Шеннон Фаррел - Дом там, где сердце

В последующие три дня Мюйрин организовывала похороны и поминки, и много людей пришло с соболезнованиями. Все это время она не переставала думать о Локлейне, мечтая ока­заться с ним дома. Филип повсюду ходил за ней, сопровождая ее из комнаты в комнату.

Мюйрин никому ничего не рассказывала, щадя свою семью. Она не хотела никого расстраивать, когда в доме траур. Более того, она не хотела сталкивать братьев Бьюкененов из-за свое­го будущего, пока она не поговорит с зятем о распределении собственности и всех владений в Финтри.

Наконец на четвертый день после смерти отца она решила поговорить с Нилом.

– Я хочу продать свою часть дома как можно скорее. Мне нуж­ны деньги, чтобы вернуться в Ирландию и спасти Барнакиллу.

Нил вздохнул.

– Мюйрин, прошу тебя, подумай, прежде чем принимать поспешное решение. Все мы в последнее время очень пережи­вали. Я не хочу, чтобы ты уезжала, когда у тебя здесь прекрас­ный дом. Я знаю, что Филип хотел с тобой поговорить, но, ува­жая твою скорбь по отцу, пока не сделал этого.

Нил хотел продолжить разговор о своем брате, она это зна­ла. Она решительно остановила его.

– Не имеет значения, когда он сделает мне предложение. Я все равно скажу «нет». Я не люблю его. Он не мой мужчина. Теперь вся моя жизнь – это Барнакилла. Я должна вернуться. Я люблю Локлейна. Я люблю его так сильно, что мне больно, когда я разлучена с ним на час, не говоря уже о нескольких днях. Я не могу без него жить после всего, что произошло в последний год. Мы были друг для друга всем, понимаешь?

Нил неохотно ответил:

– Да, думаю, понимаю.

– Тогда, пожалуйста, перестань давать мне советы. Нил вздохнул и тяжело опустился на ступ.

– Я просто не могу отделаться от мысли, что он воспользу­ется своим положением. Я сделал несколько запросов, когда ты рассказала мне о судебном иске Кристофера Колдвелла на пра­во владения поместьем. Ты знала о том, что Локлейн – неза­коннорожденный сын хозяина?

– Я знаю, но мне плевать. Он любит меня такой, какая я есть, теперь я в этом уверена. Если бы это было не так, он бы не сделал так много за последние несколько месяцев – серьезных дел, когда он изо всех сил помогал мне, даже если считал, что я неправа, и маленьких сюрпризов, например, когда подарил мне щенка на день рождения. Он хороший человек, добрый и чуткий, свободный от предрассудков, предвзятости и ханжества. Я никогда не встречала человека с таким теплым сердцем, хотя у него мало причин быть добрым к людям, ничего для него не сделавшим, кроме того, что жестоко с ним обращались. Это Августин охотился за богатством, а не Локлейн. А теперь Кри­стофер хочет сделать то же самое: жениться на мне и прибрать Барнакиллу к рукам, в то время как его поместье приходит в пол­ный упадок.

Нил смотрел на нее в изумлении.

– Ты хочешь сказать, что Августин женился на тебе только ради денег?

Мюйрин снова поймала себя на том, что проговорилась, рас­крыв правду о своем ужасном браке, и сделала оговорку:

– Но ты должен пообещать, что не скажешь ни слова Элис, ни единого слова, слышишь? И Филипу тоже.

– Кто еще знает? – изумленно прошептал он.

– Только мама и ты. И Локлейн, когда получит мое письмо. Нил потер руками глаза, чувствуя, что вот-вот заплачет. Он был тронут ее словами. После всего, что пережила Мюйрин, она заслуживала право на счастье и настоящую любовь, и он решил, что должен помочь ей в этом.

– Когда ты мне первый раз написала, ты сообщила о тяже­лом финансовом положении, но ни словом не упоминала о сво­ем кошмарном замужестве. Я не знаю, как тебе удалось это пережить. Ну, а теперь расскажи мне еще раз все о Кристофере Колдвелле.

Она вздрогнула.

Он заметил ее реакцию и подбодрил:

– Давай же, мне ты можешь довериться. Я уверен, что по сравнению с тем, что ты уже выложила, это будут цветочки.

– Нет, это не так. Это хуже. Но это секрет не мой, а сестры Локлейна Циары.

– Даю тебе слово, дорогая, ничто из сказанного не выйдет из этой комнаты. Но ты должна с кем-то поделиться. Ты держала в себе все эти страхи и волнения, и это совершенно тебя измотало.

– Ну хорошо, я расскажу тебе все, что знаю о Кристофере, но если хоть одно слово дойдет до ушей Локлейна…

– Не дойдет, обещаю.

Она рассказала все, что ей поведала Циара, и описала зятю угрозы Кристофера.

– Но я этого не допущу, слышишь? Даже если он выиграет Дело, я выкуплю у него дом – не важно, сколько он за него за­просит, – прежде чем у него появится возможность причинить вред людям, женщинам, такой, какой уже причинил Таре и Циаре. Они с Августином просто монстры. Я не могу поверить, что они с Локлейном и Циарой одной крови. Но я знаю, каков был Августин, пребывая в плохом настроении. Будет очень нелегко выкупить у Кристофера поместье, чтобы он убрался и больше никогда нас не беспокоил. Но я готова заплатить эту цену, если будет необходимо, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни.

Нил поднялся со стула и стал вышагивать перед окном.

– Если бы ты рассказала мне о проблеме с мистером Колдвеллом раньше! У меня было бы больше времени поглубже вник­нуть в этот вопрос. Я не знаю точно, когда начнется рассмотрение дела, но, думаю, у нас есть еще несколько недель. Скажи мне имя своего адвоката, и я посмотрю, что можно сделать.

– Нет, ты же и так занят, я не могу тебя об этом просить…

– Моя дорогая, я предлагаю тебе свою помощь сам. Не нуж­но меня просить. Но я с тобой согласен. Все это надо как-то решать. Чем скорее Кристофер уедет из Ирландии, чтобы ни­когда туда не возвращаться, тем будет лучше. И еще, нужно что-то сделать для тех двух женщин, которых он обидел. Предо­ставь все это мне.

– Но это моя проблема, Мой долг.

– Дорогая Мюйрин, тебе еще придется повоевать, когда ты вернешься в Барнакиллу и будешь бороться с голодом. Побереги силы, они тебе понадобятся. Я привел Августина в этот дом, представил его тебе, рекомендовал, не вникнув как следует в его дела. Я виню себя в том, что случилось. И никакой подлец вроде Кристофера не должен издеваться над невинными людьми.

– Но не отдавать же его под арест, чтобы открылась вся правда об?..

– Нет, но есть и другие способы, чтобы он заплатил за все, что натворил, – ответил Нил с легкой улыбкой.

Мюйрин позволила себе улыбнуться.

– Что у тебя на уме?

– Всему свое время, дорогая, всему свое время. Но сначала тебе надо вернуться в Барнакиллу.

Нил оказался для Мюйрин каменной стеной, за которой она надежно себя чувствовала, строя планы на будущее. Она про­дала все свое имущество по самым высоким ценам, которые смогла получить, оставив себе лишь скромные будничные пла­тья и белье, а также несколько книг. Даже все ее драгоценности были переданы сестре, которая умоляла, чтобы она взяла с собой хотя бы одно колечко или брошку на память о семье и своей прежней жизни.