Кэт Мартин - Бессердечный

Как и всегда, она быстро вошла в курс дела, колонки цифр призывали ее заняться ими. В уме она уже предавалась любимым математическим играм и быстро справлялась с делами, которые отняли бы у ее мужа долгие часы. Ее муж. Только теперь она начала думать о нем как о муже. Ей было приятно сознавать себя замужней дамой. С момента как был заключен их брак, Джастин показал себя сильным и способным ее поддерживать, именно таким мужем, о каком может мечтать женщина. И если все будет продолжаться так, то возможно, как ей пророчила Китт, все будет хорошо. Эриел принялась за новую колонку цифр и тут услышала шелест шелка и подняла глаза на дверь. К ней плыла Барбара Таунсенд с самодовольной улыбкой на губах.

– Похоже, он в конце концов нашел вам применение.

Поставив гусиное перо в серебряный держатель, Эриел встала.

– Что вы, собственно, имеете в виду?

Улыбка Барбары стала шире.

– О, моя дражайшая сестрица, вы ведь замужем менее двух недель, а ваш молодой супруг умчался в Лондон. Похоже, что ваши таланты проявляются не в спальне.

Кровь бросилась в лицо Эриел.

– Мой муж был вынужден уехать в Лондон по безотлагательным делам. Он вернется через пару дней.

– Вернется? – Густая черная бровь Барбары многозначительно изогнулась. Она пожала плечами: – Впрочем, может, и вернется. Покутит день-другой в обществе Клэйтона Харкорта. Тот способен обеспечить ему желанное разнообразие хотя бы на недельку.

Кровь отхлынула от лица Эриел.

– Я вам не верю. Вы хотите осложнить жизнь Джастина, и это единственная ваша цель. Почему вы его так ненавидите? Что он вам сделал?

– Что он сделал? Он родился, и в этом его вина. Этот человек – бастард, незаконнорожденный, сын одной из многих шлюх моего похотливого отца. Само существование Джастина было оскорблением для моей матери и для меня. И вдобавок он украл у моего сына все права – титул и состояние. Не он, а Томас должен был стать графом Гревиллом.

– Возможно, когда-нибудь и станет.

– Вы хотите сказать, что не носите ребенка моего так называемого брата?

– Пока еще не ношу, но надеюсь когда-нибудь родить его.

Зловещая улыбка не сходила с лица Барбары.

– Это, я полагаю, могло бы случиться, если бы он не сеял свое семя во всех притонах Лондона.

– Он там по делу.

Барбара рассмеялась:

– Конечно, вы не так наивны, чтобы верить этому. Джастин никогда не удовольствуется одной женщиной. Он постоянно прыгал из постели в постель и искал наслаждения везде. Он точно такой же, как Клэйтон Харкорт. Харкорту нужно не менее дюжины разных женщин, чтобы удовлетворить свою похоть. Мой же брат предпочитает по одной единовременно. Конечно, теперь, когда он женат, я думаю, он станет скромнее.

– Это неправда.

– Вам следует к этому привыкнуть, моя девочка. Они все одинаковы. Так уж устроен мир.

Эриел не ответила. Ее руки дрожали. Лицо ее как будто окаменело. Конечно, Барбара просто хотела посеять раздор между ней и Джастином. Но Эриел смотрела в эти безжалостные серые глаза Гревиллов и видела, что Барбара Таунсенд убеждена в том, что говорит. Она не сомневалась, что Джастин неверен Эриел, а если сестра так в этом уверена, то, Господи, наверное, так и есть. На нее накатила волна тошноты. Эриел упала на свой стул.

– Вы бледны. Вам бы не помешала чашка чаю, – сказала Барбара сладким голосом. – Я прикажу Перкинсу принести вам хорошего крепкого чаю.

С этими словами она вышла из кабинета, покачивая бедрами.

Эриел смотрела ей вслед, не в силах отвести взгляда и продолжая ощущать тошноту. Ей хотелось доверять Джастину, как прежде, но, Господи, это было так трудно! Со дня их свадьбы он только раз пришел к ней в постель. Ей казалось, что он хочет ее, и все же он оставил ее и уехал в Лондон. Она так и не могла забыть жестокие слова, которые он сказал ей в то утро в кабинете своего лондонского дома. «Прошлой ночью Клэйтон и я… мы встретились с довольно занятными собеседницами». – «Вы ведь не имеете в виду… Вы ведь говорите не о женщинах?» – «Прошу прощения, дорогая, но вы должны были предвидеть, что рано или поздно это случится. Право же, вы были хороши в постели, но у мужчин переменчивые вкусы. Они любят разнообразие». Эриел содрогнулась. «У мужчин переменчивые вкусы». Она знала, что это правда. Покойный граф был живым подтверждением этого. Двумя днями позже, когда Джастин еще не вернулся и она не могла с ним поговорить, то все еще думала, что Барбара, должно быть, права. Эриел не могла уснуть, не могла ничем заниматься. Вместе с мечтами и надеждами у нее пропал аппетит.

Когда следующей ночью под проливным дождем Джастин прибыл в Гревилл-Холл в мокрой, липнущей к телу одежде, в плаще, с которого стекала вода, она вместо того чтобы выбежать в холл ему навстречу, как намеревалась вначале, осталась в комнате наверху. Она не хотела его видеть, боялась того, что могла бы прочесть в его глазах, в его лице. Она опасалась, что показала себя еще большей дурой, чем прежде, и, если это окажется так, она знала, что второй раз ей не оправиться.

Джастин сорвал с плеч плащ и передал Перкинсу, который унес его, насквозь промокший и сочащийся влагой, в холл. Он оглядывал холл в надежде увидеть там ожидающую его Эриел, но вместо жены, которую он так страстно желал увидеть, навстречу ему выбежал Томас.

– Дядя Джастин!

Ребенок высоко подпрыгнул. Джастин поймал его, поднял и держал теперь на расстоянии вытянутой руки.

– О Господи! Ты стал тяжелее, пока меня не было.

Томас восторженно смеялся, пока Джастин бережно опускал его на пол.

– Ты привез мне подарок?

Джастин вопросительно поднял бровь:

– А ты был паинькой?

Улыбка мальчика потускнела.

– Мама сказала, что я вел себя плохо. Она отправила меня спать без ужина. – Он снова улыбнулся. – Но тетя Эриел тайком прокралась ко мне и принесла кусок баранины и яблочный пирог. Только не говори маме.

Джастин сжал плечико малыша:

– Твоя тайна умрет вместе со мной.

Он сунул руку в карман и извлек оттуда маленький деревянный кораблик, привезенный им из Лондона для племянника. Он был изготовлен из восточного тикового дерева и оснащен миниатюрными полотняными парусами, а покрашенный в черный цвет шнур играл роль оснастки.

– Какой красивый! – сказал Томас, с благоговением принимая подарок.

– Не какой, а какая красивая шхуна! Все корабли в английском языке женского рода. И имя у нее женское – «Мирабель». Видишь? Ее название написано на корме золотыми буквами.

Ребенок провел пальчиками по буквам.

– Это и правда очень красивое имя. – Мальчик засмеялся, прижимая кораблик к груди. – Спасибо, дядя Джастин.

– Не стоит благодарности. – Он снова оглянулся, ища глазами Эриел. – Где твоя тетя? Ты видел ее?