Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец
Она словно передавала мысли прямо в мою голову. И сообщила, что в опасности именно ты. Про твоего отца даже не упомянула. Что происходит? Мы здесь одни… у тебя есть пистолет?
— Есть, — кивнул Джеймс и добавил: — Я и тебе куплю, хочешь?
Это успокоило ее лучше любых уверений, на что и рассчитывал Джеймс. Слишком хорошо он знал свою жену.
— Конечно, хочу. Хорошо, но что нам делать?
— Думаю, — медленно произнес Джеймс, целуя ее в лоб, — что нам пора возвращаться.
— Джеймс, я боюсь.
— Да и я тоже. А теперь не могла бы ты выбросить все это из головы, хотя бы до утра?
Корри долго молчала, прежде чем извернуться, толкнуть его на спину и с улыбкой откинуть одеяла.
— Насчет твоего живота, Джеймс…
Глава 35
Наступила полночь, время, когда Джеймса в хорошую погоду можно было найти на ближайшем холме, где он, лежа на спине, часами разглядывал звезды. Но для Джейсона полночь была временем сна. Обычно он просыпался с первыми лучами солнца, готовый завоевать весь мир, проходя к входной двери мимо зевающих заспанных слуг.
В окна струился лунный свет, поскольку Джейсон не задергивал тяжелых штор. Если бы этой ночью не было так холодно, он и окна бы открыл и, укрывшись грудой одеял, подставил бы ветерку лицо.
А сейчас Джейсон спал и видел во сне бабку. Не такую, как сейчас, морщинистую и старую, а молодую девушку. Хотя выглядела она точно как сегодня, с покрытым красными пятнами, искаженным злобой лицом. И все потому, что матушка впервые в жизни осмелилась дать ей отпор! Правда, во сне она казалась ниже ростом, зато истерически кричала на девочку, прятавшуюся за стулом, и даже бросила в нее куклой.
И тут сцена внезапно сменилась. Бабка превратилась в куницу, которую он спас в детстве, и на нее, Джейсон вдруг пожалел, что так обошелся с девушкой. Он оперся на локоть, так что левая рука была свободна, чтобы гладить ее волосы, касаться щеки, губ, подбородка. На Джудит была девственно-белая ночная сорочка, поверх которой она накинула мягкий белый шарф, завязанный узлом Наталии. Он медленно, словно нехотя, поднял руку, дотронулся до ее шеи, нагнулся и припал к нежным губам. Уже через мгновение его ладонь легла на ее грудь, но Джейсон немедленно откатился, тяжело дыша и глядя на девушку, которую любил. Нимфу на смятой постели, восхитительное тело которой отделяли от него всего два слоя тонкого муслина.
Джудит провела языком по нижней губе, отчего он едва не взвыл.
— Ты просто ослепителен, Джейсон.
— Что… ой!
Джейсон поспешно схватил халат, но она встала на колени и проворно потянула халат к себе.
— Хочу получше тебя рассмотреть. До тебя я не видела обнаженных мужчин; говорили, каждый дюйм твоего тела прекрасен. Вот и захотела узнать, правда ли это. Ты не сердишься?
— Сержусь. Не такая это хорошая идея. Если не отведешь взгляда, я наброшусь на тебя, и для нас обоих все будет кончено.
— Знаешь, мне хотелось бы, чтобы ты набросился на меня.
— Это только потому, что ты не учитываешь последствий, и, уверяю, они тебе вряд ли понравятся.
— Ах, какое это имеет значение!
Джейсон ошеломленно воззрился на нее.
— Ведь ты любишь меня?
— Да, но…
— В таком случае почему не можешь быть со мной сегодня? Почему мы должны чего-то ждать?
— Потому что девушка должна быть невинной в свою брачную ночь, — пояснил он голосом столь же строгим, как у отца, когда тот собирался преподать сыну очередной урок.
— Означает ли это, что ты хочешь провести свою брачную ночь со мной? Не проще ли сделать вид, что это и есть наша брачная ночь?
Джейсон задыхался. И ничего не мог с собой поделать. Он настолько обезумел от вожделения, что не мог связать и двух слов. И почти физически чувствовал, как остатки здравого смысла тают, словно лед на солнце.
— Ты хочешь брачную ночь именно сейчас? — в отчаянии спросил он. — Но если ты забеременеешь? Такие вещи случаются, Джудит, и ты, разумеется, это знаешь. Я могу как-то уменьшить риск, но…
— Но что?
Джейсон на секунду прикрыл глаза.
— Я могу выйти из тебя, прежде чем изолью свое семя.
— Ну… тогда я согласна, — обольстительно улыбнулась она. Он не слишком отчетливо видел эту улыбку, но и того, что заметил, оказалось вполне достаточно, чтобы едва не повалиться на пол в нервном припадке.
— Э-это будет означать нашу свадьбу… — чуть слышно выговорил он.
— Полагаю, что так.
Джейсон знал, что готов жениться на ней.
Тяжело дыша, он притянул ее к себе. Она была мягкой и податливой, а густые блестящие волосы ниспадали почти до талии, такие же темные, как глаза, картинно контрастируя с кожей, белой, как только что сбитые сливки.
— Если я награжу тебя ребенком, мы должны будем пожениться очень скоро, договорились?
— Да, — сказала она между поцелуями, — договорились.
Ему было двадцать пять: достаточно взрослый, чтобы не быть неуклюжим, эгоистичным или чересчур поспешным… но это так трудно. Очень трудно. Он обнажил прекрасное тело Джудит, умирая от желания взять ее немедленно. Этот первый раз должен стать для нее восхитительным. Но что он мог сделать, если в любую секунду готов взорваться?! Ее руки были повсюду. Она словно торопила его, раздвигая ноги, норовя прижаться еще теснее. И когда Джейсон почти потерял сознание, подняла бедра, чтобы впустить его в себя. О Боже, этого ни одному мужчине не вынести!
Джейсон с силой втянул в себя воздух. Он должен сдержаться или окажется одним из тех жалких идиотов, которые теряют рассудок при виде обнаженной, лежащей под ним с разведенными ногами красотки.
Нет, нет, нужно немедленно перестать думать об этом. Джудит сегодня предстоит стать женщиной, и он просто обязан не испортить ей этот миг.
И когда он нашел ее губы, она задрожала и громко всхлипнула, колотя кулачками по его плечам.
Он стал ласкать ее, и уже через несколько минут она снова содрогнулась, на этот раз в конвульсиях наслаждения. Джейсон неотрывно смотрел в ее лицо. В ее широко открытых, невидящих глазах засветилось изумление, сменившееся чем-то похожим на исступление. Он замедлил ритм, приподнялся и вошел в нее, неспешно и глубоко. К его удивлению, Джудит стала двигаться вместе с ним, вбирая еще глубже, и он едва не упал в пропасть блаженства, когда она вскрикнула от боли.
— Держись за меня, Джудит. Только держись, — выдавил он сквозь зубы, вонзаясь глубже, глубже, и когда погрузился в нее совсем, больше не смог сдерживаться. Кричать было нельзя: кто-нибудь обязательно услышит. Джейсон умудрился все время помнить об этом. Он проглотил свои крики, продолжая входить в нее… Потом каждая мысль, каждое ощущение, владевшие им, внезапно смазались, слились в туманной дымке, стали почти неразличимыми, и на душе стало легко и прекрасно. Джейсон бессильно обмяк.
