Джулия Эллис - Эдем
— Сейчас его нет, — сказала Пэйшенс. — Я принесу пралине.
Она направилась к смежной комнате. Эва задумалась о невысказанных словах.
— Пэйшенс, сходи вниз и принеси, — настояла Мадлен. — Те, что с грецкими орехами наверху.
— Я останусь с мисси, — сказала Эва.
Пэйшенс с неохотой покинула комнату. Эва осушила чашку.
— Мадлен, ты ещё не выпила чай, — сказал Эва. Всё идёт по плану! — Пей залпом.
— Смотри. До капельки. — Мадлен торжествующе протянула чашку.
«Сейчас, — торопила себя Эва. — Быстрее. Пока ушла Пэйшенс».
— Мадлен… — она поднялась и подошла к открытым огромным, до пола, окнам, выходящим на галерею с небольшой лестницей. — Мадлен, кажется, слышу девочек! Похоже, девочки возвращаются домой!
— Ты их слышишь? — Мадлен поднялась. — О, какие странные ощущения. Так легко…
— Подойди к окну и посмотри, — повторила Эва. — Они идут. Видишь? Вон.
Неуверенно держась на ногах, Мадлен подошла к окну и вышла в галерею.
— Где они? не вижу.
— Смотри лучше. Наклонись слегка над перилами и увидишь. Вон они вместе с няней!
— Где? — она близка к безумию. — Где они? Где мои маленькие девочки?
— Ещё ниже, Мадлен! — жёстко настаивала Эва. — Неужели не видишь? Склонись над перилами! — Когда действие препарата матушки Дафны набрало силу, Мадлен потеряла всякое чувство равновесия. «Теперь наклонись, — мысленно твердила Эва, — давай, пока Пэйшенс не вернулась».
— Мадлен! — раздался снизу отчаянный вопль Джошуа. — О, Боже, нет!
С отчаянно бьющимся сердцем и с торжествующим блеском в глазах, Эва шагнула назад в комнату, делая вид, что зовёт служанку. Но Пэйшенс уже в комнате. В поднятой руке зажат кухонный нож.
— Я видела, ты подлила ей что-то в чай, — с холодной яростью прошептала Пэйшенс. — Лекарство матушки Дафны сводит людей с ума!
— Ей должно было стать лучше, — Эва едва справлялась панику. Где же Джошуа? Почему он не идёт в дом? — Я не знала, что у неё начнутся галлюцинации, что выйдет на галерею искать девочек…
— Ты послала её на смерть! Моего маленького несчастного ребёнка. — В глазах служанки плескалось огромное горе. — Ты убила мою бедную маленькую девочку.
— Нет! Нет! — закричала Эва, и Пэйшенс нанесла удар. Сильная боль пронзила грудь. — Нет! Нет!
Всё должно быть совсем не так.
33
Воздух влажный, густо насыщенный приятыми ароматами цветов позднего лета. Бледная Викки поражённо стоит рядом с Джошуа, нависшим над безжизненным телом жены. Прислуга, слышавшая крик, молчаливой группой собралась вокруг, а толстая негритянка, которая в Харрис-Эйкес работала прачкой, когда Мадлен прибыла как невеста, безутешно причитала.
— Бедная маленькая девочка! Как же так? Моя бедная маленькая девочка. — Она раскачивалась взад и вперёд, по лицу струились слёзы.
— Почему её оставили одну? — поднимаясь, сказал Джошуа, печаль искала выход в гневе. — Почему с ней не было Пэйшенс?
— Срочно нужен маста Иден! — через перила узкой галереи, с которой несколько минут назад упала тело Мадлен, перегнулась испуганная служанка. — Леди из Эдема. Она убита!
— Что здесь происходит? — Джошуа ошеломлённо пытался переварить сообщение рабыни. — Боже мой, что происходит?
— Мистер Харрис, нам лучше пойти наверх, — сдавленным от волнения голосом обратилась к нему Викки. Леди из Эдема. Это, должно быть, Эва, которая одна могла войти в дом. — Пожалуйста…
Джошуа сделал глубокий, судорожный вдох, с трудом пытаясь взять себя в руки.
— Сайрес… — Он положил руку на дрожащие плечи слуги. — Проследи, чтобы мисси отнесли в дом, в маленькую гостиную. — Джошуа снова был самим собой.
Викки следовала за ним по пятам.
В открытой двери перепуганная служанка.
— Она мертва, маста Джошуа, — прошептала она. — Пэйшенс убила её кухонным ножом.
— Не входите, — быстро сказал Джошуа Викки. — Оставайтесь здесь.
Викки замерла по ту сторону двери.
— Боже мой! — задохнулся Джошуа. — Эва!
Викки бросилась в комнату и остановилась, почувствовав тошноту от вида крови, окрасившей переднюю сторону платья Эвы.
— Мистер Харрис, кто это сделал? — прошептала Викки.
— Я убила её, — раздался презрительный голос. Викки взглянула на прислонившуюся к стене Пэйшенс, в её ногах валялся нож. — Она убила мою мисси. Она подлила в чай дурное лекарство, а потом говорит мисси, что идут маленькие девочки. Перегнись, говорила она. Говорила это снова и снова, зная, что мисси не в себе, пока мисси не упала через перила. Я вернулась слишком поздно, чтобы остановить, но я видела! — голос наполнился гневом. — Я слышала, что она говорила, я видела, как упала мисси. — Пэйшенс заголосила.
— Элизабет, позаботься о ней, — распорядился Джошуа, и с берущей за душу беспомощностью обратился к Викки. — Как я теперь скажу Саре?
— Я скажу ей, — пообещала Викки с силой, о которой сама не догадывалась. — Пожалуйста, позвольте мне вернуться в Эдем прежде… прежде, чем тело Эвы привезут домой.
— Я должен послать за Бетси. — Джошуа с трудом сохранял самообладание. — В день, что мог бы стать таким счастливым, она должна услышать о смерти мамы.
Викки поспешила туда, где со смятенным лицом ждал Колин.
— Мисс Эва мертва, — спокойно сказала она. — Нужно ехать домой и сообщить семье.
Викки откинулась в экипаже, вспоминая, что много месяцев назад ей сказала Клодин Лемартайн, когда она впервые прибыла в Эдем. Ты не знаешь, что творится за стенами великолепного дома, который величественно возвышается там, наверху, около реки. Не знаешь о висящем над ним проклятии.
— Сократ, где мисс Сара? — спросила Викки, затаив дыхание, когда вошла в дом.
— В библиотеке, юная мисси.
В дверях Викки задержалась.
— Миссис Иден…
Сара посмотрела поверх книг, сразу сообразив, что случилось что-то ужасное.
— Викки, что такое? — Она встала с кресла.
— Эва, — запинаясь, Викки сначала рассказала о смерти Мадлен, потом Эвы. Только когда закончила, поняла, что прямо позади неё в дверной проём вкатился Барт.
— Слава Богу, Сара, что всё закончилось? — сказал он.
Сара стояла тихая и мертвенно-бледная, опершись на стол, словно ища опоры.
— Не нужно было возвращать Эву домой. Ничего бы не случилось. Бедный Джошуа. Как теперь смотреть ему в глаза?
— Сара, ты не в ответе за весь мир, — раздражённо бросил Барт.
— Моя вина, — упрямо настаивала Сара. — Мадлен была бы жива, если б я не вернула Эву из Парижа. Эва была бы жива. — Она, не веря, покачала головой. — Моя маленькая сестрёнка. Мертва. Я помню Эву на нашей свадьбе, она была самая красивая.
