Кэтрин Сатклифф - Игра теней
Морган вернулся к себе в комнату, сел в кресло, закрыл лицо руками и отнял их, когда Рэнди застыл на пороге, засунув руки в карманы и грустно глядя на приятеля.
– Ты монстр, – сказал Морган Кингу.
– Знаю.
– И даже если бы я согласился на то, чего ты ожидал от меня – но на это я никогда не соглашусь – я бы не смог остаться с тобой из-за твоей жестокости к этим людям.
– Очень благородно. И наивно. Морган, твоя невинность иногда удивляет меня. Всегда существовали диктаторы, во власти которых находились жизнь и смерть других. Они контролировали действия, мысли и речи наиболее пылкой части населения. Возьми, например, Юлия Цезаря или вашего Папу. Отойди чуть дальше от его указаний, и окажешься проклятым, отлученным от церкви. Все по его воле. А кто такой Бог, если не верховный диктатор? Споткнись на дороге к его вечной жизни – и обнаружишь себя в аду.
– Бог не творит зла и не убивает.
Рэнди покачал головой. Его волосы заструились по плечам.
– Мой дорогой Морган, ты глуп из-за помешательства на идеях добра и зла. Бог не делает зла и не убивает? Объясни мне тогда, почему дети, какими были мы с тобой, должны страдать? Почему бедные спят у чужих порогов, замерзшие и голодные, а другие нежатся в прекрасных постелях. И его не касаются беды живущих на улицах. Почему люди страдают от сифилиса, рака или ревматизма, который выкручивает суставы?
Он махнул рукой перед лицом Моргана, отвернулся, подошел к окну и долго смотрел на свой рай. Морган глубоко вздохнул.
– Я не стану искать ответы. Но мое сознание говорит мне, что жестокость по отношению к людям недопустима. Ты не можешь заставить их заплатить за безразличие твоей матери или всего мира к нашим судьбам, когда мы были молоды. Ты как-то должен найти другой способ изменить мир к лучшему, уменьшить число жертв, а не увеличивать их.
Кинг повернулся. Солнечный свет падал через окно и придавал Рэнди неземной вид. Как всегда, Морган был ошеломлен его красотой, злясь при этом на себя за то, что поддается чарам приятеля. Самым ужасным было то, что Кинг смотрел на него светящимися глазами и видел его насквозь.
– И еще скажи мне, – тихо произнес он. – Если я выполню одно твое желание, дорогой Морган, только одно желание, каким оно будет? Ты хочешь, чтобы я покончил со старыми привычками, преодолел свой гедонизм и страсть к убийствам, или же просто отпустил тебя? Выбирай то или другое.
Глава восемнадцатая
За тридцать лет своей жизни один или два раза он был на волосок от смерти. Но именно в этот момент жизнь показалась ему дорогой, как никогда. Такой трепещущей, полной света, красок и звуков. Морган, стоящий на веранде с рюмкой коньяка, наслаждался многоцветием красок, раскинувшихся перед его глазами от бледно-розовых гибискусов до темно-багровых орхидей, переливавшихся всеми мыслимыми оттенками зеленого. Манго, папайи и бананы тяжело свисали с веток деревьев. Возвышающаяся гевея бразильская сформировала из сцепленных веток целый кафедральный собор – своеобразный насест для пронзительно кричащих птиц – туканов, попугаев и зонтичных птиц, чьи разноцветные хохолки развевались от каждого дуновения ветерка.
Странно, что в последние дни он старательно боролся за то, чтобы стать сильнее, хотя в душе все еще намеревался умереть. Он заставлял себя есть пищу, которую ему давали, хотя большей частью тайком выкидывал те лекарства, которые ему присылал патрон для того, чтобы он быстрее выздоровел. Он не хотел быть полностью здоровым. Он хотел оставаться в своеобразном оцепенении.
Проснувшись в это утро, он почувствовал, что время настало. У него был маленький выбор. С тех пор, как его здоровье, казалось, пошло на поправку и он несколько окреп, патрон жаждал «выяснить отношения». Морган просто не мог откладывать это дальше. Затягивая с этим, он подвергал опасности ту атмосферу незначительного доверия, которая на его взгляд начала устанавливаться между ним и Кингом.
В этот день он вместе с Рэнди рано выехал на прииск, а потом на плантацию, рассеянно слушая объяснения о тех изменениях, которые произведены в коллекции и о лечении массажем. Затем Кинг взял его в хижины Чико и Теобальдо с тем, чтобы Морган мог убедиться, что они все еще живы и безвредны. Со стороны Кинга это была хоть и случайная, но грубая ошибка, поскольку это дало возможность Моргану передать Теобальдо кивком головы, что сегодняшняя ночь должна стать решающей.
Он вернулся в «каса бланка» и начал претворять план в действие. Он достал револьвер, что оказалось довольно легко. Дом патрона был обеспечен таким количеством оружия, что в течение недели можно было обороняться от всей Британской армии. Когда Морган впервые прибыл на «каса бланка», Рэнди объяснил ему, что среди людей, окружающих каждого диктатора всегда найдется мученик, готовый умереть за дело, вот почему он окружил себя людьми, в любое время держащими оружие под рукой.
Морган нашел то, чем собирался убить Кинга и себя, это был револьвер – кольт 44 калибра, лежавший в потайной нижней нише библиотечного стола. Теперь он находился под задней планкой пояса его брюк, скрываемый полой пальто. Это заставляло его чувствовать себя несколько дискомфортно – все время помнить о том, что в любую минуту его жизнь может оборваться.
Допив свой коньяк, он повернулся, чтобы идти искать патрона. Но тот, оказалось, стоял сзади, опираясь на дверной косяк и засунув руки в карманы. Морган хранил молчание. Кинг произнес:
– Костюм превосходно сидит на тебе, не так ли? Он кивнул и отставил в сторону свой стакан.
– Его особенность в том, что он сделан в Италии. Ты знаешь итальянцев. У них есть нюх на моделирование одежды. Я думаю, что он у них – от очень тонкого ощущения человеческого тела. Поскольку они считают его настолько… совершенным, они уверены, что каждая его часть должна быть выгодно подчеркнута. Думаю, что все свои костюмы мы будем шить там. Тебе это нравится?
– Конечно.
– Хорошо, – он улыбнулся, распрямляясь и произнес:
– Обед будет готов через полчаса. Думаю, что для начала мы можем расслабиться, пропустив в библиотеке по несколько рюмок. Пошли, Морган. И без колебаний, не то я могу заподозрить, что у тебя какие-то подспудные планы в голове на сегодняшний вечер.
Кинг смеялся. Морган – нет. Он вышел с веранды и пошел вниз по коридору, тянувшемуся к дому, наслаждаясь сумеречными тенями на улице, думая о том, что никогда не чувствовал себя настолько спокойным. На ум ему пришла мысль, что, возможно, смерть покажется ему такой легкой; возможно, он напрасно ее боялся.
Достигнув конца коридора, он повернул направо, здесь левая стена холла была целиком стеклянной и открывала вид на круглый зеленый газон около самой реки. Там стоял пароход и на его палубе суетились люди, чистя и полируя ее до блеска, стремясь закончить свою работу до того, как спустится ночь. Он завернул за другой угол и вступил еще в один коридор, который выходил на веранду, окруженную низкой стеной из кирпича. Около гладильного стола сидел мужчина с низко опущенной на глаза шляпой, он отламывал кусочки от банана и давал их мартышке.
