Кейси Майклз - Проказница
— Этот человек знает, что ты женщина.
Калли перевела взгляд на окно, будто ждала, не появится ли на улице огромная черная карета с гербом Броктона, затем усилием воли выкинула эту мысль из головы.
— Да, он мог заподозрить, что я женщина, но ведь он не знал этого наверняка…
— Не только это, — сказал Лестер. — Вряд ли он догадывался, что ты мечтаешь всадить пулю в Ноэля Кинси.
Калли мельком взглянула на друга сквозь щелочки век, решив, что сегодня он что-то слишком сообразителен. Тем более странно для человека, который менее шести часов назад, по его же признанию, «взмок» от страха.
— И что? Ты хочешь мне что-то доказать, не так ли? Продолжай.
Лестер завязал аккуратным узелком то, что осталось от лакричной палочки. Погоняв шматок туда-сюда между пальцами, он сказал через секунду:
— Ты угадала, Калли. Этот виконт Броктон наверняка затаил обиду. Я думаю над этим все время. Как-никак его похитили, да еще и выстрелили. Вдруг ему захочется взглянуть на похитителя и пальнуть в него? По-твоему, это невозможно?
Калли провела кончиком языка по внезапно пересохшим губам. Она вспомнила, как, взглянув напоследок на Саймона Роксбери, увидела небрежную надменную улыбку на его красивом лице. Это было крайне унизительно!
— Да, вполне возможно, что ему захочется найти этого человека, — сказана она. — Вероятно, даже наказать. Но он не так долго видел мое лицо, чтобы хорошо его разглядеть. А я не сделаю дважды одну и ту же ошибку. Я постараюсь держаться от его сиятельства — его противного сиятельства! — на расстоянии мили. Так что вряд ли увижу, как он станет выходить из положения.
Лестер поднял палец, давая знать, что хочет обратить внимание на брешь в ее логике.
— В том-то и дело, Калли, — начал он, ерзая взад-вперед на буфах и поворачиваясь к ней, чтобы лучше ее видеть. — Зато виконт Броктон захочет держаться к тебе ближе. Будь я на его месте и зная, что разыскиваемая мной личность собиралась пристрелить Ноэля Кинси, я бы… буквально приклеился к упомянутому мистеру. И дожидался бы, когда возле него появится слишком коротенький и слишком женственный джентльмен, а также солидный мужчина, его компаньон. — Лестер снова привалился к подушкам и скрестил ноги в лодыжках. — Вот что я бы сделал, Калли, — закончил он и сунул в рот лакричный узелок.
— Проклятие, — тихо прошептала она. — Проклятие, проклятие, проклятие!
— Скажешь, я не прав? — с удовлетворением в голосе спросил приятель и последовал за Калли, которая, вскочив с дивана, снова принялась расхаживать по комнате. — Я могу утверждать это хотя бы потому, что у тебя даже дым повалил из ушей. Это ли не звездный час! Тебе вот невдомек, а я додумался. Папа говорит, что я лопух и что ты водишь меня за нос! Ха! Наивный человек, много он обо мне знает!
Калли не обращала внимания на слова друга, так как мысли ее переключились на другое. Из-за этого несносного, самодовольного и надменного Саймона Роксбери дело неожиданно еще более осложнилось. Он не понравился ей с первых минут, как только появился в экипаже. Он смотрел на нее так, будто ее пистолет был всего лишь игрушкой. Сначала это его забавляло, а потом смертельно утомило.
А теперь он может помешать ей, и прекрасный план наказать это ничтожество, этого повесу Ноэля Кинси не осуществится.
— Значит, так, — проговорила она наконец, размышляя вслух, — лошадей мы наняли на неделю. И нечего беспокоиться, что он их узнает. Было слишком темно, чтобы он ясно разглядел любую из них. Так же, как и тебя. Единственное, что он мог видеть, — это что вместе со мной был, как ты выразился, солидный мужчина. Конечно, чтобы замести следы, на этот раз стоило бы появиться в женской одежде. Но у нас мало денег, а я ничего не взяла из Дорсета. И потом, виконт, вероятно, станет искать маленькую худощавую девушку или двух джентльменов. Так что мне не остается ничего другого, как опять появиться в мужском наряде. Только теперь я наряжусь зеленым деревенским юнцом, совершающим свой первый визит в столицу, а не слугой в деревянных башмаках. Возьмем в руки путеводители и постараемся высмотреть Кинси на улицах Мейфэра. Но нам придется привнести еще одно маленькое изменение, чтобы сбить виконта с толку. Это совсем несложно. Ты все поймешь, когда я тебе объясню, дражайший Лестер. Но у нас остается только три дня. Мы должны действовать очень быстро.
— Насчет Мейфэра, по-моему, ты хватила через край, Калли, — резонно заметил Лестер. — Как это будет выглядеть? Человек с важным видом идет себе по Бонд-стрит, а ты подходишь и запросто в него стреляешь?
— Нам не придется этого делать, — отмахнулась Калли. — Я все продумала. Сначала надо его найти. Можешь мне поверить, Лестер, мы успеем выполнить свою работу и вернуться на почтовом дилижансе. Через несколько дней мы будем уже дома, а виконта Броктона оставим искать ветра в поле еще две недели. Это я тебе обещаю! — Она улыбнулась. — Ну что, Лестер? Тебе есть что добавить?
— Не знаю, Калли, — честно признался он. — Разве что молитву?
Тяжелая статуэтка ударилась о стену дюймах в шести над его головой и разбилась на мелкие кусочки. К счастью, Лестер Плам оказался очень увертлив. К тому же он понимал, что в действительности у его подруги доброе сердце.
Следующие десять минут она объясняла ему суть «одного маленького изменения», предусмотренного ее перекроенным планом поиска Ноэля Кинси. После этого Лестер Плам пожалел, что проклятый бюст не попал в него. По крайней мере это была бы естественная развязка злосчастного приключения.
— Саймон, ты собираешься есть свою булочку или будешь ждать, пока она засохнет?
Броктон опустил газету и пристально посмотрел на женщину, восседающую на противоположном конце длинного стола. Затем перевел взгляд на лежавшую перед ним медовую булочку и перевернул страницу.
— Ты не получишь ее, мама, — сказал он, вновь поднимая газету к лицу. — Ты дала мне обещание, помнишь?
— О, это уже слишком! Никакого снисхождения к матери! Никакого внимания! В прошлый раз ты чуть не забыл про мой день рождения. Если бы я не приколола записку Силсби так, чтобы ты увидел, пока он тебя бреет, ты бы меня не поздравил. А две недели назад ты пропустил обед у своей двоюродной бабушки. Тетя Алиса четверть часа повторяла, что я, наверное, тебя убила, потому что никто из родственников не видит тебя годами, а мне пришлось терпеливо все это слушать. Но стоит человеку произнести при тебе одну глупую фразу, какой-нибудь пустяк в минуту слабости, как ты сразу заберешь его себе в голову и ничем это из тебя не вытравишь. Клянусь Богом, я пригрела змею у себя на груди!
Саймон тяжко вздохнул и снова опустил газету, на этот раз положив ее на стол. Робертс, слуга, стоявший наготове, бросился к своему хозяину и аккуратно ее сложил.
