Сандра Браун - В объятиях заката
— Что ты делаешь?
— Не догадываешься? — спросил он лукаво, охватив ее ягодицы и подвигая ее к себе.
Она задохнулась от наслаждения, когда почувствовала, как он проник в нее. Ей хотелось петь от этих новых ощущений. Со своими расправленными вокруг юбками, она выглядела невинной девушкой, когда оседлала его. Но не оставалось никаких сомнений насчет чувственной природы огня, пылавшего в ее глазах, когда инстинкт тела приказал ей двигаться вперед-назад над ним.
Росс сжимал ее бедра, выше, выше, к тому месту, где их тела соединялись, к тому месту, где находился ключ к ее женскому естеству. Ее голова запрокинулась, волосы упали на спину.
Она крикнула его имя небесам и упала вперед, обхватив его руками. Он освободил ее блузку из юбки и расстегнул лифчик. Целуя ее грудь, он проводил языком по соскам. Эта тихая ласка вызывала пожар в их чреслах.
Потом, после всего, она лежала как красивая тряпичная кукла, раскинувшись на его груди. Он улыбался небу, вдыхая запах клевера, запах их тел и летнего вечера, и думал о том, что никогда в жизни не испытывал такого покоя и счастья. Он крепче обнял ее. Своим счастьем он был обязан этой женщине.
Так что, когда сестры Лэнгстон предложили им пойти на прогулку, пульс Росса участился, и его тело среагировало на это предложение самым естественным образом.
Лидия отказалась одновременно и от предложения девушек, и от его поднимающегося желания одной фразой:
— Я не хочу, чтобы за Ли присматривал кто-нибудь, кроме меня.
Они взглянули на нее с удивлением.
— Он был беспокойным сегодня весь день. Может, у него болит животик.
В эту ночь она легла в постель раньше, чем Росс вернулся. Он знал, что она не спит, хотя она и притворилась спящей. Про себя он выругался в адрес всех женщин, ложась рядом с ней. Что, черт побери, с ней случилось?
Затем он догадался и почувствовал себя виноватым. У нее, наверное, месячные. Он почти забыл, что Виктория в этот период несколько дней не вставала с постели. А Лидия управляла лошадьми весь день, заботилась о Ли, готовила обед и ужин.
Он повернулся к ней:
— Лидия!
Она лежала, отвернувшись, мысленно снова переживая встречу с Клэнси и пытаясь подавить страх, который подтачивал ее изнутри.
— Да? — Она не годилась ему в жены. Она была шлюхой Клэнси. Не по доброй воле, но все равно шлюхой. У нее вырвался тяжелый вздох.
Росс услышал его и повернул ее к себе, не заметив ее нерешительного сопротивления. Он прижал ее лицо к своей груди и погладил по голове.
— Спи, — прошептал он, целуя ее в висок. Он больше не сдерживал свою нежность к ней. Источник этой нежности был где-то внутри него, он даже не знал, где. Он не мог контролировать себя и решил дать полную волю своей нежности. Он все еще любил Викторию, и всегда будет ее любить, но она умерла, а он жив. Всякому нормальному мужчине необходима пара. — Спи, тебе будет лучше утром.
Росс уснул первый. Лидия лежала, чувствуя безмерную любовь к нему, слушая ровное биение его сердца и думала, как ей избавиться от Клэнси на этот раз.
Ей стало немного легче, когда прошло три дня, а Клэнси не появлялся. Может, он просто играл с ней, пытаясь запугать ее? Может, что-то случилось с ним? Может…
На всякий случай она обыскала фургон.
— Я все еще чувствую себя неважно, — соврала она Россу на следующее после появления Клэнси утро. — Как ты думаешь, Бубба поможет мне управлять лошадьми сегодня? Я бы хотела остаться в фургоне с Ли.
Росс внимательно посмотрел на нее, но она отвела глаза. Может, она и в самом деле больна и не говорит ему? Он не трогал ее, догадываясь, что получит отказ. Возможно, она собирается сбежать от него? Миллионы предположений роились у него в голове, и любое из них было невыносимо для него.
— Хорошо, — сказал он сухо и вышел.
Лидия понимала, что испытывает его терпение, но ничего не могла с собой поделать: она боролась за свою жизнь, и за его, и за жизнь Ли.
В этот день она заглянула в каждую коробку, в каждый ящик комода, всюду, куда Росс или Виктория могли спрятать драгоценности. Она не думала, что Росс знает что-нибудь об этом, хотя в фургоне у него были спрятаны деньги. Она нашла их в китайской сахарнице, упакованной в газету. Драгоценностей не было.
Клэнси наверняка ошибся. Но если она не достанет того, чего от нее требуют, что тогда? Как он поступит? Выдаст Росса? Сделает что-нибудь с Ли? Расскажет Россу, что она была его сожительницей?
Довольно скоро она узнала об этом.
На четвертый день, когда она готовила еду, она вдруг увидела его в нескольких сантиметрах от нее. Она не заметила, откуда он взялся. Он как будто материализовался из воздуха.
— Нашла? — спросил он.
— Нет. Ничего нет. Я искала.
— Не вешай мне лапшу на уши. Они там, я уверен.
— Их нет, Клэнси. — Она застыла, нервно оглядываясь вокруг. Что, если кто-нибудь увидит, что она разговаривает с ним? Но все занимались своими делами, как будто это был простой вечер, а не вечер, когда весь ее мир мог рухнуть снова.
— Говорю тебе, я везде посмотрела.
— Везде?
— Да, — сказала она убежденно.
Он почесал в паху.
— Ну, тогда мне придется поехать в ближайший город и предупредить шерифа, что в этом караване едет человек, которого они ищут. Представляю, какой поднимется шум. — Он сделал несколько шагов, когда она резко окликнула его:
— Нет, подожди!
Он повернулся и пронзил ее холодным взглядом. Она заломила руки и закусила губу.
— Я… Может, есть еще места, где я не посмотрела. Это не так просто.
— Я не говорил, что это будет просто. Я дал тебе возможность выбирать: одно или другое.
— Дай мне еще несколько дней, Клэнси, пожалуйста.
Он обошел костер и сделал несколько хищных шагов в ее сторону.
— А что ты мне дашь взамен за мою доброту? А?
Она попятилась. Он наступал на нее.
— У меня не было времени съездить в город. Поняла? Поэтому я давно не имел женщины, так что…
— На каком основании вы заталкиваете мою жену в фургон, мистер?
Решительный голос прозвучал в двух футах от них, и Росс вышел из-за фургона. Повинуясь животному инстинкту, Клэнси схватился за чехол на поясе, где лежал его охотничий нож.
— Не советую, — все, что сказал Росс. Этого было достаточно. Рука Клэнси еще не дотянулась до ножа, а пистолет Росса уже был у него в руке и дуло было нацелено в широкую, плоскую переносицу Клэнси, как раз между глаз.
Клэнси беспомощно поднял руки.
— Теперь, если не хочешь, чтобы я выпустил тебе мозги, отойди от моей жены.
Впервые в жизни Лидия видела, как Клэнси кому-то подчиняется. Он никогда не обращал внимания на пьяные приказы Отиса Расселла. Он побледнел и, мгновенно покрывшись испариной, отступил от нее.
