Стефани Лоуренс - До безумия
– Может быть, выйдем на террасу? – предложил виконт. – Я с удовольствием выслушаю вас, но мне не хочется, чтобы ваши слова стали достоянием посторонних людей. Обещаю не нарушать правил приличия; ваша тетушка будет видеть нас в окно.
– К черту приличия, мне уже двадцать пять лет! – Резко повернувшись, Феба вышла на террасу, и Джослин, пряча улыбку, последовал за ней.
Подойдя к балюстраде, они остановились; теперь их разделяло расстояние в один дюйм, и Джослин видел, как ее белоснежные выступавшие из корсажа полукружия вздымаются и опускаются. Его взгляд скользнул по полуоткрытым губам Фебы, он понял, что должен прямо сейчас обнять ее, прижать к себе и страстно поцеловать.
Глава 3
Тем не менее он не стал целовать ее.
У Фебы сильно стучало в висках, сердце бешено колотилось и, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Впервые в жизни она так близко подошла к человеку, который ухаживал за ней, обольщал ее, старался разбудить в ней страсть.
Стараясь справиться с захлестнувшими его эмоциями, Джослин взял ее руку и легонько пожал. Отойти от нее было выше его сил. Его мощная фигура скрывала Фебу от любопытных взглядов тех, кто находился в гостиной.
. – Кажется, вы что-то хотели сказать мне, – сделав над собой усилие, напомнил он.
– Ах да… – Феба помолчала, собираясь с мыслями. – Я хотела сообщить вам, что… что у меня нет никаких амбиций и я не желаю быть чьей бы то ни было женой. Если вы разумный человек, то должны оставить меня в покое.
Феба замолчала и ошеломленно посмотрела на Деверелла. Она и не предполагала, что произнесет именно эти слова. А когда он подошел к ней вплотную, она чуть не лишилась дара речи; у нее из головы вылетели все мысли. Она видела только его лицо, чувственные манящие губы, ощущала исходившее от него тепло. Сила и мужественность виконта сводили ее с ума.
Фебе снова захотелось, чтобы он поцеловал ее, и от этого она пришла в ужас. Ей нужно поскорее бежать от этого человека, спасаться от его чар, от соблазна, который представляют для нее его губы…
Увы, она не могла сдвинуться с места. Подняв глаза, Феба увидела, что виконт тоже не отрываясь смотрит на нее, и непроизвольно провела по губам кончиком языка. У нее было такое чувство, как будто она попала в ловушку.
– Ну, если все обстоит действительно так, как вы говорите… Если вы и правда не имеете ни малейшего желания вступать в брак с кем бы то ни было, тогда, возможно… – Глаза потемнели. Поднеся руку Фебы к губам, он осторожно поцеловал ее запястье.
У Фебы перехватило дыхание.
– Молчите, – промолвил он, и от его голоса по ее телу пробежала сладкая дрожь. – Обдумайте мои слова.
Мысли ее путались, и она уже вообще ничего не понимала. Как будто догадавшись о ее состоянии, Деверелл усмехнулся и осторожно повел Фебу в комнату.
Деверелл подвел Фебу к диванчику, на котором сидела Эдит, и усадил рядом с тетушкой. Вскоре слуги вкатили в гостиную столик на колесиках, на котором был сервирован чай, и начался привычный ритуал.
Пока гости разбирали чашки с ароматным напитком, между Эдит, Одри, Девереллом и мистером Филипсом завязалась непринужденная беседа, но Феба не участвовала в ней. Она лишь кивала, делая вид, что слушает, о чем говорят окружающие.
Как обычно, Эдит решила сразу же после чая удалиться в свою комнату, и Феба вызвалась проводить ее. Поднявшись вместе с тетушкой на второй этаж и пожелав ей спокойной ночи, Феба воспользовалась удобным случаем, чтобы не возвращаться в гостиную, и поспешно ретировалась в свою спальню, где ее уже ждала Скиннер. Пока она помогала госпоже раздеться, Феба рассказывала о том, что отказалась принимать ухаживания Деверелла и назвала ему причины, по которым не желает вступать в брак. При этом она ни словом не обмолвилась о своем замешательстве во время разговора на террасе.
Задув свечу и свернувшись калачиком под одеялом, Феба стала перебирать в памяти события минувшего дня. Воспоминания о том, как она вела себя, что ощущала, какие слова произносил Деверелл и какие взгляды он бросал на нее, не давали ей покоя.
В конце концов, сев на кровати, Феба уставилась в темноту.
«Ну, если все обстоит действительно так… тогда, возможно…» Эта фраза не выходила у нее из головы. Что он хотел этим сказать? Пожалуй, они могли означать только одно: виконт предлагал ей вступить с ним в любовную связь.
Но возможно ли это – ведь Деверелл являлся племянником ее крестной матери.
Фебу шокировало не столько его возмутительное предложение, сколько ее реакция на него. Хотя она сразу раскусила этого нахала, тем не менее ему удалось завлечь ее в свои сети…
Внезапно рассердившись на себя за свою слабость, Феба упала на постель и натянула одеяло до подбородка. Больше всего она боялась, что виконт будет преследовать ее в снах, настаивая на своем предложении.
Проснувшись на следующее утро, Феба решила сосредоточиться на том плане, который ей предстояло осуществить во время пребывания в поместье. Она послала Скиннер в библиотеку за книгой, которую там забыла, затем умылась, оделась и, сев у окна, позавтракала, после чего углубилась в чтение романа.
Сквозь открытое окно до слуха Фебы доносились веселые голоса: гости собрались на террасе и ждали назначенного часа, чтобы совершить верховую прогулку к руинам древней крепости. Через некоторое время они дружно двинулись к конюшням, и шум постепенно стих.
Подождав еще минут десять, Феба встала и, захватив с собой книгу, спустилась вниз.
Пустынный прохладный холл был тускло освещен, и Феба прислушалась, но не услышала ни веселого щебета юных леди, ни мужских низких голосов. Что касается матрон, то они не поехали на прогулку, но их тоже не было видно в доме, поскольку они обычно очень поздно вставали. Некоторые из них, правда, спустились в столовую к завтраку, но затем снова поднялись к себе.
Пока все шло по плану. Феба вошла в небольшую столовую, в которой, как она и предполагала, не было ни души, и, оставив ведущие в холл двери распахнутыми настежь, стала ждать, нетерпеливо поглядывая на часы, стоявшие на каминной полке.
Наконец до ее слуха донесся грохот колес подъехавшей к крыльцу кареты, и Феба, отложив в сторону книгу, подошла к двери.
Вскоре раздался громкий голос хозяйки дома: радостно улыбаясь, леди Крэнбрук торопливо спускалась по лестнице в вестибюль.
– Аурелия, дорогая, добро пожаловать!
Решив, что ей пора покидать свое укрытие, Феба быстро вышла в вестибюль, где среди груды багажа уже обнимались леди Крэнбрук и леди Моффат.
– А, Феба, рада вас видеть! – заметив ее, воскликнула леди Моффат. – Должно быть, Эдит тоже здесь?
