Кристина Брук - Великолепный любовник
Расстегнутое платье Джорджи упало к ее ногам. Он развернул ее спиной к себе и начал покрывать ее шею и затылок медленными поцелуями, в то же время нежно обнимая ее и лаская ладонями полную грудь. По всему ее телу пробегали разряды тока, от чего кончики пальцев слегка подрагивали. Его горячее дыхание и игривые легкие укусы обжигали чувствительную кожу так, что она не могла сдержать крик.
Горячий влажный язык провел дорожку от ее шеи до плеча, не миновав нежной впадинки возле ключицы.
Отказываясь повиноваться разуму, с ее губ непрестанно слетали сладостные стоны. Джорджи откинулась назад, прильнув к нему всем телом.
Где-то глубоко внутри Джорджи боялась позволить себе радость наслаждения. Даже сейчас, когда тело млело от движений его пальцев и языка, в сердце ее звенела боль одиночества. Стоит этой ночи закончиться, им придется расстаться навсегда.
Она чувствовала, как, прижатый к ее спине, его стержень наливается желанием и твердеет. Дыхание Бэкенхема стало резким и прерывистым, его тепло щекотало ее шею. Вопреки ожиданиям, он не шептал ей на ухо слов нежности, не расточал комплименты. Джорджи подумала, что ему не хотелось тратить лишних слов и эмоций на соития со случайными женщинами.
Внезапно ей показалось, что мужчина, раздевавший ее, соблазнявший ее с холодным расчетом, без капли любви или нежности, незнакомец. И она была для него чужой. Маркус не мог знать, что перед ним его бывшая невеста, Джорджиана Блэк.
Джорджи повернулась к нему лицом, но прежде чем она успела сказать хоть слово, он снова накрыл ее рот поцелуем, полным такой обжигающей страсти, что мысли покинули ее сознание. Он скользил губами вниз по ее шее, каждым касанием заставляя ее тело трепетать от наслаждения. Она откинула голову назад и, впившись ногтями в его широкие плечи, в приступе страсти выкрикнула его имя.
Бэкенхем замер. Затем отвернулся и тихо выругался.
Джорджи была в смятении.
– Что случилось? – прошептала она. – Что-то не так?
– Черт возьми, ничего не получится.
Подавленная ярость в его голосе потрясла ее сильнее, чем его любовный пыл.
Бэкенхем отступил назад с жестом отчаяния, схватившись руками за голову. Она ждала, когда он заговорит, но он лишь покачал головой, схватил свою одежду и направился к двери.
Он бросал ее.
Горе внезапной потери разрывало ее сердце. Не в состоянии контролировать себя, Джорджи выкрикнула ему вслед:
– Маркус!
Он остановился и оглянулся.
Она тихо прошептала:
– Не уходи.
Она стояла перед ним, обнаженная, абсолютно беззащитная, и умоляла его остаться.
Бэкенхем смотрел на нее, сжимая дверную ручку.
– Одевайся и уезжай, тебе здесь не место, – произнес он сурово и тихо затворил за собой дверь.
Глава 3
Бэкенхем быстро шагал по коридору, слишком поздно осознав, что в спешке даже не надел рубашку.
Досадуя на себя, он вошел в ближайшую спальню. В комнате с тяжелыми парчовыми шторами царила темнота. Он нащупал стул, бросил на него свои вещи и начал одеваться.
Она позвала его по имени. Кроме нее, никто не называл его так, даже кузены, близкие ему как родные братья и сестры.
«Маркус» – один звук его имени из ее уст, и он потерял всякую решимость завершить начатое.
Всего лишь воспоминание о ее сладком хрипловато-теплом голосе заставило его трепетать от разлившегося по телу горячего возбуждения.
Бэкенхем заправил рубашку в брюки, пытаясь игнорировать тугое напряжение в чреслах. Он желал ее так же яростно и нестерпимо, как и шесть лет назад, как и все эти годы. В глубине души Бэкенхем это понимал и сознательно избегал лондонского общества все эти шесть лет, – избегал ее.
Он не был сентиментальным, но часто проклинал свою слабость и глупость, – никак не мог пересилить себя и пойти на бал, зная, что там будет она, отвергнувшая его женщина. Он не мог даже находиться в одном с ней графстве.
Но, несмотря на силу притяжения, за все время обручения он ни разу не позволил себе неподобающего поведения. Шокированный неожиданностью их встречи, он испытал сильнейший прилив ярости. А ярость разбудила похоть.
Его сегодняшнее поведение было недопустимым, оставалось лишь радоваться, что Джорджи пожелала сохранить свою анонимность. Он осудил бы любого мужчину, так грубо нарушившего джентльменские правила.
Бэкенхем застегнул жилет и надел сюртук. Галстук был так измят, что он даже не стал пытаться привести его в порядок. Хорошо, что отведенная ему спальня находилась на том же этаже. Добраться до нее незамеченным будет довольно просто.
С этой мыслью Маркус поспешил в свою комнату и наткнулся там на поджидающего его кузена. На нижнем этаже разгоралась оргия, но Ксавье предпочел покинуть своих гостей, чтобы беспардонно вмешаться в дела Бэкенхема.
Бэкенхем выругался. Его внешний вид – помятая одежда и спутавшиеся волосы – казался наглядным подтверждением произошедшего.
– Так быстро? – Ксавье взглянул на него со злорадным огоньком, брезжившим в глубине сапфировых глаз. – Кому следует принести соболезнования – тебе или таинственной незнакомке?
Бэкенхем послал кузену взгляд, полный негодования.
В ответ Ксавье оскалился.
– Кажется, сегодня ты запятнал репутацию величайшего любовника на свете.
– Иди к черту.
Ксавье искренне забавляла сложившаяся ситуация. Не удостоив кузена ответом, Бэкенхем пересек комнату и нетвердой рукой налил себе бокал бренди. Напиток обжег горло и разлился по телу умиротворяющим теплом. Кожа все еще горела от подаренных ему страстных поцелуев.
Взглянув на свое отражение в зеркале, он не мог не отметить, что выглядел так же прискорбно, как и чувствовал себя. Скулы отливали темным румянцем, волосы всклокочены, рубашка расстегнута, запачканный пудрой галстук похож на мятую тряпку.
Бэкенхем осушил стакан и налил себе еще.
– Не знаешь, кто она? – спросил он Ксавье резко, не глядя в его сторону.
Ответа не было так долго, что Бэкенхем повернулся взглянуть в лицо кузену и понять, догадался ли тот о личности его таинственной посетительницы… Если Ксавье узнал Джорджиану Блэк, то Бэкенхему придется спасать ее репутацию и жениться на той, кого он не видел шесть лет и больше не хотел видеть никогда в жизни. В свою очередь, Ксавье напряженно всматривался в глаза кузена, пытаясь найти ответ на вопрос в его лице.
Наконец Ксавье произнес:
– Нет. Я не знаю, кто она.
Бэкенхем вздохнул с облегчением, стараясь придать своему голосу безразличный тон.
