Дафна дю Морье - Генерал Его Величества
— Король непременно придет нам на помощь, — говорила Элизабет, — он не оставит Корнуолл в беде. Говорят, он собирает большую армию в Оксфордшире. Как только начнется оттепель…
— Наша оборона устоит против мятежников, — продолжала разговор Джоанна. — Джон беседовал с одним человеком из Тайвардрета. За последнее время немало сделано. Говорят, у нас на вооружении есть теперь мушкеты с длинным стволом. Я сама не знаю точно, но Джон утверждает, что мятежникам перед ними не устоять.
— У них нет денег, — сказала Мери. — Джонатан говорит, у парламента нет ни гроша. Народ в Лондоне голодает. Нет хлеба. Парламенту придется пойти на переговоры с королем, потому что больше они не могут воевать. Вот придет весна…
Мне хотелось заткнуть уши, чтобы их не слышать. Они бесконечно повторяли одни и те же россказни: так продолжаться не может… они отступят… им еще хуже, чем нам… когда будет оттепель, когда начнется весна…
И тут я заметила, что Элизабет внимательно смотрит на меня. Она не отличалась сдержанностью, свойственной Элис, к тому же я недостаточно хорошо ее знала.
— А что говорит сэр Ричард Гренвиль? — спросила она. — Вы должны знать больше нас. Сможет он дать отпор мятежникам и отбросить их в Дорсет?
Бедные женщины были настолько неосведомлены о настоящем положении дел, что у меня просто не было ни сил, ни желания заниматься их просвещением.
— Дать отпор? Какими силами, вы полагаете, он может это сделать?
— Теми, что есть в его распоряжении. В Корнуолле достаточно мужчин!
Я вспомнила унылую толпу, собравшуюся на площади в Лонстоне, и горстку храбрецов в поле под Веррингтоном с цветами Гренвилей на плечах.
— Горстка рекрутов и добровольцев против пятидесяти тысяч обученных солдат? — спросила я.
— Все говорят, что мы превосходим их в силе, — убеждала Элизабет. — Конечно, мятежники лучше вооружены, но в открытом поле, в честном бою…
— Вам не доводилось слышать о Кромвеле и его образцовой армии? Разве вы не знаете, что до сей поры в Англии не было армии подобного рода?
Они уставились на меня в изумлении, а Элизабет, пожав плечами, заявила, что за последний год со мной произошли большие перемены, и я стала настоящим пораженцем.
— Если бы мы все так рассуждали, нас давным-давно бы разбили. Думаю, вы пересказываете мысли сэра Ричарда. Теперь я понимаю, почему он так непопулярен.
Элис растерялась, а Мери наступила Элизабет на ногу.
— Не беспокойтесь, — ответила я, — мне лучше вас всех известны его недостатки. Но если совет принца послушается его хотя бы на этот раз, Корнуоэлл можно будет спасти от поражения.
В тот вечер, вернувшись в свою комнату, я выглянула в окно посмотреть, какая стоит погода. Ночь была ясная, сияли звезды. В ближайшее время снега не будет. Я позвала Матти и сказала ей о своем решении: если в Тайвардрете удастся добыть для меня экипаж, я поеду за Ричардом в Веррингтон. Отправимся в полдень, ночь проведем в Бодмине, а через день будем в Веррингтоне. Я, конечно, нарушу таким образом его последний приказ, но меня томило предчувствие, что если я не увижу его теперь, то не увижу больше никогда.
Как я и ожидала, утро было прекрасным, я поднялась рано и во время завтрака сообщила семейству Рэшли о своем намерении. Они все, как один, умоляли меня остаться, говоря, что безрассудно пускаться в путь в такое время года, но я была тверда. И в конце концов Джон Рэшли, дорогой мой, преданный друг, не только все устроил, но и проводил меня до Бодмина.
На пустошах было очень холодно, и меня страшила предстоящая дорога, бднако на рассвете мы с Матти покинули гостиницу в Бодмине. Путь до Лонстона был долог, утомителен и опасен. По обе стороны дороги высились сугробы. Один неверный шаг лошадей, и наш экипаж мог просто развалиться.
Мы с ног до головы были закутаны в одеяла, но пронзительный ветер проникал за занавески и обмораживал лица. Когда мы остановились в придорожной гостинице, чтобы съесть горячего супу, выпить вина и обогреться, я было начала думать, не остановиться ли нам на ночь в Алтарнуне. Но хозяин гостиницы разом положил конец моим колебаниям.
— Последние два дня кругом полно солдат, дезертировавших из-под Плимута, из тех, кто служил у сэра Джона Дигби. Они бегут к себе в западный Корнуолл. Говорят, что не собираются оставаться на берегах Теймар, где их наверняка ждет смерть.
— Что нового они рассказывают? — спросила я, и мое сердце тревожно сжалось.
— Ничего хорошего. Везде неразбериха. Приказы сыплются друг за другом, причем новые приказы отменяют все прежние. Сэр Ричард Гренвиль инспектировал мосты через Теймар и приказал взорвать их, когда будет нужно, а полковник от инфантерии отказался подчиниться, заявив, что приказывать ему может только сэр Джон Дигби. Что с нами-то будет, если генералы между собой дерутся?
Я почувствовала дурноту и отвернулась. Нет, не судьба мне переночевать в Алтарнуне. К ночи мне необходимо попасть в Веррингтон.
И вот мы едем через заснеженные пустоши, открытые всем ветрам, изредка встречая по дороге людей, бредущих на запад. Одежда выдает их с головой — бывшие королевские солдаты, ставшие дезертирами. Посиневшие от холода и голода, они имеют такой вид, будто им уже наплевать, что с ними будет. Кое-кто из них кричит нам:
— К черту войну, мы идем домой! Потрясая кулаками, они вопят мне вслед:
— Ты едешь в лапы к дьяволу!
Зимний день короток, и когда мы, миновав Лонстон, повернули в Сент-Стивенс, стало совсем темно, и снова пошел снег. Часа через полтора мы могли безнадежно застрять в снегу среди чистого поля. Но в конце концов мы добрались до Веррингтона, который я и не надеялась увидеть снова. Узнав меня, часовой у ворот изумился и пропустил через парк. Я обратила внимание на то, что даже он, настоящий солдат Гренвиля, утратил прежний уверенный и гордый вид, и, случись несчастье, будет походить на тех дезертиров, которых мы встречали по дороге. Мы въехали во двор, мощеный булыжником, и ко мне навстречу вышел незнакомый офицер. Я назвалась, но выражение лица его ничуть не изменилось, он только сообщил мне, что у генерала совещание и отрывать его нельзя. Тогда, подумав, что Джек мне поможет, я спросила, нельзя ли попросить сэра Джона Гренвиля или его брата Бернарда выйти к госпоже Гаррис по делу чрезвычайной важности.
— Сэр Джон не служит теперь у генерала. Принц Уэльский взял его вчера в свою свиту. А Бернард Гренвиль вернулся в Стоу. Сейчас я исполняю обязанности генеральского адъютанта.
Вряд ли от него мне могла быть какая-нибудь польза: он ничего обо мне не знал. Я видела солдат, снующих по дому туда-сюда, слышала барабанную дробь в отдалении и понимала, как неудачно и глупо выбрала время для визита. На что я нужна им, женщина и калека!
