Бренда Джойс - Преследование
Амелии стало дурно, к горлу подкатила тошнота.
— Не уверена, что он все еще работает с эмигрантами во Франции.
— Работает, — откровенно бросил Джек. — До меня даже дошли слухи, что твоя подруга Надин Д’Аршан активно помогает сообществу французских эмигрантов, работая во Франции. Надеюсь, что это не так. Если она хочет помочь своим соотечественникам, то может делать это и здесь, как только они благополучно высадятся на наши берега. Лукасу следует делать то же самое.
Амелия была удивлена:
— Надин действительно очень увлечена политикой, но она никогда не намекала на то, что вообще что-то делает ради помощи беженцам из Франции. Ты, должно быть, ошибаешься.
— Надеюсь, что это так, — отозвался Джек.
Амелия какое-то мгновение молча смотрела на него. Потом решилась:
— Наверное, ты можешь помочь мне, Джек. Я беспокоюсь о Гренвилле.
Он тут же вскинулся:
— Ага, так я прав! Здесь все не так просто, как кажется на первый взгляд. Ты — едва ли его экономка, раз так беспокоишься о нем!
— Мы — друзья! — закричала Амелия. — Он — в опасности, и его детям тоже может грозить опасность — он сам признал это. Но он больше ни в чем не хочет признаваться. Я думаю, что он может быть шпионом!
Схватив Амелию за руку, Джек притянул ее ближе.
— Лукас сказал мне, что ты в чем-то его подозреваешь. — Он пронзил ее взглядом. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он признал грозящую ему опасность?
— Он упомянул о том, что должен позаботиться о безопасности детей. Но когда я прямо спросила его, не шпион ли он или что-то в этом роде, он уклонился от ответа, а потом сменил тему.
Странный свет замерцал в глазах Джека.
— Тебе стоит держаться от этого подальше, Амелия. Я не хочу, чтобы ты была хоть как-то втянута в эту войну, даже не напрямую.
— Я и так уже втянута — из-за тебя, из-за Лукаса, а теперь еще и из-за Саймона! — в отчаянии бросила она.
— Ах, так теперь он еще и Саймон! Я так и знал — ты вся сияешь, потому что снова влюбилась в него, — упрекнул он.
Амелия отстранилась от брата.
— Да, я люблю его, Джек. Точно так же, как люблю его детей. Он в беде. Ты можешь помочь мне выяснить почему?
Его лицо стало напряженным.
— Если бы я не знал, какая ты чопорная и благопристойная — какая ты благоразумная, — я решил бы, что у вас любовная интрижка!
Она вспыхнула:
— Не говори глупостей!
Джек не прервался и невозмутимо продолжил, будто не слышал ее:
— Но я знаю тебя, Амелия, ты никогда не стала бы любовницей. Хвала Создателю за это! Но с какой стати Лукас позволил тебе остаться здесь? Почему бы вам с мамой не остановиться у Джулианны? Если твой распрекрасный Саймон в опасности, то и вам грозит беда.
— Я не брошу его и детей! — воскликнула Амелия. — Так ты тоже думаешь, что ему что-то грозит?
И Джек очень осторожно ответил:
— Я не знаю.
Брат хмуро посмотрел на нее, и Амелия почувствовала, как мысли лихорадочно пронеслись в его голове. Ах, как жаль, что она не могла прочитать эти мысли!
— Он говорил о том, что вот-вот покинет город? — после долгого молчания спросил Джек.
Амелия покачала головой:
— Нет, он ни словом не упоминал о том, что уедет из города. Да и зачем ему уезжать? А если он все же уедет, не будет ли это означать, что он отправился во Францию, как Лукас?
— Нет, не будет. Это ничего не будет означать.
— Он редко бывает в Лондоне — вот что я слышала! — Амелия вдруг испугалась, что Саймон собрался уехать в самое ближайшее время. И все же он не сказал ей ни слова. — А Лукас назвал тебе все причины, по которым я так волнуюсь?
— Он обмолвился о каком-то странном поведении Саймона, его ночных кошмарах, непонятных хождениях туда-сюда, — ответил Джек.
Напряжение сковало Амелию. Лукас с Джеком очень долго и обстоятельно обсуждали Саймона — она нисколько не сомневалась в этом.
Лицо Джека исказилось гримасой.
— Проклятье! Я не планировал задерживаться в городе еще на один день. Но мне стало интересно, удастся ли что-нибудь выяснить о Гренвилле. Ты пробудила мое любопытство. Представить себе не могу, с какой стати он решил, что здесь, в городе, его подстерегает опасность, — независимо от того, связаны его действия с войной или нет.
— Спасибо, Джек, — с чувством ответила Амелия. И крепко сжала его в объятиях.
«Как же трудно сосредоточиться на неотложной задаче», — мрачно подумал Саймон.
Еще не пробило и десяти утра, а он уже сидел за столом в своем кабинете, якобы изучая какие-то счета. Но на самом деле он пытался решить, как же ему поступить с Марселем. Журдан только что получил еще одно послание с требованием явиться на встречу — судя по штампу, письмо было опущено в почтовый ящик у какого-то магазинчика на Пэлл-Мэлл. Теперь Саймону ничего не оставалось, кроме как снова как следует замаскироваться или отправить на встречу со связником Журдана кого-то вместо себя. Оба плана были слишком рискованными. Как следует все обдумав, Саймон остановился на втором варианте, решив послать секретные сведения Марселю через курьера, которому мог бы доверять.
Но Саймон никак не мог сосредоточить внимание на предмете своих интриг. Все его мысли занимала Амелия.
Саймона мучило колоссальное чувство вины. Амелия была добродетельной, честной, порядочной аристократкой, а он использовал в своих интересах ее привязанность к нему и притяжение, существовавшее между ними. Это было недопустимо. Но в то же время Саймон не жалел о ночи, которую они провели вместе. Амелия сказала, что это была лучшая ночь в ее жизни, и, вне всякого сомнения, эта ночь была лучшей и в его жизни тоже.
А еще в этой ночи было так много наслаждения, так много радости! Амелия не просто согревала его постель, она грела его сердце. Амелия была воплощением всего, чего он был напрочь лишен. Она была милой и доброй, честной и сердечной, участливой и бескорыстной. Саймон знал, что не сможет отказаться от нее — ни в качестве друга, ни в качестве возлюбленной.
И это осознание только подчеркивало их различия; он был законченным эгоистом.
Конечно, рано или поздно ему предстояло вернуться во Францию, и на этом их отношениям пришел бы конец. Саймон просто не мог представить, какое оправдание придумал бы для себя в этом случае. Но он никогда не напугал бы ее правдой.
Потому что прекрасно помнил, как Амелия смотрела на него…
Саймон отодвинул от себя бухгалтерские книги, которые будто бы просматривал. Амелия была проницательной и настойчивой. Она догадывалась о его шпионской деятельности. Как же теперь можно было убедить ее, что это не так? Саймон не хотел возлагать на ее плечи груз правды. Он не хотел, чтобы Амелия жила в постоянном страхе за него.
