Лиз Карлайл - Невеста в алом

Взявшись за руки и треща как сороки, они пошли в быстром темпе, огибая оставшиеся ящики и бочки, и вскоре вышли с задворок Сент-Кэтрин на улицы восточного Лондона.

Эта территория была знакома им обеим, но они редко оказывались здесь ночью. Тем не менее, когда пропала суета доков и опустилась темнота, женщины не стали особо волноваться — не весь лунный свет был скрыт туманом, и к тому же Мария знала, что Анаис всегда подготовлена к посещению Ист-Энда или Вест-Энда.

Вскоре они свернули в узкий переулок, который вел к боковому входу в офис Кастелли. Но едва они сделали с десяток шагов, как сзади них застучали чьи-то шаги. В одно мгновение все приняло неясные очертания. С громким «уф!» Мария стремительно рванулась вбок и ударила по соседней двери так громко, что задребезжал звонок.

— Вот тебе, высокомерная сука! — Кто-то набросился на старуху в мгновение ока.

— Нет, нет, перестаньте! — Анаис замахнулась чемоданом и ударила им по голове нападавшего.

Пошатнувшись, проклятый убийца пустился бежать, свернув в темный проход.

— Мой жемчуг! — Рука Марии схватилась за горло. — Жемчуг Софии!

Но Анаис уже убежала, отшвырнув в сторону чемодан.

— Стой, вор! — кричала она, двигаясь так быстро, что даже не обратила внимание на то, что позади нее на некотором расстоянии был кто-то еще.

Сделав дюжину длинных шагов, она поймала мужчину, схватила его за шиворот и прижала к фасаду магазина по изготовлению парусов. Он усиленно дрался, но она боролась умнее, найдя хорошее применение своим локтям и росту. Мгновение, и он оказался лицом к магазину, с одной рукой, заведенной назад, коленом она зажимала его яйца, а в ее руке был стилет.

— Брось жемчуг, — сказала она мрачно.

— Отвали, чертова амазонка! — прорычал побежденный мужчина.

Анаис провела лезвием по его горлу и почувствовала, как он задрожал.

— Брось жемчуг, — сказала она еще раз. — Или я пущу тебе кровь.

В темноте она скорее почувствовала, а не увидела, что его кулак разжался. Ожерелье упало, ударившись о тротуар, и две или три бусинки куда-то закатились.

— Твое имя, трусливый пес, — прошептала она, прижавшись губами к его уху.

— Не твое собачье дело, вот мое имя!

Он дернулся еще раз, и она придавила его коленом посильнее.

Мужчина вскрикнул и попытался дернуться, развернув теперь пустую руку. Она услышала мягкий щелчок выкидного ножа, а затем заметила на его лезвии слабый отблеск лунного света.

В долю секунды она усилила хватку и приготовилась к ответному удару. Но лезвие ножа так и не достигло плоти. Из темноты появилась длинная рука, которая схватила мужчину за запястье и выворачивала его до тех пор, пока тот не закричал.

Пораженная Анаис, должно быть, ослабила свой захват. Выкидной нож загремел по тротуару. Злодей упал, выскользнув из ее рук, и бросился в темноту.

— Проклятие! — произнесла она, глядя, как он удаляется.

— Вы не ранены, мэм? — Глубокий, мужественный голос раздался справа от нее.

Анаис развернулась на месте, все еще сжимая в руках стилет. Высокая, неуловимая, как тень, фигура отпрыгнула обратно и спряталась в темноте. Он вскинул вверх обе руки.

— Только пытаюсь помочь, — сказал он.

— Черт побери! — сказала она, злясь и на себя, и на него.

Мужчина опустил руки. В ночи наступила абсолютная тишина. Анаис почувствовала, что приступ гнева миновал и все чувства приходят в норму.

— Спасибо, — добавила она, — но он был в моих руках.

— Что у вас было бы, так это лезвие в бедре. Возможно, — спокойно поправился он. Она почувствовала, что его взгляд упал на яркий блеск ее стилета. — С другой стороны, вы, кажется, были хорошо подготовлены к неожиданному нападению.

— Одно лезвие к бедру, другое — к горлу, — холодно ответила она. — На ваш взгляд, кто из нас выжил бы, чтобы впоследствии рассказать об этом?

— М-да, — сказал он. — Вы бы прирезали его?

Анаис глубоко вздохнула. Она не могла разобрать лица мужчины, но ощущала его движения и его присутствие, а теплый, богатый аромат табачного дыма и дорогого одеколона дал ей понять, кем он был. Богатый человек. Такие, как он, редко встречаются на извилистых темных улицах города. А еще он был высоким, гораздо выше ее.

— Нет, не прирезала бы, — наконец ответила она. — Если бы только не была вынуждена.

— Слава Богу, беда миновала, — спокойно сказал мужчина.

Он был прав, поняла она. Он не спас ее от опасности. Он спас ее от себя. Она мало спала, устала до смерти за время путешествия и все еще ощущала тошноту после переправы. Здравый смысл, умение правильно разобраться в ситуациях, интуиция на время покинули ее.

— Спасибо, — сказала она.

В квартире над ними кто-то распахнул створки пошире и выставил лампу. Слабый свет добрался до них, и его было достаточно, чтобы незнакомец смог наклониться, достать жемчуг ее прабабки и вложить ожерелье в ее руку.

— Спасибо, сэр, — повторила она, сжимая в руке теплый и тяжелый жемчуг. — Вы такой смелый.

Но высокий человек больше не произнес ни слова. Вместо этого, находясь все еще в глубокой тени, он снял с головы цилиндр, сделал изящный поклон и скрылся в темноте.

Глава вторая

В сражении есть всего два метода нападения: прямой и косвенный; и все же комбинация этих двух методов приводит к бесконечному ряду маневров.

Одетый в строгое облачение Братства золотого креста, граф Бессетт стоял на каменной галерее, окружающей сводчатый храм Общества. Помещение внизу, заполненное мужчинами в коричневых рясах, возможно, выглядело бы как любая маленькая частная часовня, если бы не отсутствие скамей и почти монашеская скромность украшений. Действительно, освещенные мерцающими подсвечниками каменные стены и этажи казались столь же мрачными и серыми, как и балюстрада, каждый уровень которой был разбит чередующимися каменными арками, которые отбрасывали колеблющиеся тени над собранием.

Строгость храма было усилена тем фактом, что он был построен под землей, значительно ниже уровня улиц Лондона, даже ниже подвалов Общества Сент-Джеймс, ибо храм был вырыт под ними, а каменную кладку делали под покровом темноты. Лишь немногие из живущих людей знали о существовании этого подземного храма или самой секты. Слишком часто на протяжении веков в ходе изменений и перипетий религии, власти и политики Братство бывало практически полностью уничтоженным.

Но оно снова и упорно возрождалось. Теперь они жили в эпоху Просвещения, которое коснулось и мужчин. Ради защиты Братства они всегда старались быть на шаг впереди, и в результате Братство со временем стало весьма защищенной и очень тайной организацией.