Саманта Джеймс - Верное сердце
Гарет строго-настрого приказал ей не покидать замка. Джиллиан негодовала на свое вынужденное затворничество, однако понимала, что иначе нельзя. И тем не менее ее упрямство все равно взяло верх.
Однажды вечером она решила прогуляться по крепостным стенам, примыкавшим к башне, в надежде, что прогулка поможет размять затекшие ноги, а одиночество прояснит ее ум. Когда она встала из-за стола, Гарет с хмурым видом поднял голову. Но она кивнула в сторону двери, которая выходила во внутренний двор и на лестницу, ведущую к башне. Тогда он нехотя согласился и снова обратился к людям за столом.
Воздух в тот поздний сентябрьский вечер был влажным, со следами недавнего дождя, однако полная луна уже вышла из-под серебристой вуали облаков. Порывистый ветер трепал полы плаща Джиллиан, однако ей не было холодно. В течение всего дня она чувствовала ноющую боль в спине и теперь остановилась. Подняв глаза к небу, она сделала глубокий вдох. Свежий бодрящий воздух уносил прочь гнетущую тревогу.
Тут ее охватило недоброе предчувствие. Она будто ощутила близость врага. Джиллиан медленно повернула голову, и у нее мелькнула мысль, что в конце концов она оказалась права.
Король действительно послал за ней своих ищеек. Только позади нее стоял не Роджер Сеймур. То был Джеффри Ковингтон.
Глава 22
– Я ждал вас, миледи.
Джиллиан медленно повернулась, оказавшись лицом к лицу с врагом. Она едва слышала его слова за стуком собственного сердца. В глазах Ковингтона таилась смертельная угроза, заставившая ее похолодеть.
– Лорд Ковингтон! – воскликнула она. – Что вы тут делаете?
На его красивом надменном лице промелькнуло странное выражение, которого она не могла до конца разобрать. К ее немалому удивлению, во всем его облике присутствовал некий налет печали…
– Думаю, вы и сами это знаете, миледи.
Кровь застыла у нее в жилах.
– Вы намерены меня убить, – произнесла она почти беззвучно.
– У меня не осталось иного выбора.
У Джиллиан пошла кругом голова. Его голос выдавал грусть и почти покорность судьбе. Она облизнула пересохшие губы.
– Как вы сюда попали? – услышала она собственный шепот.
– Спрятался в повозке, которую привез сюда местный крестьянин.
В ней стремительно нарастал страх, ногти впились в ладонь. Если бы только ей удалось разговорить его… может быть, тогда кто-нибудь успеет прийти ей на выручку. Джиллиан прошмыгнула бы мимо него, однако она уже не была, как прежде, легка на подъем.
– Знаете, я следил за вами. Вы часто задерживаетесь здесь, на крепостных стенах. Ваше отсутствие обнаружат не сразу. Часовые на сторожевой башне не услышат вашего крика: ветер сегодня слишком сильный. – Ковингтон покачал головой. – Мне самому все это крайне неприятно, Джиллиан. По правде говоря, я сожалею о том, что вынужден на это пойти. Искренне сожалею.
Глаза Джиллиан вспыхнули.
– Лжец! – прошипела она. – Как вы можете сожалеть, когда служите хозяину, столь же порочному, как сам дьявол?
– Ах, миледи, вы меня не поняли! Я намерен убить вас вовсе не ради короля. Я делаю это для того, чтобы спасти собственную шею. У меня нет никакого желания болтаться на виселице, как король хотел поступить с вашим отцом.
Губы ее приоткрылись.
– Полно, Джиллиан. Уж конечно, вы сами обо всем догадались.
Глаза ее округлились от изумления.
– О Господи! – только и могла прошептать она. – Так это вы были в кабинете вместе с моим отцом? Вы и есть тот второй убийца!
– Вы все еще не понимаете, не так ли? Она ошеломленно уставилась на него.
– Нет, – отозвалась она слабым голосом. – Нет!
– Я сделал это ради Англии, – произнес Ковингтон почти ласково. – Ради блага всей страны.
– Но я не вижу в этом смысла! Вы были и остаетесь одним из ближайших советников короля.
– Да. Сначала я служил ему из преданности короне. Из той же преданности я остался рядом с ним – и еще потому, что надеялся каким-то образом повлиять на его решения. Однако он действительно то самое чудовище, каким его считают все вокруг. Иоанн никого не слушает и не заботится ни о чем, кроме собственных интересов.
– Стало быть, вы с моим отцом сговорились убить его…
– Да. Но я вовсе не тот жестокий, бессердечный человек, за которого вы меня принимаете, Джиллиан. Я ненавижу кровопролитие. Все, чего мы хотели, – это освободить Англию от его ненасытной алчности. Мы заранее условились обо всем с вашим отцом. Одна-единственная стрела прямо в сердце. Нам удалось отвлечь Иоанна во время охоты, и если бы его лошадь не встала на дыбы… если бы тот проклятый охранник не последовал за ним, дело было уже сделано. Однако все прошло не так, как было задумано. Охранник успел заметить в лесу две фигуры.
– И тогда вы потихоньку вернулись к королю, без сомнения, притворившись разгневанным, в то время как моему отцу пришлось бежать, спасая свою жизнь! Будьте вы прокляты! – не сдержалась она. – Вы просто трус!
– Да ладно вам! Не кто иной, как я, посоветовал королю немедленно покинуть графство, дав таким образом вашему отцу возможность бежать из леса… а позднее из замка Уэстербрук.
– Только для того, чтобы спасти свою собственную шкуру! Вы не доверяли отцу, опасаясь, что, если его схватят, он может разоблачить вас как своего сообщника!
Ковингтон широко развел руками:
– А что еще мне оставалось делать? Или вы принимаете меня за болвана? Иоанн, правда, не заподозрил меня, однако он на редкость коварен. Если бы я покинул его тогда, то тут же навлек бы на себя подозрения. Но позже я вспомнил о вас… Клифтон меня не слишком-то беспокоил, но когда я узнал о том, что ваш отец отослал вас обоих из замка, я невольно задался вопросом, не рассказал ли он вам о нашем плане убить Иоанна. Признаться, я никогда не видел короля таким разъяренным, как в ту ночь, когда ему стало известно о том, что ваш отец покончил с собой, так и не назвав имени своего сообщника. Когда король отправил Гарета с поручением прикончить вас и вашего брата, я решил, что меня никогда не обнаружат. Однако я оказался в затруднительном положении, когда, вернувшись сюда, в Соммерфилд, мы обнаружили, что Гарет взял вас под свою опеку.
– Почему же вы не убили меня тогда? – потребовала ответа она.
Ковингтон натянуто улыбнулся:
– Вы прелестная женщина, Джиллиан, и у меня не было никакого желания пятнать свои руки вашей кровью или кровью вашего брата. Кроме того, я не хотел наживать себе врага в лице вашего мужа. Когда вы оказались под крылышком у Гарета, король согласился оставить вас в покое, и я поверил вам, когда вы сказали, что вам ничего не известно о покушении вашего отца на его жизнь – и о его сообщнике тоже.
