Тереза Медейрос - Черный рыцарь
Ровена вздрогнула, когда кинжал скользнул дальше, оставив связанными ее руки, но разрезав веревку, соединяющую ее с Марли.
Марли отбросила прядь пшеничных волос с глаз Ровены сверкающим лезвием кинжала.
— Иди поищи горшок, щеночек, пока я поищу ужин.
Немного погодя Марли вернулась, бросив в середину площадки, окруженной соснами, обмякшую белку и охапку ветвей. Ровена сидела, скрестив ноги, пока Марли разводила костер, обдирала белку и обжаривала ее на импровизированном вертеле.
Марли разорвала мясо на куски и присела на корточки перед нею. Ровена зло поглядела на нее, но желудок выдал ее сердитым урчанием. Она с неохотой открыла рот. Марли положила в него кусочек мяса. Оно оказалось жестким, но вкусным. В Ревелвуде ей приходилось порой довольствоваться значительно худшим.
— Зачем кормить, если ты намереваешься меня убить?
Марли усмехнулась.
— Ты разве не слышала, что в жертву приносят упитанных тельцов?
Марли кормила ее, пока Ровена не насытилась, а потом нежно отерла ее подбородок рукавом. Она уселась с другой стороны костра и с наслаждением приступила к еде сама.
— Ты позволишь им повесить Гарета? — спросила Ровена.
Марли облизала пальцы.
— Он найдет выход. Он всегда находит.
— Но какой ценой, Марли?
— Почему это тебя беспокоит?
Ровена опустила глаза, глядя на огонь. Марли отложила мясо.
— Я никогда не обошлась бы с тобой так, как он прошлой ночью.
Ровена смотрела в ее темные глаза, поняв только теперь, что Марли больше не закрывала своего лица с тех самых пор, как они ушли из замка.
— Откуда ты знаешь, как он обошелся со мной? У тебя что, есть тайное место в шкафу и в Ардендоне?
— Нет. Но моя спальня рядом. И у меня есть уши.
Лицо Ровены заалело от унижения.
— Я удивляюсь, что мы не слышали, как ты визжишь от смеха.
— Куда вам было услышать? Вы сами производили достаточно шума.
Ровена дрожала в бессильном гневе. Марли насмешливо подняла бровь.
— Какая же ты глупая, Ровена Фордайс. Когда ты поймешь, что для моего брата ты не значишь ничего большего, нежели любая женщина для любого мужчины? Ты собственность, которой владеют, которую обменивают, завоевывают, крадут или продают самому выгодному покупателю, чтобы заключить нужный союз.
— Этим ты и была для твоего отца?
— Для моего отца я была ничем. Для моего отца существовал только Гарет. Я не могла даже добиться, чтобы он хотя бы побил меня. Я испробовала все: вранье, кражу, обман, драки со сверстниками. Никакого результата. Все внимание отдавалось Гарету, всего за одну вырезанную на шкатулке птичку или за один хороший поворот вокруг квинтина.
— Тогда ты решила испробовать убийство? Марли улыбнулась леденящей улыбкой.
— Тогда отец был уже в земле. Но разве от этого что-нибудь изменилось? Любви как не было, так и нет.
В огне треснула обгоревшая ветка, выбросив вверх фонтан желтых искр. Марли зевнула и похрустела суставами. Она вытянулась на постели из сосновых игл и закрыла глаза. Ровена легла на бок, пожирая глазами открытое лицо Марли с огромным любопытством. Она пыталась найти сходство с Гаретом в очертаниях ее упрямой челюсти, в насмешливом взлете густых бровей под лбом цвета слоновой кости. Красота Марли была живой и пленительной. Ровена поняла, почему Блэйн так стремился к ней в свои молодые годы. Он возненавидел ее с такой же страстью, как любил, когда Марли отвергла его. Какие чувства могли бы расцвести между ними, если бы Марли не замкнулась в своей уродливой раковине, которую сама сотворила для себя?
— Я могла бы быть твоим другом, — тихо произнесла Ровена, не осознавая, что говорит вслух.
Марли открыла глаза. Они глядели друг на друга через пляшущий огонь костра.
— Этого недостаточно, леди Сокровище. Всегда чего-то не хватает.
Ровена перевернулась на другой бок. Она лежала, глядя во тьму, еще долго после того, как Марли погрузилась в беззаботный сон.
— Просыпайся.
Ровена потянулась, ткнувшись носом во что-то мягкое. Вот и кончился кошмар, она вновь в Карлеоне, Укутанная шкурами в постели Гарета. В мягкой ткани под головой она ощущала его чистый, мускусный запах.
— Просыпайся, глупая сучка. Я не могу весь день лелеять тут твою драгоценную задницу.
Ровена села, выпрямившись, ощутив удар башмаком в зад. Протерла глаза связанными руками. Марли стояла над ней, рыча, как яростная гарпия. Небо над головой было таким поразительно голубым, как будто бог с утра окунул кисть в свежую краску и выкрасил мир заново. Крапивники весело распевали свою утреннюю песню.
Марли вновь замахнулась, и Ровена поспешно встала. Прежде чем Марли успела схватить что-то с земли, Ровена увидела, что это была туника Марли, сложенная и подсунутая ею под голову Ровены.
Марли сильно толкнула ее.
— Если тебе нужно что-то сделать, делай это сейчас. Мы не будем останавливаться до самой ночи.
Ровена скрылась за ветвями. С трудом справившись со своими разорванными юбками, она наконец выпрямилась и раздвинула ветви, чтобы взглянуть вниз с холма.
Солнце взошло и начало свое торжественное движение по утреннему небу. В лугах внизу последние клочки тумана таяли в тепле косых солнечных лучей. Вдруг дыхание у нее перехватило.
— Проклятье, Ро! — завопила Марли. — Не тратить же на это половину утра. Я сейчас…
Ее голос внезапно прервался, когда она увидела то, что видела Ровена.
— Иисус всемилостивейший, — выдохнула она.
Ее ногти впились в руку Ровены.
Далеко внизу, через луга мчался рыцарь, слитый воедино со своим конем, подобный какому-то мифическому существу из фантазий Марли. Гарет низко припал к холке Фолио, меняя направление коня одним движением колен. Солнечный свет блеснул на золотой уздечке. Грива Фолио развевалась за ним, так же как и черные волосы Гарета, бьющиеся на ветру. Еще пять лошадей неслись позади Гарета, но ни Ровена, ни Марли не обратили на них внимания. Их глаза видели лишь Гарета и его неуклонное продвижение к холму.
Рука Марли, схватившая Ровену, дрогнула, и Ровена увидела слезы, текущие по щекам сестры Гарета. Ее рука опустилась. Она больше не держала Ровену.
Гарет несся к ним. Ровена думала, что он сейчас взлетит прямо по крутому склону, но в последние секунды он натянул поводья, остановив Фолио, поднявшегося на дыбы. Ржание жеребца разнеслось в утреннем воздухе.
Глаза Ровены не отрывались от лица Гарета, заметив, как оно сначала смягчилось, когда он увидел их, а затем вновь появились тонкие складки вокруг его рта.
— Глупые девчонки! Что за безрассудные поиски вы предприняли?
Взгляд, который Гарет бросил через плечо, напомнил им о других всадниках, черными тенями скользивших через луга. Гарет спешился и стал подниматься на холм.
