Софи Барнс - Соблазненный граф
– Вовсе нет, – промолвил Люсьен. – Я же не враг себе. К тому же мне будет жалко вазу леди Даруин, которая может разбиться о мою голову, если ты вдруг рассердишься.
Кэтрин рассмеялась, и ее темные локоны затрепетали.
– Ты неисправим!
Взяв Кэтрин за руку, Люсьен повел ее в центр зала.
– Теперь я сам это вижу, – сказал он, подмигнув ей.
Когда танец кончился, их окликнула леди Роксбери. Она выглядела весьма элегантно в темно-фиолетовом вечернем платье и тюрбане, подобранном в тон ему.
– Люсьен, прошу тебя, сдержи свою страсть к жене хотя бы на людях, иначе тебе придется выбежать на улицу, чтобы охладиться, – озорным тоном сказала она, подойдя к внуку и его супруге.
Кэтрин вздрогнула, услышав ее слова. Бабушка Люсьена была остра на язык. И все же она могла бы сдержаться хотя бы на публике! Люсьен кашлянул, стараясь скрыть свое смущение.
– Какая страсть? Мы просто танцевали, – заявил он. – Мы не делали ничего предосудительного.
Вдовствующая графиня Роксбери внимательно посмотрела на него.
– Ты пожирал жену пылким взглядом так, словно готов был овладеть ею прямо здесь, на паркете, – сказала она.
– Ничего подобного! – запротестовал Люсьен.
– Не спорь, так оно и было, – отрезала бабушка.
Кэтрин потянула Люсьена за руку, как будто надеялась сбежать от леди Роксбери. Однако Люсьен считал, что если он обречен страдать от откровенности бабушки, то Кэтрин как жена должна разделить его горькую участь. Он усмехнулся.
– Что тут смешного? – спросила леди Роксбери.
– Меня смешишь ты, – заявил он.
Пожилая дама нахмурилась. Ей явно не понравились слова внука.
– Зная по твоим собственным рассказам, как ты вела себя в молодости, я поражаюсь твоему лицемерию, – продолжал Люсьен.
Кэтрин ахнула.
– Люсьен, прекрати, – прошипела она. – Попроси прощения у бабушки. – Кэтрин повернулась к ней: – Мне очень жаль, миледи.
– Я ценю ваше великодушие, дорогая моя, – промолвила вдовствующая графиня, приосанившись. – Люсьен затронул деликатную тему. Однако хочу напомнить, что в пору моей молодости все было по-другому.
– Как именно? – поинтересовался Люсьен, не в силах скрыть своей радости от того, что заставил бабушку объясняться.
Ему нравилось подначивать ее. Они часто пикировались, однако это не мешало бабушке и внуку нежно любить друг друга. В отличие от вдовствующей графини мать Люсьена не стала бы терпеть его колкости.
– Ну, во-первых, тогда шла революция, – сказала леди Роксбери.
Люсьен приподнял бровь.
– Не представляю, как французская политика могла повлиять на твое желание флиртовать с мужчинами.
Бабушка вздохнула с таким видом, как будто считала внука самым тупым человеком на свете.
– Разве ты можешь понять такие тонкости!
Кэтрин тихо застонала. Решив загладить свою вину перед бабушкой, Люсьен поцеловал ее руку.
– Потанцуешь со мной? – спросил он. – Я могу пригласить тебя на кадриль.
Бабушка хмыкнула:
– Хорошо, но только ты должен обещать мне вести себя прилично. Я не позволю тебе смотреть на меня насмешливо – так, как ты делаешь это сейчас. Иначе я оттопчу тебе ноги.
Люсьен улыбнулся.
– Даю слово сдерживать себя. – Он осмотрелся. – Мама уже приехала на бал? Я еще не видел ее.
– Она решила остаться дома, – ответила бабушка. – У нее мигрень.
Люсьен вздохнул. Мать в последнее время часто жаловалась на головные боли, которые, несомненно, были следствием депрессии. Она страдала после смерти мужа. Люсьен решил в ближайшее время навестить ее.
– А теперь прошу меня извинить, дорогие мои, – сказала леди Роксбери. – Я хочу поговорить с вдовствующей герцогиней Кингсборо. Когда объявят кадриль, найди меня, Люсьен. Я с удовольствием потанцую с тобой.
Когда она ушла, Кэтрин укоризненно покачала головой.
– Я бы никогда не осмелилась разговаривать с твоей бабушкой в таком тоне, в каком ты с ней говоришь, – заметила она.
– Еще бы! Она бы съела тебя живьем! – с усмешкой сказал Люсьен и направился вместе с женой к застекленным дверям, которые вели в сад. – Мне хочется побыть наедине с тобой.
Они вышли на террасу и вдохнули полной грудью свежий прохладный воздух. Безоблачное небо было усыпано звездами.
– Надеюсь, ты готов ответить на мои чувства, – неожиданно сказала Кэтрин.
– Это вызов? – спросил Люсьен и повел ее вниз по ступеням.
Вскоре они оказались на усыпанной гравием дорожке и двинулись в глубину сада.
Кэтрин пожала плечами.
– Если хочешь, считай это вызовом.
– Хм… Мне это нравится.
– В таком случае, хочу сообщить тебе, что это я привела тебя в сад.
Люсьен нахмурился.
– А ты ничего не путаешь, дорогая? Это я взял тебя за руку и вывел сначала на террасу, а потом и в сад.
– Тебе только кажется, что это сделал ты, Люсьен. Правда заключается в том, что я почувствовала жуткое желание оказаться в твоих объятиях и решила, что это будет лучше сделать под покровом темноты.
Ее ехидный тон заставил Люсьена рассмеяться.
– Теперь я понял, что ты стала неотъемлемой частью меня самого.
– Еще не стала, но скоро стану.
Кэтрин сорвалась с места и побежала к аккуратно подстриженной живой изгороди. Заинтригованный Люсьен поспешил за ней, едва различая в темноте ее развевающееся шелковое платье.
– Я догнал тебя! – воскликнул он, схватив Кэтрин за руку и притянув к себе.
– Тс… – прошептала она. – Мне не хочется, чтобы нас обнаружили.
– Почему?
– Потому что в таком случае нам придется ждать по крайней мере еще час, прежде чем мы сможем сделать это.
Кэтрин обвила шею мужа руками и, встав на цыпочки, припала к его губам. Ее поцелуй был исполнен такой любови и нежности, что Люсьен запомнил его на всю жизнь.
