Патриция Райс - Любовь навеки
Однажды, получив известие от одного из местных жителей, что сэр Гамильтон направляется в поместье Холл, Грэм поспешил домой, решив вернуться раньше, чем обычно.
Стоял солнечный погожий день, и по предложению Аделаиды все сели пить чай на веранде с которой открывался вид на огромный парк, часть двора и ведущую к усадьбе дорогу. Нежась в лучах солнца, леди Стенхоп удобно устроилась в кресле, и обе женщины стали оживленно обсуждать вопрос о том, какое имя дать ребенку, который должен был вот-вот появиться на свет. Аделаида полагала, что у нее непременно родится мальчик.
Брайан с такой любовью и нежностью смотрел на жену, что в душе Пенелопы шевельнулась зависть. Она была уверена, что понятие «любовь» существует лишь в восприятии мира подростков и поэтов, но Пенелопа не могла подыскать другого названия тому чувству, которым светились глаза Брайана, когда он смотрел на Аделаиду.
Когда Аделаида, поглядывая на мужа, прижимала руку к своему большому животу, в глазах Брайана зажигался огонь, он вставал и целовал руку жены. Было заметно, что супруги понимают друг друга без слов.
Пенелопа была лишена радости супружеского общения. Ей оказались недоступны многие жизненные удовольствия, и она страдала от этого. Чувствуя, как на глаза навертываются слезы, Пенелопа поспешно отвернулась и тут же заметила на дороге пыльное облако, свидетельствующее о том, что к усадьбе приближается какой-то экипаж.
За столом, кроме хозяйки дома и Стенхопов, сидел сэр Гамильтон, недавно приехавший в Холл. Поднеся чашку к губам, он проследил за взглядом Пенелопы, не замечая тревоги, сквозившей в ее глазах. Гай очень надеялся, что это экипаж Долли, встречи с которой он всегда ждал с нетерпением.
Наконец Пенелопа узнала фаэтон и в недоумении пожала плечами.
– Я ждала сегодня в гости леди Риардон, – сказала она. – Неужели мисс Долли отважилась приехать одна, без сопровождающих лиц?
Пенелопа была всегда рада подруге, звонкий смех которой поднимал ей настроение, снимая внутреннее напряжение, которое она теперь постоянно испытывала. Пенелопе было трудно развлекать гостей в то время, как самой ей постоянно хотелось плакать. Отношения молоденькой девушки и Гая, который уже находился в зрелом возрасте, были очень трогательными и одновременно напоминали ей о собственной неудавшейся личной жизни. Казалось, все вокруг любили и были любимы, и только она одна была лишена счастья. И все же Пенелопа старалась не поддаваться унизительному чувству жалости к самой себе.
Когда экипаж въехал во двор, виконтесса с улыбкой спустилась на крыльцо встречать гостей. Дверцы фаэтона распахнулись, и из него вышел мужчина. Пенелопа с удивлением узнала Артура Риардона. Прихрамывая, он помог выйти из экипажа сестре, а затем направился к хозяйке дома.
Видя, как ему трудно передвигаться без трости, Пенелопа поспешила навстречу. Лицо Артура, который был на несколько лет моложе Гая и Грэма, свидетельствовало о том, что этому человеку довелось многое пережить на своем веку, однако его серые глаза сохранили тот веселый задор, который был присущ и его сестре Долли.
Артур поцеловал Пенелопе руку, но, отказавшись от ее помощи, сам поднялся на веранду к остальным гостям. Пенелопа и Долли с озабоченным видом переглянулись. Несмотря на беспокойство, написанное на лице Долли, чувствовалось, что она гордится братом.
Гай и Брайан встали, чтобы приветствовать вновь прибывших. Артур, склонившись, поцеловал руку Аделаиде, а Гай сосредоточил все свое внимание на Долли. Никто из присутствующих не заметил, что на дороге появилось еще одно облачко пыли, которое быстро приближалось к усадьбе.
Артур еще не успел сесть в кресло, когда Пенелопа, подняв глаза, увидела всадника, который на полном скаку въезжал в ворота усадьбы. Пенелопа сразу же узнала его. Это был Грэм!
Зная, какую антипатию виконт питает к Риардону, она ощутила серьезное беспокойство, но потом решила, что даже ее муж не позволит себе выгнать кого-либо из своего дома. Она очень надеялась на то, что он, даже не заглянув на веранду, пройдет сразу в свой кабинет. В последнее время сэр Тревельян не проявлял никакого интереса к гостям.
Но надежды ее не оправдались. Бросив поводья выбежавшему на крыльцо лакею, Грэм спешился и решительным шагом, прихрамывая, направился через лужайку к дому.
Молча подойдя к столу, за которым собрались гости, Грэм окинул присутствующих злобным взглядом. Брайан, Артур и Гай продолжали стоять. Заметив, что баронет хочет что-то сказать, Пенелопа, предостерегая его, положила ладонь на его руку.
Заметив этот доверительный жест жены по отношению к человеку, которого он считал другом, Грэм разъярился, а присутствие в доме Артура Риардона окончательно вывело его из себя. В последние годы, живя в уединении, он разучился прятать свои чувства под маской светской любезности и сдержанности. Повернувшись к Артуру, он сорвал на нем душившую его злость.
– Не думал, что ты наберешься наглости и явишься в мое поместье, Риардон, – сквозь зубы процедил Грэм и, присев на парапет веранды, устремил на Артура гневный взгляд, ожидая, что тот ответит.
– Я прибыл, чтобы показать, что уже прекрасно себя чувствую и готов встретиться с тобой, как только ты этого пожелаешь, – холодно ответствовал Артур, не смущаясь тем, что присутствующие совершенно не поняли, о чем он говорил.
– Неужели? – насмешливо спросил Грэм, приподняв бровь, и продолжал: – А мне показалось, что порыв ветра способен сбить тебя с нор. Я посоветовал бы тебе уехать отсюда куда-нибудь подальше, например, на курорт, полечиться. Это было бы полезно для твоего здоровья.
Артур, сжав кулаки, двинулся вперед. Но тут Грэм резко встал, и Артур, оступившись от неожиданности, зашатался, его больная нога подкосилась, и он упал.
Женщины испуганно вскрикнули; Гай быстро поднял Артура на ноги, а виконт тем временем ждал развития событий, скрестив руки на груди.
Пенелопа не верила своим глазам. Несмотря на вспыльчивость и эгоизм мужа, она не думала, что он может вести себя так жестоко. Может быть, слухи справедливы и Грэм действительно и есть тот безжалостный злодей? Нет, ведь Пенелопа была свидетельницей того, как он таял от одной улыбки Александры. G какой нежностью он относился к ней и дочери! Она знала, что, даже сердясь и выходя из себя, Грэм никогда не переходил границы дозволенного. Она не понимала, как он мог унизить и оскорбить соседа по имению, гостя, явившегося к нему в дом.
– Ты не прав, Трев, – тихо промолвил Гай.
Обидевшись за брата, Долли хотела вступиться за него, но баронет решительно обнял ее за талию и подтолкнул в сторону Пенелопы, которая участливо взяла подругу за руку.
