Тамара Леджен - Скандал и грех
– Может, здесь некое преувеличение, сэр?
– Кому ты рассказываешь? – пробормотал Кэри, вручая себя в ее руки.
Абигайль, как всегда потрясенная их близостью, все же инстинктивно сжала твердую плоть, и в ней тут же забило ключом безумство разнузданного вожделения. Сопротивляться ему было бесполезно.
– Только не здесь, пожалуйста, – взмолилась Абигайль. – Любому проходящему мимо станет ясно, что мы делаем.
– Что ты предлагаешь? – напряженным голосом спросил Кэри.
– Мою карету, – застенчиво сказала Абигайль. – Сиденья раскладываются.
Кэри засмеялся.
– Очень культурно. Но мы не доберемся до нее. Иди за мной.
Схватив одной рукой Абигайль, а другой придерживая брюки, он выскочил с нею из-за занавесей, и они побежали по коридору, к несказанному изумлению группы служителей театра, которые бросали кости на лестничной площадке.
Кэри быстро и тайно вел Абигайль в глубины театра, пока они не оказались в маленькой темной комнате. Он прижал ее к двери и крепко поцеловал, одновременно срывая сюртук.
– Кушетка, – торопил он. – Ради Бога, ложись.
Столь же лихорадочно Абигайль успела нащупать какую-то одежду и сбросить ее с кушетки прежде, чем Кэри схватил ее за бедра.
– Панталоны, Эбби? – хрипло сказал он, поворачивая Абигайль лицом к себе. – Что ты со мной делаешь?
– Прости! – Вскочив, она торопливо освободилась от панталон.
Он тут же вошел в нее так глубоко, как только смог, и они единым существом упали на кушетку.
– Скажи, что любишь меня, – умоляла Абигайль. – Повтори.
– Я люблю тебя, – повторял Кэри снова и снова.
Наслаждение было столь велико, что на миг сознание покинуло Абигайль. Когда она пришла в себя, Кэри нежно целовал ее. Шторм закончился и для него.
– Тебе это нравится, да, обезьянка?
Абигайль еще чувствовала его внутри – слабое подергивание, без толчков.
– Да, мне это нравится. Скажи опять.
– Очень приятно это слышать, правда? – утвердительно сказал Кэри, начиная выходить.
– Нет, еще нет, – пробормотала Абигайль, сжимая его бедрами.
Осознание того, что она снова хочет его, возбудило Кэри.
– Люби меня, – подгоняла его Абигайль. – Скажи, что любишь.
Но Кэри заметил, что сама она ни разу этого не сказала, до какой бы степени наслаждения он ее ни доводил, сердце Абигайль оставалось для него закрытым. Это наполнило его печалью, которой он не мог поделиться с ней. Если Абигайль поймет, что он несчастлив, узнает причину, уступчивый нрав заставит ее притвориться влюбленной. А это неизмеримо хуже.
– Не думаю, что я когда-либо смогу тобой насытиться, – прошептал он, нехотя отстраняясь. – Но ведь у нас в спальне не было никаких проблем, верно?
– Да, ты всегда делаешь меня очень счастливой.
Говоря это, Абигайль знала, что слова не выражают ее чувств. Когда их тела соединялись, она была в состоянии непрерывного блаженства, но, когда они разъединялись, ее сразу одолевали сомнения в его любви, страх от собственного несоответствия ему. Она была уверена только в одном, что любит его, и это ставило ее в очень уязвимое положение.
– Если б у нас было побольше времени… – сказал Кэри, уже ища свою одежду. – Но Антонию в любой момент может понадобиться другой костюм, а я не хочу, чтобы мою жену застали в гардеробной актера. – Кэри с улыбкой взглянул на нее. – Твоя корона сидит немного криво.
– Антоний? – повторила Абигайль, пока он приводил ее в порядок. – Это гримерная мистера Рурка?
Оглядев комнату, она увидела на манекене знакомый римский панцирь. Мистеру Рурку он вскоре понадобится для его встречи с Помпеем. Вскочив с кушетки, Абигайль помогла Кэри одеться.
– Боже мой! – испуганно сказала она. – Какое свинство! Бедный! Его гардеробная.
– Осмелюсь сказать, убежище мистера Рурка не впервые используется для подобных целей, – сухо заметил Кэри, надевая рубашку. – Мы расстаемся в последний раз, Абигайль. Мне до смерти надоело скрываться.
– Мне тоже, – пылко сказала она.
– Мы поедем на чертов маскарад регента, и я все объясню твоему отцу. Если повезет, он тут же лишит тебя наследства. Тогда я смогу отвезти тебя в Танглвуд, чтобы заниматься с тобой любовью в постели, как положено. Что скажешь?
– Возможно, будет лучше, если мы вообще не поедем в Карлтон-Хаус. Днем я уже пыталась разговаривать с отцом. Кэри, он тебя ненавидит. Давай лучше поедем в Хартфордшир и пошлем ему письмо.
Кэри нахмурился.
– Ты имеешь в виду – сбежим? И всю оставшуюся жизнь будем всякий раз нырять под прилавок, когда увидим его в городе? Нет, Абигайль. Я прямо скажу твоему отцу, что ты моя жена. В конце концов, он не может ненавидеть лично меня. Все меня любят. Признаться, в юности у меня была не очень хорошая репутация. Пил, играл в карты. Если твой отец стойкий пресвитерианский джентльмен…
– Нет, нет. За всю жизнь он был в церкви не больше пяти раз. И он не джентльмен. Ты должен это знать. Он торговец.
– Ты имеешь в виду, что у него действительно есть бумажная фабрика? – усмехнулся Кэри.
– Да. Кроме всего прочего.
Надевая сюртук, Кэри ласково улыбнулся:
– Моя дорогая Смит, какое мне до всего этого дело? Я женился на тебе, а не на твоем отце. А если ему это не нравится, может прыгнуть в Темзу. Лично меня совершенно не волнует, кто твой отец. Пусть хоть сам чертов Рыжий Ритчи.
– Ты действительно так считаешь?
Кэри уже торопливо завязывал галстук, пользуясь зеркалом мистера Рурка.
– Конечно. Как думаешь, мистер Рурк будет возражать, если я позаимствую для маскарада один из его костюмов? – И он сдернул с ящика в углу комнаты актерский красный плащ.
– Клюв и когти! Клюв и когти! – раздался из темного угла до ужаса знакомый голос.
– Нет, этого не может быть! – выдохнула Абигайль, прижимая руки к груди.
Глава 19
– Эбби, встань позади меня, – сказал Кэри, поскольку голос не умолкал. – Покажитесь, сэр.
Наклонившись, Абигайль увидела, что это не ящик. Красным плащом была накрыта птичья клетка.
– Там не человек! – закричала она. – Это Като!
– Не может быть. – Кэри тоже присел на корточки. – Попугай мертв.
– Панталоны, Эбби! – крикнул ара. Абигайль побледнела.
– Это он, говорю тебе. Он знает. Като знает, что мы здесь делали. Кэри, ты должен от него избавиться.
– Дорогая, это невозможно, Като мертв. Его съел мой пес.
– Теперь сбоку!
– Как ты смеешь! Я никогда этого не говорила!
– Только не смотри на меня, – засмеялся Кэри. – Это не я.
Она поднялась.
– Кэри, он слишком много знает, ты должен от него избавиться.
– Это всего лишь птица, Абигайль. У него мозг размером с сухую горошину. После нашего ухода он вообще не вспомнит о нас.
