Эрин Найтли - Вкус скандала
Глава 4
— Мой долг как отца — спросить, что случилось с твоим глазом. Признаюсь, я не уверен, что хочу знать ответ.
Рейли, в одиночестве игравший в бильярд, поднял голову, увидев на лице отца нерешительное выражение, он усмехнулся.
— Ты имеешь в виду, что в этом деле может быть, например, замешана женщина и моя драка с кем-то из ее родственников мужского пола?
Сын положил кий и прислонился к столу, скрестив руки на груди.
— Да, именно это я и имел в виду.
— Очень хорошо. Подробности я оставлю при себе.
Граф ничего не скрывал. После сна он уже в общих чертах отчитался перед матерью, предоставить отцу домысливать подробности было гораздо интереснее.
Маркиз лишь покачал головой и хмыкнул, проходя мимо него. Мужчина подошел к ящику с сигарами, который занимал почетное место на буфете. Бильярдная представляла собой узкую длинную комнату в наименее освещенной части дома.
Пропахшая экзотическим сигарным дымом и декорированная в чисто мужском стиле, с обилием кожи и железа, она была одной из немногих комнат, куда редко заходили женщины. Ричарду это казалось чудом. Вообще, если бы он не знал, что у него всего четыре сестры и одна мать, он готов был поклясться, что женщин в доме человек десять. И это при том, что с ними не жила Эвелин.
Рейли смотрел, как отец открывает массивный ящик и разглядывает коллекцию сигар. В конце концов он выбрал одну из карибских. Лорд увидел, как с плеч отца спадает напряжение дневных забот, когда тот поднес сигару к носу и глубоко вдохнул. Маркиз Гренвилл, на публике всегда ответственный и внушительный, в кругу семьи позволял себе расслабиться. Сын ценил легкий юмор отца, его открытость в выражении привязанности. Среди пэров очень немногие обладали такими чертами. Наконец, он отрезал кончик сигары и зажег ее от ближайшей свечи. После нескольких затяжек маркиз выпустил облачко голубого дыма, повернулся и посмотрел на Ричарда, склонив голову набок.
— Знаешь, сын, когда-нибудь тебе придется покончить с такими опрометчивыми поступками и остепениться.
«О, ради Бога, сначала мать, теперь он?» — подумал граф про себя.
— Мне об этом уже говорили сегодня утром. Я обещаю, что «когда-нибудь» это сделаю.
— Ты понимаешь, что если со мной что-нибудь случится, то единственной гарантией, благополучия твоих сестер и матери, будет твое хорошее здоровье и долголетие? Не приведи Господи, если с тобой произойдет какой-то несчастный случай или тебя убьют на дуэли.
Сын сознательным усилием воли сдержался, чтобы не закатить глаза. Меньше всего граф боялся этого, ведь он такой же здоровый и крепкий, как его отец.
— Можешь не опасаться, дуэли происходят слишком рано утром, чтобы они могли представлять для меня хоть какой-то интерес.
— Такой ответ меня не очень успокаивает, особенно когда он сопровождается столь красочным видом твоего глаза.
Рейли осторожно пощупал кончиками пальцев кожу вокруг глаза и с радостью отметил, что она не слишком сильно припухла.
— Вообще-то это не так плохо, как я ожидал. По-настоящему он смог ударить меня кулаком всего один раз.
У Ричарда до сих пор чертовски болело лицо, но кулак соскользнул, и удар пришелся не столько по глазу, сколько по виску, поэтому синяк был не очень яркий, во всяком случае, когда он в последний раз смотрелся в зеркало. Не желая задерживаться на этой теме, граф спросил:
— Как прошла твоя встреча с поверенным?
Отец вздохнул, но не стал возражать против смены темы разговора.
— Очень хорошо. Мы завершили переговоры по поводу покупки нового жеребца. До конца недели его должны привезти в Хартфорд-Холл. Я рад, что Уоффорд принял мое предложение и не выставил коня на аукцион. Я заплатил за него королевский выкуп, но, поверь, он стоит каждого шиллинга. — Маркиз задумался, а потом усмехнулся: — Думаю, я его так и назову — Выкуп. Мне нравится, как звучит это имя. Жаль, что я не смогу проверить возможности этой лошади.
Последние слова отец сказал скорее самому себе, но Ричард все равно кивнул. Маркиз не любил жить в городе так же, как и Эви. Но его серьезное отношение к своим обязанностям в палате лордов не допускало пропусков сессий. Исключения составляли только непреодолимые препятствия.
Каким образом отец ухитрялся справляться со всеми своими обязанностями и нагрузками, было выше понимания Рейли. Когда-то граф пытался стать таким, как маркиз. Но в конце концов он вынужден был признать, что у него никогда не будет того делового чутья, каким обладал его отец. Слава Богу, что Эви с энтузиазмом занимается конюшнями, это означает, что у Ричарда одной заботой станет меньше, когда он унаследует титул. Граф сжал губы и прогнал эту мысль. Унаследовать титул означало потерять отца. Для него это было просто немыслимо.
— Что ж, ты увидишь жеребца довольно скоро, когда кончится сезон, — сказал он. — А тем временем… — Он взял свой кий. — Не хочешь ли проиграть мне парочку партий, пока наше присутствие не потребуется на балу?
— Мальчик мой, — сказал отец, положив сигару в резную пепельницу из слоновой кости и выбрав себе кий, — чтобы обыграть меня, тебе не хватит и целого года, не говоря уже об одном вечере. Но я предоставлю тебе шанс.
— О, достопочтенный родитель, вы превосходите меня во многих отношениях, но в бильярде и боксе я всегда сильнее.
Играя, отец и сын продолжали непринужденно беседовать и по-дружески подтрунивать друг над другом. Счет показывал, что как противники они равны.
— Вот ты где! — донесся голос Бенедикта Хастингса, когда Ричард уже нацелился для победного удара. — Как же я сразу не догадался заглянуть сюда. Тогда бы меня не втянули в довольно подробное обсуждение достоинств костюма для верховой езды лорда Эндрю. Ты знал, что он каждый день в два часа пополудни катается верхом в Гайд-парке?
Лучший друг Ричарда, став его зятем, обрел сестер и еще не привык к жизни в новом окружении. Одетый более официально, чем обычно, Бенедикт вошел в комнату, кивнул маркизу и плюхнулся на мягкий диван возле камина. Вечер еще не начался, а Хастингс уже выглядел до предела усталым.
Рейли скрестил руки на груди и кивнул с серьезным видом.
— Да. А еще я знаю, что у него достойные зависти зеленые глаза, тенор, из-за которого вздыхают, и безупречной формы икры.
Бенедикт засмеялся и поднял руки.
— Ты победил! Хотя, пожалуй, лучше сказать, проиграл. И спасибо, что описал мне его чертовы икры. Этот образ я, наверное, никогда не смогу выкинуть из головы.
— Ого! Я и не знал, что уже так поздно, — сказал отец Ричарда, положив кий. Маркиз поднял фрак, снятый в процессе игры. — Мне надо пойти посмотреть, как там справляется твоя мать. — Он кивнул молодым мужчинам: — Ричард, Хастингс, — и вышел.
