Я… буду осторожна, — ответила она, — и еще раз благодарю вас… очень-очень.
— Тогда давайте спать и забудем о случившемся, — успокоил ее маркиз, словно ребенка.
Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, и ключ в замке юной соседки повернулся прежде, чем он успел войти в свою комнату.
Отходя ко сну, маркиз решил, что вполне может понять сэра Джоселина, воспылавшего страстью к красавице, ночевавшей за соседней дверью.
Подгулявший дворянчик сказал, что давно не видел подобной женщины, и маркиз был солидарен с ним.
Ему захотелось узнать, кто она и почему путешествует в одиночестве. Тут он вспомнил, что сэр Джоселин назвал незнакомку мисс Клиффорд.
«Фамилия довольно обычная, — подумал маркиз, — и она, безусловно, принадлежит леди, волосы которой светятся как весеннее солнце». Неожиданный поэтический оборот вызвал в душе Хэвингэма умиротворение, и он уснул.
