Кэролайн Линден - Больше чем страсть
– Мисс Уэстон, – произнес он вполголоса, – я надеялся, что мне удастся поговорить с вами наедине.
– Сейчас как раз удобно, милорд.
Виконт посмотрел на девушек, шагавших на некотором расстоянии впереди.
– Вы не могли бы показать мне благоухающую аллею? Помнится, там было очень красиво.
Сердце Абигайль сжалось от неприятного предчувствия.
– В мире много красоты. Я постоянно нахожу что-нибудь очаровывающее меня прямо в этом парке.
– Не сомневаюсь. Но не могли бы вы сделать мне одолжение на этот раз? – Лорд Атертон одарил ее обаятельной улыбкой.
Абигайль внутренне застонала, но положила ладонь на его согнутый локоть.
– Конечно.
Она пыталась поддерживать непринужденный разговор, пока все неспешно шагали к аллее, но это оказалось непросто. Упоминание о вьющихся по стене розах пробудило воспоминания о том, как за этой стеной она целовалась с Себастьяном. Любое замечание о лесе, подступавшем к самому парку, наводило на мысли о гроте и чувственных наслаждениях, в которые Себастьян посвятил ее в стеклянном зале. А когда разговор коснулся облаков, собиравшихся в вышине, Абигайль обнаружила, что ее глаза устремлены на Монтроуз-Хилл, прекрасно видный из этой части парка.
Лорд Атертон заметил беспокойство своей спутницы и замедлил шаг, остановившись в начале благоухающей аллеи.
– Пожалуй, нам не следует идти дальше.
– Да, лучше вернуться. Тучи так низко, что, боюсь, скоро разразится дождь. – Абигайль сделала движение, собираясь повернуть назад, но он остановил ее.
– Постойте, мисс Уэстон. Я хочу кое-что сказать вам. – Виконт шагнул ближе. – Вы очень красивая девушка, Абигайль.
В ее голове прозвучал сигнал тревоги. Неужели это то, чего она так боялась? Абигайль улыбнулась как можно беззаботнее.
– О, спасибо, милорд. Мне лестно, что вы так считаете.
– Я не единственный, кто так считает. – Атертон взял ее за руку. Улыбка Абигайль поблекла. – Но уверен, я самый восторженный поклонник вашей красоты.
– Вряд ли я могу судить об этом. – Интересно, если она отнимет у него свою руку, он не сочтет это грубым? Словно догадавшись, что у нее на уме, лорд Атертон обхватил ладонь Абигайль обеими руками.
– Неужели никто не говорил вам об этом? – Виконт приподнял брови, играя пуговкой на перчатке Абигайль.
Себастьян говорил. Он назвал ее красоту неземной, такой несравненной, что она лишает его дара речи.
– Почему же? Говорили. – Абигайль старалась держаться непринужденно.
Глаза лорда Атертона слегка сузились, прежде чем он отвел взгляд от ее руки.
– Кажется, я догадываюсь, кто. – Виконт расстегнул пуговку. – Вы верите ему больше, чем мне?
Во рту Абигайль пересохло. Ей хотелось убежать, прежде чем его сиятельство скажет что-нибудь еще.
– Дело не в том, – неловко начала она. – Называя кого-то красивым, человек высказывает свое мнение независимо от того, верит ли ему тот, кому адресован комплимент. Полагаю, это что-то значит только тогда, когда адресат комплимента верит в искренность того, кто его делает.
Он улыбнулся:
– Как вы проницательны, мисс Уэстон! А в мою искренность вы верите?
Впервые в жизни Абигайль пожалела, что рядом нет Пенелопы. Или Майло, который примчался бы из леса со скулящим кроликом в зубах. Все, что угодно, лишь бы прервать этот разговор, становившийся все более неловким.
– Я никогда не сомневалась в вашей честности, милорд.
– Достойный ответ, мисс Уэстон. – Виконт расстегнул все три пуговицы застежки, невзирая на слабые попытки Абигайль высвободить руку, и начал снимать ее перчатку, с каждого пальца по очереди. – Прошу вас, зовите меня Бенедикт.
– Боюсь, это предполагает более тесное знакомство, лорд Атертон.
– Но я же дал вам разрешение. – Его сиятельство подался к ней почти вплотную. – Я совсем не против, чтобы мы… познакомились поближе.
Абигайль промолчала. Почему-то когда Себастьян попросил звать его по имени, она была тронута до глубины души. Никто никогда не обращался к нему по имени, сказал он. Но лорд Атертон предложил ей называть его Бенедиктом, а она отлично знала, что в семье его зовут Бен. Если это было приглашение к более тесному знакомству, то весьма относительное.
Но она вовсе не хотела познакомиться с ним ближе. Наоборот! Нужно положить этому конец. Абигайль сделала глубокий вздох и вновь попыталась вырвать ладонь, но добилась только того, что вытащила ее из перчатки.
– Милорд, – начала она, но виконт приложил палец к ее губам.
– Позвольте мне закончить, дорогая. – Он поднес перчатку к губам, и его глаза блеснули. – Ваши родители были очень добры ко мне.
– А чего вы ожидали? Они хорошие люди.
– Ни для кого в городе не секрет, что ваш отец лелеет честолюбивые планы относительно своих детей.
Абигайль начала испытывать раздражение:
– А разве ваш поступает иначе в отношении леди Саманты и вас?
Он рассмеялся:
– Мой точно такой же.
У Абигайль сложилось впечатление, что граф Стрэтфорд намного хуже ее отца во всех отношениях. В этом аристократе чувствовалось что-то холодное и расчетливое.
– Моя сестра, наверное, гадает, куда это мы делись! – Она выдавила улыбку. – И мама тоже. Она устроит мне головомойку за то, что я так далеко ушла от дома.
– Только не сегодня. – Виконт остановил Абигайль, когда она сделала движение в сторону парка, схватив за обнаженную кисть руки. – Прошлым вечером я поговорил с вашим отцом, моя дорогая Абигайль.
О боже! Абигайль бросила тоскливый взгляд через плечо, но ни Пенелопы, ни леди Саманты видно не было.
– Правда? Надо полагать, это доставило ему удовольствие, милорд.
– Бенедикт, мисс Уэстон. Да, ваш отец был в восторге от нашей беседы.
Абигайль захотелось вырваться и сбежать. Она знала, что собирается сказать его сиятельство – и что так порадовало отца, – и не желала этого слышать. Бенедикт Леннокс был привлекательным молодым человеком, олицетворяя собой все, чего хотели для нее родители, но она не имела ни малейшего желания выходить за него замуж. Абигайль не хотела даже, чтобы он делал ей предложение, ибо это предполагало неловкую сцену, где придется ему отказать.
– Отец сегодня дома, – снова начала Абигайль. – Если мы сейчас вернемся, уверена, он будет рад повидаться с вами…
Лорд Атертон крепче сжал ее руку:
– Абигайль, я пытаюсь задать вам серьезный вопрос.
– Сейчас? Вам не кажется, что еще слишком рано для серьезных вопросов?
Похоже, ее попытки отложить объяснение начали действовать Атертону на нервы. Виконт сердито сдвинул брови.
