Анн Голон - Путь в Версаль
— Какой проходимец украл у меня нож?!
— Вот он, «маркиза», — сказал Жоктанс своим спокойным голосом и протянул Анжелике нож.
Она была поражена, как он мог украсть его из-под корсажа ее платья? Снова своды зала потряс ужасный смех, смеялись все, особенно Жанин.
— Хороший урок, красотка, — прохрипел он. — Вот ты и узнала ловкость рук Жоктанса. Каждый его палец — это палец волшебника. Пойди спроси, что говорят о его руках рыночные торговки?
— Какой красивый нож, — сказал один из бандитов, взяв его в руки, потом вдруг со злостью бросил его на пол. — Братцы, это же нож Родогона!
Анжелика подобрала свое оружие и снова спрятала под корсаж. Никто не знал, какими судьбами этот знаменитый нож, принадлежащий одному из заклятых врагов банды, очутился у нее.
— Да, — прохрипел Жанин, — она себе на уме, чего не скажешь по ее виду.
Все смотрели на нее с любопытством. Анжелика вышла. Она осмотрелась и поняла, что комната, в которую привел ее Никола, находится на вершине башни. Это был склад банды Каламбредена. Один из бандитов объяснил ей, что именно Каламбреден придумал обосноваться в этой средневековой полуразрушенной крепости. В ней банда могла спокойно жить, не опасаясь облавы, так как в крепости было много потайных ходов. Другие банды не имели такой защиты. Эту крепость они называли — башня Несль. Никто не подозревал, что в этой башне обитает банда Каламбредена. Иногда, после хорошей добычи, здесь устраивались дикие оргии под музыку.
Группа, с которой Анжелика вышла из башни Несль, подошла к маленькой гавани, где стояли на якоре несколько шаланд. Лодочник заметил приближение этих ночных призраков. Первым заговорил Крысолов:
— Господа, не будете ли вы так любезны перевезти нас до набережной Жествре?
— А у вас есть деньги? — спросил один из лодочников.
— Да, не сомневайтесь в этом, — ответил Крысолов и приставил нож к горлу лодочника.
Тот отступил, но делать было нечего. Лодочников было трое, а бандитов в два раза больше. Если бы их было поровну, то все кончилось бы кровавой поножовщиной. Но сейчас, видя, что сопротивление бесполезно, хозяин лодки сказал:
— Ладно, я отвезу вас.
Лодка прошла под аркой Нового моста и остановилась около набережной Жествре.
— Ну вот и все, мой мальчик, — иронически сказал Крысолов, — тебя не только благодарят, но и отпускают с миром. Но одолжи нам свечу, — с этими словами он взял свечку и сошел на берег.
Набережная Жествре была гигантским каменным строением с большим сводом. Она представляла собой широкую большую пещеру, которая, казалось, была выстроена специально для укрытия бандитов, нищих и беглых каторжников.
По мере того, как они пробирались вперед, запах крыс и гнили усиливался. Через некоторое время они вышли из этого длинного подземного тоннеля. Вскоре группа оказалась на какой-то улице. Внезапно Анжелика услышала голос Никола:
— Это вы, ребята? «Маркиза» с вами?
Один из бандитов поднес свечу к лицу Анжелики.
— Вот она, Каламбреден.
Анжелика увидела крепкую фигуру Никола с ужасным лицом Каламбредена. Она закрыла глаза от страха, хотя прекрасно знала, что это был Никола. Но его ужасное лицо приводило ее в панический страх.
Никола взял ее за руку.
— Ничего не бойся, радость моя, ты же знаешь, что это я. Мое лицо и одежда — маскарад. Сегодня твой проклятый монах будет наказан. Ты довольна?
Анжелика молчала, крепко сжимая его грубую руку.
Каламбреден отдавал распоряжения:
— Ты, Снегирь, перейди на другую сторону улицы. Ты, Мартин, останься со мной. Ты, Гобер, встань в проулке. Другие пусть спрячутся в подъездах. Ты на месте, Барко?
— Я всегда на месте, — ответил карлик откуда-то сбоку.
Анжелика осмотрелась. Двери маленьких лавчонок были наглухо закрыты. Было тихо, только две кареты проехали, грохоча колесами по мостовой. Наконец все стихло.
— Я сегодня заплачу за твое приданое, — зло сказал Никола Анжелике. — Ты увидишь, как это у нас делается.
Но вот раздались чьи-то шаги, и все бандиты затихли в ожидании жертвы. Кто вынимал нож, кто длинную шпагу. Прохожий показался из-за поворота.
— Это не он? — спросил Никола, но прохожий услышал бряцанье железа и закричал громким голосом:
— На помощь! Меня убивают!
— Заткнись, осел, — процедил один из бандитов сквозь зубы. — Когда спокойно пропускаешь клиента, даже не снимая с него пальто, он орет во всю глотку, как глупый осел.
Легкий посвист донесся с другой стороны улицы. Анжелика увидела двух монахов, которые шли под руку, мило беседуя о чем-то. Когда свет тусклого фонаря упал на одного из них, она чуть не вскрикнула. Это был Беше. Монахи были слегка выпивши и разговаривали на философские темы. Анжелика слышала латинские термины, которыми они обменивались.
— Брат Амбруаз, — говорил Беше, — оставьте свои теории еретические. Знайте, они очень опасны и могут вас погубить.
Они постояли немного, что-то доказывая друг другу, но так как спор не клеился, они распрощались. Беше прошел мимо Анжелики, стоявшей в тени дома, что-то говоря про себя. Когда он подходил к углу дома, карлик, как огромная жаба, прыгнул ему под ноги из темноты.
— У-у-у, — проулюлюкал он, как мрачный призрак.
Беше прижался к стене дома, дрожа от страха. Вдруг со всех углов начали выползать смутные силуэты, они корчили рожи и улюлюкали. Бандиты образовали полукруг вокруг монаха. Ноги Беше подкосились, и он опустился на колени, как бы защищаясь от ужасного кошмара.
Он простонал слабым голосом:
— Демоны! Демоны! Пейрак, пощади, сжалься надо мной!
Это имя, как удар стилета, пронзило сердце Анжелики.
— Убей его! Убей его! — дико принялась она кричать, не замечая, что ногтями в кровь разодрала руку Никола.
Каламбреден вытащил свой нож. Но вдруг монах упал и затих. Все услышали голос карлика:
— Он готов, Каламбреден!
Тело монаха лежало распростертым на земле. Никола приблизился и увидел выпуклые глаза монаха.
— Он умер от страха, — пробасил Черный хлеб.
Где-то наверху открылось окно, и сонный голос проворчал:
— Кто тут, черт бы его побрал, говорит о дьяволах, когда добрые люди спят?
— Надо сматывать удочки, — приказал Каламбреден. — Нам тут больше нечего делать.
Когда наутро люди нашли труп монаха, на нем не было ни одной царапины. Горожане вспоминали слова колдуна, сожженного на Гревской площади:
— Помни, Беше, через месяц ты предстанешь перед божьим судом!
Посмотрев в календарь, горожане крестились, месяц заканчивался.
— Бог проклял монаха! — говорили в Париже.
А в судебном протоколе было записано: «Отец Гонак Беше умер при странных обстоятельствах. Ходят слухи, что его убили дьяволы». И стояло число — 29 марта 1661 года.
